Остров спокойствия

Глава 14




Шеф полиции?

Сообщив ему эту информацию, Сиси беспечно удалилась в свою студию.

А Рид решил прогуляться по пляжу, надеясь, что свежий ветер остудит разыгравшееся воображение.

Он сел на камни и задумался. Еще немного походил вдоль берега.

Когда он вернулся, Сиси сидела в патио, уютно закутавшись в плед, а на столике перед ней стояла бутылка вина и два бокала.

– Тебе нужен бокальчик вина.

– Я не могу быть начальником полиции.

– Почему? Это всего лишь название должности.

Она разлила вино по бокалам.

– Это не просто название. Он руководит департаментом.

Она похлопала рукой по креслу рядом с собой.

– Ты парень неглупый, и нынешний шеф поработает с тобой, пока ты не вникнешь. Ты достаточно рассказал мне о себе за эти последние дни и увлекательные вечера, чтобы я поняла, что тебе не нравится работать в Портленде. Тебя не устраивают рамки, поставленные твоим нынешним шефом или капитаном, или как там его. Вытаскивай себя из рамок, Рид. У тебя есть жизненная цель. Твоя аура пульсирует целеустремленностью.

– Моя аура пульсирует?

– Еще как. Здесь ты нашел бы себя. А также исполнил бы свою не менее важную миссию по расследованию преступлений этой психопатки Хобарт. Межсезонье на острове – не полное затишье для шефа полиции, но у тебя будет достаточно времени. – Сиси посмотрела на него долгим взглядом. – Скажи мне, что ты там счастлив, и я умолкну.

Рид покачал головой.

– Нет. Я подумывал о переводе, но не хотел расставаться с Эсси. И с некоторыми другими. Моей семьей.

– Отсюда до них ехать час. Ты же хочешь этот дом. Мне даже не нужно быть ясновидящей, это просто написано у тебя на лбу. Но поскольку я все же немножко ясновидящая, я знаю еще и то, что тебе будет там хорошо. Твое место, твой дом, твоя цель. И ты найдешь любовь всей своей жизни.
 – Я уже нашел, – перебил ее он.

Сиси потянулась к нему и взяла его за руку.

– Ты создашь там семью.

– Мне едва хватит денег на дом. И кто знает, смогу ли я стать шефом полиции, предложит ли мне совет острова эту должность?

Она улыбнулась ему поверх бокала. На ее серьгах в виде серебряных обручей блеснули кроваво-красные камни.

– Я здесь не последний человека. И нам нужна молодая, бодрая кровь. Ты идеальный вариант.

– Ты предвзята, потому что тоже в меня влюблена.

– Если бы я не думала, что ты и остров подходите друг другу, я не говорила бы вчера с Хильди.

– Хильди?

– Мэр Хильди Интц. Она хочет с тобой встретиться.

– Господи, Сиси!

Смеясь, она хлопнула его по руке.

– Мечты становятся реальностью, да?.. Вот так и Симона пыталась загнать себя в рамки – и наконец поняла, что не может. Она ушла и нашла ответ. По крайней мере, один из ответов. Не позволяй загонять себя в рамки… Черт, мой телефон звонит. Я оставила его в доме.

– Я принесу.

Он сбегал в комнату, принес ей телефон.

– А, Барбара Эллен, привет. – Сиси слушала, кивала, пила вино. – Понятно. О, обязательно. Я тоже была рада тебя видеть. И Коди. Да, он проделал отличную работу. Неудивительно, что ты им так гордишься. Ага. Знаю. Я перезвоню, хорошо?

Она закончила разговор, положила телефон и сделала еще глоток вина.

– Барбаре Эллен не терпится собрать вещи и уехать вместе с сыном. Поэтому она уговорила Коди снизить цену – для тебя, если ты решишься, – еще на семь с половиной тысяч.

– Вот черт.

– Она знает, что тебе понравится жить в доме, который она любила, в котором растила своих детей. Очевидно, она права.

