На 27 лет чернобольской трагедии

Сегодня 27 годовщина события, поставивший мир на грань до и после. Это авария на Чернобыльской атомной электростанции.
С чем можно сравнить это событие, по силе и значимости воздействия на человечество с применением американцами ядерного оружия против двух японских городов, Хиросима и Нагасаки.
После 1986 года в СССР стало на два города меньше, не говоря о селах и деревнях. Помню, когда я первый раз попал в Чернобыль, это было в середине мая 1986 года, меня поразило выцветшее, к тому времени, бельё, висевшее на балконах домов, этого мёртвого города, собака, с вывалившимся на боку клоком шерсти, которая весело бегала по станции, герои пожарники, которые выступали перед нами, в последние дни своей жизни, с трудом стоя на сцене, и говоря с большим трудом, при этом призывая не одну тысячу здоровых мужчин, из Московского военного округа, повторить свой подвиг, или феерическое шоу Аллы Борисовны Пугачёвой, с танцующим в то время Борей Моисеевым, и играющим на саксофоне Кузьминым. Много странного было в том событии, для меня 20-летнего молодого бойца Советской Армии. В то время на экранах телевидения вышел фильм Данелия Кин-дза-дза;, на меня произвело впечатление схожесть некоторых пейзажей с той местностью, в которой мне довелось служить. Хотя тучные украинские поля, не походили на пустыню, но таковыми уже являлись.
Несколько слов о Припяти, это был город мечта, я в нем не был, наблюдал его с крыши станции, город от станции был совсем рядом. Красавец. Потом, когда мы переехали в зимний лагерь, нам давали на разграбление государственные учреждения, я в этом не учавствовал, но мебелью из Припяти наш лагерь был укомплектован вполне.
Ещё из воспоминаний юности, поразило обилие проституток, которые сопровождали действующую армию, и то, что вещи, которые я брал напрокат в соседнем не отселённом городе Оранное, у меня не хотели принимать обратно. Военные и гражданские были разделены не только тем, что мы армия, а они нет, и у них всё более цивильное, но и то, что в армейской среде не было добровольцев, а в гражданской, таких было много. Как-то пытался попасть к ним в городок, Зелёный мыс, не пустили, сильно фонил (радиацией), было обидно. Столкнулся с грузином, стариком, в солдатской форме, спросил его, что дедушка, какими судьбами, сказал, что еле-еле в военкомате договорился, что бы его вместо сына забрали.
Нашу 26 бригаду химической, бактериологической и радиационной защиты формировали в г. Кинешма, Ивановской области. Собирали запасников ночью, свозили милицейскими машинами и машинами скорой помощи. Партизаны, так называли в то время призванных из запаса солдат, не сопротивлялись, но были поголовно пьяными. Их свозили на полигон, одевали, и комплектовали из них отделения, взвода, роты и батальоны. Женщины, ночью, прорывали заграждения из солдат срочников к своим мужьям, стоял непрерывный бабский вой. Недостающие дыры в личном составе затыкали солдатами срочной службы, так я и попал в Чернобыль. Ехали трое суток, всем говорили, что на учения в Белоруссию.
Уже позже, на гражданке, посмотрел фильм Тарковского, Сталкер. Как-то сразу посчитал, что он, своим гением, предвидел чернобыльскую трагедию, причём «Пикник на обочине», Стругацких, был далёк по духу от событий, которые реально были на станции и в зоне, а вот фильм Сталкер, попал в точку. Я, кстати, по терминологии Тарковского был в Чернобыле сталкером, то есть, дозиметристом, и говорил, где можно и сколько можно работать и находится в данной точке пространства, и как лучше с неё выйти или на неё попасть.
Спаси Господи.