Остров спокойствия

Глава 16




В январе началась стажировка Рида. Он знал работу полицейского, работу детектива, умел вести допрос подозреваемого, свидетеля, потерпевшего. Знал требования, процедуры, бумажную работу. Понимал ценность отношений с людьми и нужных знакомств.

Однако он сомневался в своих навыках администратора, начальника, понимании местных властей. И в полной мере осознавал, что пришел на эту работу как человек со стороны.

Он делал все, что мог, чтобы стать на острове «своим». Каждое утро гулял или ездил по деревне на велосипеде, регулярно пил кофе и завтракал в кафе «Санрайз», открытом круглый год с шести утра до десяти вечера, болтал с официантками и продавцами, купил свою первую лопату для уборки снега в местном хозяйственном магазине, а когда в январе остров покрылся сугробами, вернулся туда же и купил снегоочиститель.

По предложению Сиси Рид нанял ее приятеля, строительного подрядчика Джаспера Минка, чтобы тот починил в доме все, что еще требовало починки. И отлично с ним поладил.

Он ходил за покупками на местный рынок, проводил вечера в «Дринк-Ап» – единственном баре, который был открыт зимой. И вообще, старался, чтобы люди его видели и, при желании, могли с ним поболтать.

Он узнал, какова жизнь островитян зимой – неспешная, в строгой зависимости от погоды и по большей части замкнутая. Он пообщался с местными пожарными-добровольцами, потом с врачами – и его затащили на медосмотр.

Поскольку свою роль играет и политика, Рид пришел на заседание местного совета, слушал жалобы на отключение электричества на южной стороне острова во время последнего шторма и опасения по поводу эрозии почвы на северной стороне. Обратил внимание на колкую перебранку по поводу уборки мусора и имена тех, кто часто игнорирует постановление.

Он собирался только слушать и запоминать, и поэтому сердце у него екнуло, когда мэр назвала его имя.

– Встань, Рид, чтобы люди тебя видели. Многие из вас знают, или должны знать, что через пару месяцев, когда Сэм Уикетт уйдет на пенсию, Рид займет пост начальника полиции. Подойди сюда, расскажи людям немного о себе и о том, почему ты здесь.

Хильди была умным мэром, хорошо знала своих людей и не терпела дураков. Как бы ему перед ней не осрамиться.



Он встал лицом к нескольким десяткам человек, которые потрудились сегодня явиться.

– Меня зовут Рид Квотермейн, в прошлом детектив департамента полиции Портленда.

– Почему «в прошлом»? – крикнула женщина. – Тебя уволили?

– Нет, мэм. Вряд ли мэр предложил бы мне работу, если бы меня уволили. Просто, как и многие портлендцы, летом я провел на острове некоторое время, и мне здесь понравилось.

– Лето – одно дело. А зима другое.

– Я это уже понял, – ответил Рид с улыбкой. – Я купил снегоочиститель у Сайруса в «Оборудовании и красках» и научился им пользоваться. Осенью я приобрел дом на острове, который помнил еще с детства. Когда я снова его увидел, когда вошел в него, я понял, что буду жить здесь.

– Дом Дорчетов – большой дом для одинокого мужчины, – заметила женщина с седыми, как сталь, волосами, заплетенными в косу. Она с сомнением оглядывала молодого человека, не прекращая что-то вязать из ярко-зеленой пряжи.

– Да, мэм. Придется купить много мебели. Многие из вас пока со мной не знакомы, но я всегда рад общению. Шеф Уикетт сейчас меня обучает, и, когда он уйдет, я продолжу его политику открытых дверей. Я сделаю для вас все, что в моих силах. Теперь вы мои соседи. Как начальник полиции, я поклялся служить и защищать вас и этот остров.

Он было повернулся, чтобы сесть, но помедлил, когда в первом ряду поднялся здоровяк с проседью в бороде.

– Ты же вроде бы дружок Сиси Леннон?

– Если вы спрашиваете в романтическом смысле, то могу сказать только, что, к сожалению, нет.