– Не надо мне было подниматься на бельведер. – Рид потер лицо рукой. – Дом сразу взял меня за душу, но когда я туда поднялся… Теперь я не в силах себя отговорить.

– Никогда не понимала, зачем люди пытаются отговаривать себя от того, что им хочется. Давай я позвоню Хильди и приглашу ее выпить с нами?

Он помолчал и кивнул.

– Давай.



Рид позвонил Эсси, как только вернулся в Портленд, и попросил ее встретиться с ним в парке. У той же скамейки, на которой они сидели больше десяти лет назад. Тогда с помощью Эсси он избрал свой новый путь. Теперь он готовился сделать это снова.

Дул свежий ноябрьский ветер. Рид смотрел на воду, на людей, вспоминая тот жаркий летний день. Похороны Энджи – девушки, у которой не было шанса избрать свой путь. Ему предоставлен этот шанс дважды, и надо использовать его как можно лучше.

После «Даун-Ист» он боялся, что пуля замерла на паузе, дожидаясь, когда кто-нибудь нажмет кнопку воспроизведения. Патрисия Хобарт нажала эту кнопку, и его догнали даже две пули, а не одна. И он выжил.

Нельзя упускать время. Чтобы потом не оглядываться назад и не задаваться вопросом: почему я этого не сделал?

Холодные пальцы зимы уже чувствовались сквозь осенний бархат. Рид думал о прошлом и будущем. Потому что, черт возьми, будущее уже здесь.

Подходила Эсси – его партнер, наставник, друг. В крепких ботинках, темной куртке, застегнутой на молнию, в темной лыжной шапке поверх небрежной короткой стрижки, которую она называла «мамской».

Без нее он истек бы кровью на отполированном паркетном полу. Рид очень любил свою семью, но именно Эсси была человеком, которого он ни за что не хотел бы разочаровать.

– Ну, дай-ка взгляну на тебя. – Прищурившись, она критически его осмотрела. Затем кивнула. – Выглядишь хорошо. Пара недель на острове Спокойствия пошли тебе на пользу. Как себя чувствуешь?

– Лучше. Гораздо. Каждый день гулял, даже немного бегал. Ходил на терапию. Влюбился в потрясающую женщину.

– Быстро ты.

– Бум. – Он щелкнул пальцами. – Ты слышала о Сиси Леннон?

– М-м… художница, да? Но разве она не… годится тебе в бабушки?



– Может быть. Я сейчас думал о том, какую важную роль сыграли в моей жизни женщины. Моя мама, конечно, и сестра тоже. И странным, ужасным образом, Энджи. Мы с тобой сидели здесь в день ее похорон.

– Я помню.

– И ты. Ты оказала огромное влияние на меня.

– Ты сам выбрал свой путь, Рид.

– А помогла мне его найти ты. Мне нравится быть копом. Да, родители вечно будут за меня волноваться. Но они справятся. Мне нужно быть копом.

– Никогда в этом не сомневалась.

– Знаешь, я тоже. Даже лежа на том полу, гадая, не пришел ли мне конец. Решение, которое я принял на этом самом месте – или, по крайней мере, начал принимать, – было правильным. Я не прекращу попытки остановить Патрисию Хобарт.

Эсси кивнула.

– Эта гадина стреляла в моего напарника! Хотя нас отстранили от дела, и я надеюсь, что федералы доберутся до нее, мы с тобой в любом случае будем над этим работать. В свободное время.

– Полагаю, от трех до шести месяцев меня продержат за столом. А когда мне позволят вернуться к своим обязанностям, тебе уже назначат другого напарника.

– Я против… – начала она.

– Надо смотреть правде в глаза. Нам с тобой не позволят заниматься расследованием. Мне тоже в конце концов дадут другого напарника. Мы оба можем сопротивляться, но результат не гарантирован. И у нас обоих есть собственные текущие расследования.

– Ты что-то кружишь вокруг да около. Думаешь о переводе в другой участок?

– Не совсем. Я нашел дом. На острове. В нем есть все, что я когда-либо хотел.

