Летний день. Рассказ шестнадцатый

     Летний день. Взрослая девочка Таня Осинцева ведёт нас змейкой. Мы, мелкотня с нашей и соседской улицы, взявшись за руки цепочкой, тянемся за ней. Она у нас ведущая. Наверное, ей наши родители сказали с нами водиться. Или она очень любила детей. Я слышала от бабушки, что она хочет поступить на учительницу или воспитательницу. Таня закончила седьмой класс. У неё густая пшеничная коса и взрослое платье. Вот она нас ведёт по нашей Пионерской улице, заворачиваем на Первомайскую, доходим до девятого магазина и расцепляемся. Собираем фантики, играем в «морскую фигуру», затем обогнув магазин, выходим со стороны обувного магазина и, снова сцепившись руками, тянемся к одиннадцатому магазину. Играем в прятки. Я пролезла с обратного входа под воротами склада и спряталась. Сидела долго, стало страшно, никто меня не ищет и я вылезла. Расплакалась. Меня пожурили, что я неправильно играю. Залазить на склад нельзя. Мне пригрозили, что меня поймает сторож.
     Мы снова волнообразной струйкой поплыли за Таней. Жарко и солнечно. На улице кроме нас никого нет.  Родители на работе. Мы - Танин хвостик. Я иду последняя, я самая маленькая из девочек, замыкающая. Проходим мимо парка с берёзами, забираемся туда, плетём веночки из одуванчиков, идём мимо кинотеатра «Заря», вкусно пахнущей столовой и доходим до Дома быта. Я устала, и нас опять отпускают побегать.
     Дом быта – самое большое, аж двухэтажное здание в районе ИРПа. У Веры там мама работала швеёй. Мы прошлись по первому этажу, поднялись по высокой, тёмной, деревянной лестнице и выбрались на второй этаж. Я первый раз в жизни шла по высокому зданию, мне было страшно заглянуть в окно, я боялась упасть. В конце второго этажа была дверь. Мне очень хотелось спуститься по уличной лестнице (мы по ней поднимались с внешней стороны, когда играли). Но дверь предусмотрительно взрослыми была закрыта. Вера сходила к своей маме, и мы обратно прошлись по той же внутренней, крутой (для наших маленьких ножек) лестнице вниз. Вера показала мне на первом этаже мастерскую сапожника – дверь у него была открыта. И мы вышли на улицу. Это было впечатляющее для меня знакомство с «внутренностями» Дома быта. Меня туда ещё взрослые не брали с собой. Но теперь я там побывала! Нас потеряли.
     Мы снова взялись за руки, и – гуськом по узкому, скрытому от всех, переулку. Этот переулок соединял Первомайскую улицу с Набережной. Переулок с двух сторон огорожен высоким забором. Это – слева огороды и справа огороды домов. За ними – высокие деревья: черёмуха, сирень, рябина, берёзки, деревья с мышиным горошком и, наверное, грядки с овощами и картофелем. Заборы почти сплошные, в щелях между штакетинами видно только высокий бурьян: лебеду и двухметровую крапиву. Для нас, маленьких, этот переулок – длинный-предлинный и тёмный. Я одна там никогда не ходила. Потому что там ещё за забором гавкали собаки. Зато все дети сокращали путь до речки Ах только этим переулком. Почему-то никогда не доходили до конца Первомайской улицы, а потом к речке. А, именно, по переулку. Так водили нас взрослые девочки. Сейчас этого переулка нет. Здание Дома быта (а затем библиотеки) разобрали и сделали детскую площадку. А переулок перегородили забором. Выхода на Набережную улицу нет.
     Мы ещё похороводили кругами по улочкам и нас Таня развела по домам. Именно с ней мы до речки никогда не доходили. Она с нами так играла и водилась. А вот другие соседские взрослые дети нас брали на речку Конду, на пристань, чаще на речку Ах. И всё этим переулком, переулком за Домом быта.
     Я во снах всегда по нему прохожу на любых «уровнях» сна и между «уровнями» почти настоящих, но приснившихся пройденных жизненных дорог, во всех отрывках снов. Учусь ли я в Свердловске и хожу по улицам Восточной, Сибирскому тракту, площади «Тысяча девятьсот пятого года», обязательно выворачиваю на этот переулок (заходя в Свердловске, выходя из переулка на нашу Набережную улицу). Живу ли я в посёлке Куминский, после распределения мужа из УЛТИ, а вхожу в переулок и – Набережная моего Междуреченского. Во снах я бываю везде, где прошли мои пути наяву. Но я могу попасть в фантастический сон, в неизвестный город, который может быть видела в фильмах. Но. Там есть обязательно переулок моего детства. Из него я попадаю домой, то есть в своё детство. Захожу в сон – взрослым человеком, мамой с двумя детьми, ведущая их в детский садик, выхожу – девочкой, по своему лабиринту-переулку. Девочкой со стрижкой «молодёжной», под мальчика. Девочкой в солнечном лете. Захожу во сне с внуками в море, купаюсь, веду их с собой с моря в гостевой дом, а – по переулку за Домом быта – на Набережную. Дом быта всегда есть на море, на пляже, в лесу, в санаториях, институте – где бы я не была во снах, а за Домом быта – переулок.
     А бывает, что в снах я ищу этот переулок намеренно: «Вот пятиэтажка. Нет у нас там такого дома нет. Вот частный домик. Нет, там двухэтажный должен быть». Я ищу-ищу глазами. Поворачиваюсь вокруг на все триста шестьдесят. Растерянно и тревожно ищу. Где? Вот же, здесь должен быть! И подспудно понимаю, что теперь его нет, только игровая площадка. Я вижу игровую площадку в большом городе. Но всё равно обхожу её со всех сторон. Должен же быть выход за площадкой. Нужно пролезть через заборы, прокрасться  вдоль чужих участков и выйти на Набережную! И облегчённо: вот этот переулок за Домом быта. И тут появляется Дом быта посреди города. И город пропадает, исчезает. И я – у себя дома. Спокойно и уютно.
     Я бы не сказала, что это навязчивый сон. Я даже жду иногда такие сны. Как ещё можно попасть в беззаботное лето? Это переходник такой для труб разного диаметра. Сторона с большим разъёмом – детство, сторона с меньшим – вся взрослая жизнь. И никак не наоборот. Детство в памяти остаётся длинным приятным счастливым периодом. Хотя, по сути, взрослая жизнь – по годам длинней. Но от неё мало что остаётся для памяти. В моей памяти – переулок за Домом быта такой длинный и красочный период, связанный и со страхами, и с жарким летом, и с подружками. Это яркий период. И там была девушка Таня. Я не ходила в детский садик никогда. И эта Таня – останется для меня воспитательницей. Таня стала воспитателем, закончив педагогическое училище, у неё было больное сердце, сказали в институт из-за здоровья не взяли. Прожила она не долго, умерла в молодости. Но я, когда пошла в школу, уже её больше не видела. Где-то там, в волшебных мирах, она водит-водит, хороводит деток маленьких и забавных, в своём лете, нескончаемо счастливом, добрая девушка Таня с тугой косой. У неё может и имя другое было. Мне же было три-четыре года.
     Каждый день: на работу - с работы, на обед – с обеда. Мимо бывшего переулка. Я постоянно пытаюсь разглядеть то, что уже никогда не повторится. Лишь в моих снах. Девчонки из семидесятых годов, вы хоть помните этот переулок? Наверное, у каждого был свой.