Его ответ вызвал смех, а Рид тем временем вспоминал файлы на жителей острова, которые он изучал, и вспомнил имя здоровяка – Джон Прайор, сантехник, вместе с братом владел парой квартир, которые сдавал в аренду на лето.

– Наверняка ты не получил бы эту работу, если бы Сиси не надавила.

– Так, погодите-ка… – начала было Хильди, но Рид поднял руку.

– Все в порядке, мэр. Справедливый вопрос. Да, если бы Сиси мне не сказала, то я не узнал бы ни о вакансии, ни о доме, который будет выставлен на продажу. К счастью, она это сделала, и поэтому я попробовал получить и то и другое.

– В тебя стреляли в Портленде. Может, ты решил, что работа шефа полиции на острове – легче и безопаснее?

В зале неодобрительно зашумели, однако выражение на лице Прайора стало только упрямее.

– Я не ищу безопасной и легкой работы, Джон. Мой долг – обеспечить безопасность людей, которые живут здесь или приезжают сюда отдыхать. Вы с братом… его зовут Марк, кажется?.. сдаете квартиры отдыхающим. Если после марта у вас возникнут какие-нибудь проблемы, звоните мне. А если ко мне еще есть вопросы, мы можем после собрания сходить в «Дринк-Ап». Пиво с меня.



Прайор не воспользовался его приглашением, но в течение января им воспользовались многие другие, в том числе четверо полицейских, работавших на острове круглый год, диспетчер и двое из трех полицейских, которые работали только с июня по сентябрь.

Единственный неприятный разговор за пивом состоялся с единственной женщиной-полицейским. Мэтти Стивенсон прослужила четыре года в армии и три года – в полиции Бостона, а потом вернулась в родной дом. Когда ее мать заболела раком груди, она ухаживала за ней восемнадцать месяцев, после чего стала первой женщиной-полицейским в департаменте полиции острова. И проработала в этом качестве девять лет.

Ее мать, девять лет назад излечившаяся от рака, держала сувенирный магазин.

Мэтти, коротко стриженная пепельная блондинка, сидела за столом напротив Рида и пристально смотрела на него голубыми глазами. На ней была фланелевая рубашка, коричневые шерстяные брюки и армейские ботинки.

Пообщавшись с людьми, он уже знал, что после неудачного брака и развода она «начала встречаться» с закоренелым холостяком Джоном Прайором. Но и без всяких сплетен было ясно, что она не особенно довольна новым боссом, пришедшим со стороны.

Рид решил говорить откровенно.

– Ты злишься, что меня назначили шефом.

– Тебя притащили с материка. Я почти десять лет работаю на острове. Никто даже не спросил, ожидаю ли я повышения.

– Я тебя спрашиваю.

– Теперь-то какая разница?

– Я тебя спрашиваю, – повторил он. – Я еще не шеф.

– Ты подписал контракт.

– Да. И все равно я тебя спрашиваю. У тебя четыре года в армии, двенадцать лет в полиции, и ты местная. Ты, наверное, более квалифицирована, чем я.

Она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди.

– Да, я более квалифицирована.

– Как ты думаешь, почему тебе не предложили эту работу?

– Ты мужчина. Принял пару пуль. Один из героев «Даун-Ист».

Рид пожал плечами.

– Все так, за исключением того, что «герой» – слишком громкое слово для описания тех события. Ты служила в Ираке. У тебя медаль «Пурпурное сердце». «Герой» больше подходит тебе. Полагаешь, тебя обошли, потому что ты женщина?Мэтти взяла свое пиво и отпила.

– Мне хочется сказать «да». Потому что нас даже не предупредили. Шеф ничего нам не говорил о своем намерении уйти в отставку, пока с тобой не был подписан контракт. Я высказала это Хильди напрямик. Я, черт возьми, встречалась с ее братом, когда мы учились в старшей школе!

Она снова выпила.

– Но я не могу сказать «да», потому что не хочу кривить душой.

– Тогда почему?

– Ты уже знаешь почему.

– Нет.