– Господи, Рид, я знаю, как ты мечтал найти себе место по душе…

– Вот именно, все дело в месте. Я прожил в доме Сиси большую часть времени, что был на острове. Не в этом смысле, – добавил он со смехом. – Хотя, если бы она только свистнула… В общем, я много что понял. «Кровавая Мэри», оладьи, йога на пляже… Назначат. Когда ты уходишь?

– Не раньше следующего года. Нынешний шеф уйдет в марте. Все так складывается…

– Шеф Квотермейн. – Эсси покачала головой. – Ну и дела.

Десять дней спустя Рид официально получил должность начальника полиции острова Спокойствие.



Ради наведения мостов Симона согласилась прийти на ланч в модный загородный клуб матери. Она предпочла бы провести ветреный ноябрьский день в своей студии, но отношения с Натали наладились, а сестра хотела общей встречи. И вот они сидели здесь, ели изысканные салаты, пили «кир-ройаль» и обсуждали свадьбу, до которой оставался почти год.

Мать, конечно, сразу обратила внимание на короткую взлохмаченную стрижку Симоны, которую ее склонная к экспериментам стилистка окрестила «Пылающий янтарь». Но на этот раз Тюлип промолчала, и мир за столом был сохранен.

Кроме того, Симона выбрала ботфорты выше колена, замшевые брюки и ярко-зеленую кожаную куртку не без умысла. Ей нравилось видеть Натали такой счастливой, даже если во многом счастье вызывали разговоры о дизайне свадебных платьев и выбор цветовой гаммы для оформления торжества.

Когда дебаты об идеальном для осенней свадьбы напитке завершились, разговор перешел к обсуждению дома, который Натали и Гарри только что купили.

– Когда вы собираетесь переехать?

– Нет никакой спешки, – сказала Тюлип. – Тем более приближаются осенние праздники. Симона, ты обязательно должна прийти на Бал Снежинок. На Рождество приедет Тристон, сын моей подруги Минди, и я уверена, он будет рад тебя сопровождать.

– Да. – Натали просияла и чуть не запрыгала на месте. – Мы могли бы устроить двойное свидание!

Симона стукнула сестру по коленке под столом.

– Мой календарь уже весь заполнен, мама, но спасибо за приглашение. Так насчет дома…

– Хорошо бы хоть один раз вся моя семья присутствовала на мероприятии, которое для меня важно.

Симона взяла бокал и сделала осторожный глоток. Коктейль показался ей чересчур сладким и простеньким.

– Я знаю, что Бал Снежинок очень важен для тебя. А также Зимний Гала, Весенний Бал, Летний Юбилей в июле и так далее. За последние несколько лет на каких я только не была!

– Ты ни разу не приехала на Юбилей, а мы все вырученные за него деньги жертвуем на искусство.

– Я не люблю это время года, мама.

– Когда делаешь что-то позитивное…

– Я знаю, знаю. Но мне интересно про дом…

– Не хватит ли тебе прятаться на острове? Если ты не там, то куда-нибудь уезжаешь. Пора, в конце концов, найти друзей и встретить кого-то столь же замечательного, как Гарри.

«Ну вот, опять», – подумала Симона.

– Друзья у меня есть, и я не ищу кого-то вроде Гарри. Хотя он действительно замечательный, – добавила Симона, улыбаясь Натали. Прежде, чем Тюлип снова заговорила, она поспешила сказать: – Мама, давай поговорим на темы, о которых мы не будем спорить. Например, какая счастливая у нас Натали, какая у нее будет чудесная свадьба. Какой замечательный у нее новый дом.

– Кстати, о свадьбе, – подхватила Натали, явно пытаясь увести корабль в безопасное русло. Симона под столом благодарно сжала ее колено. – Ты будешь подружкой невесты?

Это удивило и тронуло Симону – и то и другое отразилось на ее лице.

