Младенцы

в освещенной телевизором комнате
ночь уже глубока
хотя не было стрелок слияния
                в полночный бим-бом
я тону
молодею
у жены на глазах
и тьма нового дня – это всё что я буду знать

а стрелки потопают
новыми ножками
детскими ножками попробуют
ходить в темноте и не плакать –
но плакать им не дадут
                игрушки кота
и мой пульт игровой
и наверное мелочь из брюк –
которая всегда на ковре –
что ж
окей
пускай её подберут
и карабкаются на трюмо –
пусть будут готовы
орать мне на ухо
и тыкать своими коротенькими мечами

а всё это время
тёмный комочек
будет рядом в постели –
новорожденный день
             ночь принесёт
как котёнка любимая кошка –
показать его глазки –
как начнут расширяться и голубеть
и любовь выражать которой они обеспечены

тёмный комочек
будет тихо лежать рядом
лицом к лицу
с большим дядей
        который заснул как младенец
                который ночью тоже красив
как сухие стиральные машинки
              в прачечной
или парковые скамейки
похожие на бессонных людей
глядящих на звёзды
лёжа на спине
               
тёмный комочек
будет тихонько поглядывать
на спящего дядю – и глаз не сомкнув
он и сам превратится в мужчину

а под утро уйдёт
потому что ему станет стыдно
лежать рядом с мужчиной
которому пора просыпаться
таким же невинным и чистым
и начинать расти

а ночное дитя?
будет ли с ним всё нормально
как рядом со мною?
будет ли день
без проишествий
глядя на свои большие ноги и руки большие
к ночи завершая свои дела?

каким будет его имя?

счастье? несчастье?
или серый? пустой?

тяжко стоять с грустным именем
у полночных ворот
           в которые стариков не пускают

вот бы заново родиться
да с голубыми глазками
и встретить своё счастливое ночное детство

а у полночных ворот
раздавать автографы:

«Александру Шатайло
от Счастливого Дня»