– У меня вспыльчивый характер. За это я несколько раз получала выговор – в армии, в Бостоне и здесь. Но не в последние пару лет, после того, как я избавилась от идиота, за которого по глупости вышла. Не поверишь, я теперь даже медитирую каждое утро!

Рид сдержал улыбку, только кивнул.

– Помогает?

– Бывает, что помогает.

– Рад слышать. Лично меня не волнует, на какую сторону застегивается твоя рубашка.

– На мне мужская рубашка, – ответила Мэтти с ухмылкой.

– Не важно. Не считая уходящего шефа, у тебя больше опыта в полиции, чем у любого другого здесь. Я собираюсь полагаться на тебя, и мне нужно, чтобы ты дала мне шанс себя проявить, прежде чем решишь, что я тупой чужак.

– А что, если я сделаю такой вывод после того, как дам тебе шанс?

– Тогда я не продержусь долго в должности шефа.

Она подумала.

– Договорились.

– Хорошо. Еще кое-что. Если мне понадобится сантехник и я вызову Джона Прайора, он мне не напакостит?

Она засмеялась.

– Зря он на тебя напустился на собрании.

– Да я не в обиде.

– Все равно зря. Выставил нас обоих придурками. Тем более не стоило приплетать Сиси… Но нет, он тебе не напакостит. Он слишком гордится своим мастерством.

– Тоже рад знать.



В свой следующий выходной Рид отправился к Сиси. Выкрикнул ее имя у входа, как делал обычно, а когда она не отозвалась, пошел к студии.

Не увидев ее там, он ощутил легкое беспокойство и вышел в патио.

Он собирался постучать в дверь дома, когда заметил женский силуэт на камнях заснеженного пляжа и спустился вниз, наслаждаясь шумом воды и ветром.

Она услышала его, повернула голову.

«Что за лицо, – подумал Рид. – Как удар в сердце».

Он сел рядом с Симоной.

– Шикарный вид.

– Мой любимый.

– Да, мой тоже.

Она намотала вокруг шеи яркий многоцветный шарф, надела на голову ярко-синюю шапку.

«Она такая яркая, – подумал Рид. – Просто потрясающая».

– Сиси уехала, – сказала Симона. – На пару дней, в спа с другом. Решили внезапно.
– Я удивился, когда она не отозвалась. Ее машина перед домом.

– Я отвезла ее сегодня утром на паром. Он забрал ее на той стороне.

– Он? Мое сердце разбито.

– Они дружат уже лет десять. И он гей.

– Надежда снова возродилась. – Рид помолчал, наслаждаясь ее улыбкой. – Я не мешаю?

– Нет. Я слышала о собрании вчера вечером. Похоже, ты справился.

– Людям нужно время, чтобы привыкнуть ко мне и понять, не полный ли я засранец.

– Не думаю, что ты станешь засранцем.

– Не стану, но им нужно время, чтобы в этом убедиться.

– Большинству островитян ты нравишься. Я так слышала.

– Я вообще симпатичный парень. – Он широко улыбнулся, демонстрируя это. – И общительный.

Она внимательно посмотрела на него своими тигриными глазами.

– Наверное. Я тебя плохо знаю.

– Я мог бы пригласить тебя на ужин. Сегодня мясной рулет в «Санрайз», или в «Мамину пиццу».

Симона покачала головой.

– Я сделала перерыв, а сейчас надо еще поработать.

Когда она поднялась, Рид слез с камней и протянул ей руку.

– Не поклонница мясного рулета, да? – спросил он.

Она рассмеялась.

– Не поклонница, но я действительно собираюсь работать. Просто мне нужно было подышать воздухом. Проветрить голову.

– Надеюсь, ты отказываешься не потому, что дело во мне.

Симона скользнула по нему взглядом.

– Не знаю, в тебе или нет, потому что я вообще тебя не знаю. И еще потому, что последние несколько месяцев я решила не встречаться с твоим полом.

– Смотри-ка, и я тоже – с твоим. Какое совпадение. Мы созданы друг для друга.

– Почему?

– Потому что, – сказал Рид, когда они пошли по утоптанной тропинке в снегу, – нужно же когда-нибудь прервать пост.