– Нат, это для меня большая честь. Правда. Мне очень приятно, и если ты этого хочешь, я, конечно, согласна. Но… – Она взяла Натали за руку, – Чериз была твоей лучшей подругой в течение десяти лет. Вы двое очень близки, и она точно знает, чего ты хочешь от свадьбы. Именно она должна быть подружкой невесты.

– Люди будут ожидать…

Симона кинула на мать быстрый взгляд, и Тюлип умолкла.

– Важно то, чего хочет Натали. Попроси Чериз, и позволь мне сделать для тебя что-нибудь особенное.

– Я не хочу оставлять тебя в стороне. Ты моя сестра.

– А я и не буду чувствовать себя в стороне. Подружкой невесты должна быть Чериз. А я сделала бы скульптурки для украшения свадебного торта. Сделаю тебя и Гарри. То, что останется на память о самом важном дне в вашей жизни. Что отразило бы не только то, как вы были счастливы в этот день, но и как я счастлива за вас.

– Мы уже ходили смотреть дизайны тортов и фигурок, – заметила Тюлип.

– Мама. – Натали потянулась к руке матери, таким образом все трое соединили руки. – Было бы здорово! Симона, а ты можешь придумать что-нибудь забавное для торта жениха? Например, Гарри за игрой в гольф?

– Конечно. Пришли мне дизайн торта, как только вы определитесь. А когда выберешь платье и Гарри выберет костюм, я сделаю несколько набросков и фотографий. Если хочешь, мы вместе определимся с идеей для торта жениха, однако свадебные фигурки будут сюрпризом. – Симона повернулась к матери. – Я вас не разочарую. Я подарю Натали что-нибудь от себя, что-нибудь личное… Ладно, выбирайте пока десерты, а я отойду на минутку. Закажете мне кофе?

Симона отыскала дамскую комнату, мысленно обещая себе, что сколько бы мостов ни потребовалось навести, она больше никогда не согласится на ланч в женском клубе. А по дороге домой купит бабушкину любимую вегетарианскую пиццу, и они съедят ее под хорошее вино.

Как всегда, зайти в туалет удалось с некоторым усилием. Перед длинным зеркалом, висящим над серебристой стойкой с рядом глубоких раковин, поправляла помаду высокая блондинка.



Осталось с веселой улыбкой перетерпеть десерт и кофе. И, наконец, сбежать.

– Симона Нокс.

Она посмотрела на блондинку. В ее голосе слышалось напряжение, а на ярко-розовых губах лежала ухмылка. В следующую секунду Симона поняла, что ухмылка на самом деле вызвана сетью тщательно загримированных шрамов. Обычный человек, возможно, не заметил бы этого, но художник, изучавший строение лица и анатомию, не заметить не мог.

– Да?

– Ты меня не узнаешь?

Внезапно Симона поняла, кто перед ней.

– Тиффани!.. Извини. Давно не виделись.

– Действительно давно.

– Как поживаешь?

– А как я выгляжу? О, не стесняйся! Восемь операций за семь лет. Прибавь годы речевой терапии, немного кровоизлияний в мозг. Полностью реконструированное левое ухо, – добавила она, постучав по нему. – Конечно, я им не слышу, но нельзя желать всего сразу.

– Мне жаль…

– Жаль? Этот гребаный ублюдок выстрелил мне в лицо! Врачам пришлось собирать его по кускам. А ты ушла без единой царапины, не так ли?

Ничего подобного.

– Однако и годы спустя все только и говорят, что о храброй, сообразительной Симоне Нокс, которая спряталась и вызвала помощь. Пока я с разбитым лицом лежала под своим мертвым парнем.

Симона не хотела этого видеть – не хотела видеть вспышки выстрелов. Не хотела слышать крики.

– Мне очень жаль, что тебе пришлось через такое пройти.

– Ты не знаешь, через что я прошла! – Голос Тиффани стал громче, обвисшее веко над левым глазом задергалось. – Я была красивой. Я была популярной. А ты была никем и ничем. Тебе просто повезло, а тебя называют героем. Как думаешь, почему люди покупают то дерьмо, которое ты лепишь?.. Тебе жаль? Ты должна была умереть! Я ждала двенадцать лет, чтобы тебе это сказать.

