Миллениум
Прости меня, моё столетье
что я сургуч, а не печать.
Прости! В конце тысячелетья
о грустном принято молчать.
Когда-нибудь мы докричимся,
но не сегодня, не сейчас
и отзовёмся, достучимся,
как до шедевра богомаз.
Душа раскрошена в осколки
гирлянд, пугающих дугу
и как непроданные ёлки,
взвод убиенных на снегу.
Мы жили, мучаясь столетьем,
как в поле воля или хлеб
и нас оставили на третье
распорядители судеб.
Как благодарность за покорность,
ко мне приходит Новый год
и солипсизм приняв за скромность,
мне руку трепетную жмёт.
Я жму его кривую руку
и говорю впотьмах, что зряч,
и объясняю недоумку,
что я судья, а не палач.
Век догорает, как на спицах
вязанье, мука и вина.
В его ежовых рукавицах
моя свобода и война.
На полуночном небосводе,
кряхтя по звёздам и ахти,
трамвай миллениума сходит
с тысячелетнего пути.
2000
Свидетельство о публикации №123061106940