– Нет, я спрашиваю, почему у тебя пост?

– А-а. – Он решил, что раз она продолжает с ним разговаривать, значит, не совсем от него отмахивается. – Ну, выздоравливал после ранения, пришлось все время думать и скучать, приехал сюда, встретил потрясающую Сиси, которая изменила мою жизнь. Не хватило времени разделить мясной рулет с женщиной. А ты?

– Не знаю. Нет интереса. Возможно, виновата ЗМС.

– Что за ЗМС?

– «Зона мрака Симоны». Иногда я в нее попадаю. Но главное, я бы сказала, это отсутствие интереса.

– Я умею быть не только общительным, но и интересным. – Они начали подниматься по лестнице к дому. – Ради тебя.

– Что ж, я рада, но сегодня обещают еще и снегопад.

– У тебя есть все необходимое на случай снегопада? Еда, вода… Извини, – тренькнул телефон, извещая об эсэмэс. – Я буду… – Рид замолчал, читая текст. – Э-э… я буду проходить мимо рынка и могу…

– Что случилось? Я разбираюсь в лицах, – сказала Симона, когда они подошли к патио. – Ты умеешь хранить невозмутимость, но на секунду не справился. Надеюсь, не что-то с твоей семьей?

– Нет. Совсем нет.

– Я разбираюсь в лицах, – повторила она. – Зайди, выпей кофе.

Она пересекла патио, открыла дверь.– Сиси уговорила бы тебя зайти; я не подведу ее.

– Кофе – это хорошо.

Рид скинул обувь, вошел в дом и тепло. Симона сначала разожгла огонь в камине, затем, сняв пальто, шляпу, шарф и перчатки, подошла к кофемашине.

– Тебе простой или навороченный?

– Просто черный.

– По-мужски, – тихо заметила она. – Я обычно пью латте. Я работала в ужасной кофейне, когда впервые приехала в Нью-Йорк…

– Я расстроил тебя в ночь вечеринки. Твоя подруга сказала, что нет, но…

– Ми, как всегда, права. Ты меня не расстроил, просто кое о чем напомнил. Я резко ушла, потому что погрузилась в свои мысли.

– ЗМС?

Она с улыбкой пожала плечами:

– Может быть, чуть-чуть.

Взбивая молочную пенку для латте, Симона оглянулась через плечо. Он не снял пальто.

– Телефон. Это как-то связано… с «Даун-Ист»?

– Ты немножко ясновидящая, как Сиси?

– Нет. Просто логическое предположение. Ты должен мне сказать. – Она повернулась к кофемашине. – Еще недавно я не хотела бы ничего об этом слышать. Теперь я хочу, чтобы ты мне сказал.

Рид снял пальто, но ничего не ответил. Она принесла ему кофе.

– Давай сядем. – Симона указала на диван перед камином. – Ты первый человек, которого я пригласила в этот дом и приготовила для него кофе… А может, и не только в этот дом, но и вообще. Интересно, почему так. Неужели дело в твоей знаменитой общительности?

– Жаль, если это из-за наших общих плохих воспоминаний.

– Связь тут точно должна быть. Те, кто не испытал того, что мы, никогда не смогут понять. Долгие годы я старалась не думать об этом. Если не смотришь, то не увидишь, если не слушаешь, то не услышишь. Хочешь знать, почему я снова начала смотреть и слушать?

– Да, хочу.

Симона села на диван, скрестив ноги.

– Я столкнулась с девочкой из моей бывшей школы. Я считала ее своим врагом. Она была красивой блондинкой с большой грудью, а я была темненькая, неуклюжая и обычная.

– Ты никогда не была обычной.

– Такой я видела себя в зеркале тем вечером в туалете. Я подумала: ну почему я не могу быть красивой, как Тиффани? Она пришла в кинотеатр с мальчиком, который недавно бросил меня ради нее, потому что я отказала ему в близости. Разбитое сердце, унижение – все, что с такой силой можно чувствовать в подростковом возрасте. Конец света. А потом случилось то, что случилось. Мальчик, который меня бросил, погиб. Пуля попала Тиффани в голову, повредив ее молодое красивое лицо. Теперь, годы спустя, она встречает меня – по иронии судьбы, снова в туалете, – говорит мне ужасные вещи, и по какой-то причине эти несколько минут заставляют меня начать смотреть и слушать. Не ради нее. Ради себя.