– Теперь сказала.

– Этого все еще недостаточно. Никогда не будет достаточно.

Тиффани выбежала прочь, а Симона вернулась в кабинку, и ее вырвало.

Когда она вернулась к столу, мать и сестра смеялись, сдвинув головы.

– Извините. Мне нужно уйти.– Я ходила с ней в школу. В тот вечер она была в кинотеатре.

– Ах да, я помню ее мачеху. Ей… гм… пришлось очень тяжело.

– Да. Она мне сказала.

– Я знаю, что тебе тяжело слышать напоминания…

– Она винит меня.

– Что? – Тюлип машинально пригладила волосы, растрепанные ветром. – Не может быть.

– Винит. Ей выстрелили в лицо. А со мной ничего не случилось.

– Это со всеми случилось, независимо от того, получили ли мы физические травмы. Со всеми нами. – Тюлип взяла дочь за руку. – Что она тебе сказала, дорогая?

– Перечислила мне свои травмы, обвинила меня в том, что я осталась невредима. И заявила, что я должна была умереть. Что она хотела, чтобы я умерла.

– Как бы она ни пострадала, она не имела права так говорить! Она могла умереть, если бы ты вовремя не вызвала помощь. Ты поступила храбро и умно. Никогда, никогда об этом не забывай! – Тюлип обняла Симону за плечи. – Я могу простить ей озлобленность, но ее слова жестоки и несправедливы. Ты сказала недавно, что не разочаруешь меня. Так не разочаровывай меня сейчас и не принимай ее слова близко к сердцу.

– Я ненавидела ее. В тот вечер, до всего, когда она пришла с Трентом, такая самодовольная и высокомерная, я ее ненавидела. А теперь…

– Теперь ты повзрослела, а она, видимо, ничуть не изменилась. Не все меняются, Симона. Не каждый способен пережить трагедию – и справиться с ней.

Симона положила голову на плечо матери.

– Порой мне кажется, что я все еще там. В туалетной кабинке.

– Тогда… боже, я сейчас выражусь, как моя мать: тогда открой эту дверь. Впрочем, ты так и поступаешь. Даже если мне не нравится твой новый путь. Я люблю тебя, Симона. наверное, поэтому постоянно раздражаюсь… Ну скажи, что ты сотворила с волосами?

Симона вымученно засмеялась.

– Говоришь о волосах, чтобы отвлечь меня от остального?

– Может, и так, но я все равно не понимаю, зачем ты их обрезала и покрасила в этот адски красный цвет.

– Наверное, я была в адском настроении. – Симона отстранилась, затем поцеловала мать в щеку. – Спасибо. Мне лучше, но я не хочу возвращаться. В любом случае мне не до десерта.

– Ты сможешь вести машину?

– Да. Не волнуйся.

– Я буду волноваться, так что напиши мне, когда приедешь к бабушке.

– Хорошо. Передай Нат…

– Я расскажу Натали, что произошло, чтобы мы могли посплетничать об этой глупой, злой женщине.

На этот раз смех дался легче.

– Я люблю тебя, мама. Наверное, поэтому постоянно раздражаюсь.

– Туше. Напиши мне. И пусть Сиси заварит тебе один из своих целебных чаев.

– Договорились.

Чтобы не возвращаться через клуб, Симона обошла здание по улице. Садясь в свою машину, она вспомнила, как не хотела сюда ехать.

И все же она была рада, что приехала. Странным и болезненным образом, но мосты навелись и оказались довольно прочными.



Нора Робертс

– Мы только что заказали десерт! – Натали взяла ее за руку.

– Мне жаль. – Сколько раз за сегодня она это произнесла?

– Только из-за того, что мы не согласились, не стоит… – Фраза Тюлип оборвалась на полпути. – Симона, ты белая как полотно.

– Я плохо себя чувствую. Я…

Тюлип быстро встала и обошла стол.