– Я не мог перестать смотреть и слушать, – сказал ей Рид. – Я как бы сделал это своей миссией. Я следил за новостями, собирал досье. Мне всегда казалось, что в этой истории замешан кто-то еще, не такой безмозглый.

– И ты был прав, – сказала Симона. – Патрисия Хобарт.

– Да. Все обрело смысл, болезненный, извращенный смысл, когда мы… когда они обыскали ее комнату после бегства. Ей было лет пятнадцать во время «Даун-Ист». Она психопатка, причем умная. Но я следил за всем, связанным с «Даун-Ист», еще до того, как она в меня стреляла, до того, как нашли ее материалы. Эсси тоже. Мы получаем оповещения, когда умирает кто-то из тех, кто в тот вечер был в торговом центре.

Симона поняла, что за выражение промелькнуло на его лице в ту короткую секунду.

– Кто умер?

– Охранник в торговом центре, получивший тогда пару пуль. Вернулся к работе, когда выздоровел. Очень хороший парень.

– Это… это она его убила?

– Доказательств пока нет. – Рид поднялся с дивана и стал ходить по комнате. – Она чертовски ловкая. Она в бегах с тех пор, как подстрелила меня. Ни малейшего следа. А теперь умер Роберт Кофакс, потому что она что-то подсыпала в его напиток на пляже на Бермудских островах.

– На Бермудских островах?

– Не знаю, что он там делал, но выясню. Я только что получил оповещение: его имя, причину смерти… Она добралась до него, – продолжил Рид, – потому что считает это своей миссией.

– Убивать тех, кто выжил?

– Завершить начатое. В ее доме нашлось достаточно улик, чтобы доказать, что именно она это начала. Она планировала массовое убийство и еще не закончила строить планы, а брат поторопился и ее подвел. Такая, во всяком случае, у меня теория.

Симона разрумянилась, когда они вернулись с холода. Но теперь побледнела.
– Ми была там. Моя мама, моя сестра. Я. Ты.

– О Ми писали немного, она не давала интервью. Твоей семье тоже не уделяли в новостях особого внимания. Я думаю, она охотится за теми, кто светился. Ты и я? Мы звонили в «девять-один-один». Ты первая, я второй. Тебе следует быть осторожной. И можешь мне поверить, я всегда настороже.

Тревога сдавила ей сердце.

– Летом на остров приезжают толпы народу: туристы, отдыхающие…

– У каждого полицейского, у всех служб охраны будут ее фотографии. Я повешу их в каждом магазине, ресторане и отеле. На пароме. Не утверждаю, что она не попытается сюда попасть, но, думаю, пока она выбирает более легкие цели. А если она приедет на остров, то сначала захочет прикончить меня. Я стрелял в нее и ранил.

«Теперь он совсем не выглядит общительным», – подумала Симона. Он выглядел жестким и очень, очень опасным.

– Думаю, мне нужно что-нибудь покрепче кофе. – Она встала. – Будешь?

– Не откажусь.

Она выбрала красное вино и налила два больших бокала.

– Теперь я не просто тебя расстроил. Я тебя напугал.

– Я точно не знаю, что чувствую. Конечно, мне тревожно. Я не храбрая. В ту ночь я совсем не была храброй.

– Ты ошибаешься. Ты не убежала с воплями – хотя нечего было бы стыдиться, если бы ты и убежала. Но ты поступила правильно. Ты спряталась и вызвала помощь. Я слышал твой звонок в «девять-один-один». Ты была собранной. Это храбрость.

– Я не чувствовала себя храброй, ни тогда, ни потом. Пойдем ко мне в студию. Я хочу тебе кое-что показать.

– Заманиваешь?

Она улыбнулась, и ее тревога немного унялась.

– Ничуть.

– Прекрасные художницы в этом доме постоянно меня отшивают. Мне нужно избрать другую тактику.

В ее студии Рид увидел десятки приколотых к доскам эскизов. Он знал эти лица, нарисованные на бумаге, и те немногие, которые она уже создала из глины.

– Я начала с нее. С Тиффани. – Симона взяла с полки небольшую статуэтку. – Я сделала ее нынешнюю. – Она повернула скульптуру. – И тогдашнюю. Я думала, что для меня это будет некоторого рода очищение. Но вышло не так. Отчасти из-за тебя.

Рид смотрел на нее как зачарованный.

– Из-за меня?

– В ночь вечеринки Сиси я говорила с Ми здесь, показала ей эти два лица. Потом говорила с тобой. Точнее, слушала тебя. И с тех пор… Тиффани выжила, однако она не испытывает благодарности судьбе. Я тоже не испытывала. Вот что меня поразило. Я жила и вместо того, чтобы быть за это благодарной, я притворялась, что того вечера никогда не было.

Она отпила вина.

– «Подтверждение жизни», сказал ты в тот вечер о «Возникновении». О Тиш. Меня это поразило. Так что я – по-своему – даю им всем подтверждение жизни.

Рид смотрел на Симону сейчас с восхищением не только потому, что ее лицо заставляло его сердце биться сильнее. Но потому, что он испытывал к ней что-то вроде трепета. И уважение.

– Это храбрость.

– Боже, надеюсь.

Он подошел к полке, осторожно поднял одну из статуэток.

– Я был с ней знаком. Энджи Паттерсон. Я был к ней неравнодушен.

– О! Ты ее любил?

– Нет, но она мне очень нравилась.

Ему вспомнился киоск, кровь, тело.

– Я хочу создать мемориал, бюсты всех участников тех событий. Люди не должны забывать, кем они были и что с ними случилось. Ты мог бы мне помочь.

– Как?

– Информацией на тех, кто с тех пор погиб.

– Что ты сделаешь, когда закончишь?

– Потребуются месяцы. Мне нужно будет делать перерывы, иначе я не смогу ясно видеть и слышать. А потом… Я надеюсь на отца – он юрист, у него много связей. И, конечно же, на Сиси. Я хочу сделать слепки, отлить их в бронзе и поставить в парке.

– С этим, наверное, я тоже мог бы помочь. Я периодически общаюсь с выжившими и с родственниками погибших. Их поддержка тебе пригодится.

Симона кивнула.

– Ходатайство от выживших и родных тех, кто погиб? Да, им трудно будет отказать. Однако некоторые могут отказаться.

– Они будут не правы…

Рид поставил бокал, шагнул к ней, взял ее лицо в свои руки, встретил взгляд ее великолепных глаз. Поцеловал ее, нежно и медленно. И почувствовал – надеялся, что почувствовал, – как она ответила, прежде чем он отстранился.

– Смена тактики, – произнес он.

– Любопытная смена.

– Я же говорил, что могу быть интересным. Ладно, пойду съем свой одинокий мясной рулет. Увидимся.

– Я не часто выхожу из дома, – сказала она, когда он пошел к двери.

– Не беда. Зато я – часто. – Рид остановился на пороге. – Я должен сказать еще кое-что. Ты самая красивая женщина из всех, кого я видел в своей жизни.

Она рассмеялась.

– Чепуха.

– Ты ошибаешься. Уж я-то знаю, кого я видел в своей жизни. У Сиси где-то здесь записан мой номер. Если тебе что-нибудь будет нужно, звони.

Когда он вышел, Симона озадаченно нахмурилась.

Отпила еще вина, затем перелила себе то, что он оставил в своем бокале, и выпила еще немного.

«Действительно, интересный парень», – подумала она. Когда надо, общительный и дружелюбный, однако способен быть решительным и опасным.

К тому же умеет целоваться.

Но самое важное, он видел в ее работах то, что она в них вкладывала, и то, что они давали ей.

Он понимал.

Нора Робертс