– Сядь. Посиди минутку. Я принесу воды.

– Не надо… – Ее руки дрожали. – Правда, мне нужно идти. Подышать воздухом…

– Да. Свежий воздух. Натали, останься здесь. Я провожу Симону на улицу. – Она обняла дочь за талию. – Заберем одежду в гардеробе. Номерок у меня.

Тюлип взяла их одежду, помогла Симоне надеть куртку.

– Возьми мой берет. Зря ты ходишь без головного убора. – Она вывела Симону в празднично украшенный внутренний дворик. – Теперь расскажи мне, что случилось.

– Ничего. Просто голова болит.

– Не лги. Думаешь, я совсем не знаю собственного ребенка?

– Извини. Ты права. Мне нужно пройтись. Подышать.

– Мы пройдемся. И ты расскажешь мне, что произошло.

– В туалете. Тиффани Брайс…

– Мы ее знаем?

С отвисшей челюстью Эсси подняла руку.

– Подожди. Ты занимался йогой на пляже?

– Сиси владеет даром убеждения. Как-то раз я сидел на камнях перед ее домом, потому что помнил этот дом еще с тех пор, как ребенком отдыхал с семьей на острове. В итоге она пригласила меня пожить у нее, потому что она меня узнала – из новостей о моем ранении и по моей связи с «Даун-Ист», где была и ее внучка.

– Подожди, подожди… Вспомнила! Она – бабушка Симоны Нокс.

– Точно. Ты ответила на вызов Симоны по «девять-один-один». Я все думаю об этом, Эсси. Энджи… я говорил с ней тогда, назначил ей свидание за несколько минут до ее смерти. А потом прятался с Брэди в ее киоске, и на мне ее кровь. Из-за всего этого я и оказался на острове. Не хочу углубляться в метафизику, но все эти события просто обязаны что-то означать.

– Хочешь сказать, ты купил дом Сиси Леннон?

– Нет. Мне запомнились там два дома, и я ей об этом рассказал. Выяснилось, что хозяйка второго дома как раз собирается его продавать. Когда я вошел в этот дом, я прямо кожей почувствовал, что он мой. Я пытался отговорить себя… Не получилось. Я сказал себе: ладно, куплю как инвестицию, буду сдавать в аренду, иногда проводить там отпуск. Ведь полицейский должен жить, где работает. Однако дело в том, что я не хочу сдавать его в аренду.

– Рид, только не говори мне, что намерен работать на острове каким-нибудь помощником копа. Ты – детектив. Ты…

– Нет, не помощником.

– Кем же?

– Шефом полиции.

Она изумленно ахнула.

– Серьезно?

– Совершенно. Правда, Совет острова еще не проголосовал. Но я прошел собеседование – несколько собеседований. Написал резюме. Они скоро позвонят тебе, Быку, лейтенанту. Я слишком молод, не житель острова – это мои минусы. Зато я полицейский детектив с несколькими годами стажа, с хорошей историей закрытых дел, и вложился в местную недвижимость. Это плюсы. К тому же у Сиси – влияние. Так что я оцениваю свои шансы примерно как семьдесят к тридцати.

Некоторое время Эсси сидела молча, обдумывая его слова.

– Ты этого хочешь.

– Конечно, я буду дальше от семьи. Не смогу работать с тобой. Не смогу забегать на ужин к тебе, Хэнку и Дилану. Но вы-то, ребята, сможете ко мне приезжать. Потому что я нашел там то, что мне было нужно. У меня будет время и место, особенно осенью и зимой, для работы над Хобарт. Я не могу быть копом, смотреть на себя в зеркало и не работать над Хобарт.

– Черт… – Она встала со скамейки, прошлась к заливу и вернулась обратно. – Черт, мне не нравится…

– Эсси…

Она подняла руку.

– Я буду скучать по тем временам, когда ты забегал к нам поужинать. Буду скучать по совместной работе… Когда увольняешься?

– Меня пока не назначили.