Плавание подлодка курск

Атомоход, весь мир следит
И море Баренцево-вид.
День четвёртый, всё понятно,
Ответ не будет внятным.

С быком стоим мы на базаре,
А я ему: Утопят баре.
И он: Так вся Москва!
Я умираю, но ещё жива.

Не уходить  в те дни из дома,
-Да как там наши?-кома...
-Кто у тебя там?  ТАМ  ЖИВЫЕ...
Я с ними там на дне-родные.

Там командир, наш Гена Лячин,
Капитан Колесников не плачет.
108 метров над головой,
Но Дима пишет письмо домой...

И вновь зовут нас  из тех глубин
118 гибнущих мужчин.
Я никогда державе не прощу.
И все грехи не отпущу.

Кричу своим: Стакан мне водки!
Синею, падаю- по мне наводкой.
Перепугались дети, в шоке мать.
И откачали, спасать, спасать.

А Гранин:Это верх цинизма!
Живые люди-гнёт царизма.
Отсек девятый, помощь ждут
От тех иуд.

Ведяево, венки на море...
-Куда плывём мы???!!! Горя, горя........

"Курск"- в Сочи сам,
С моря не сдуло.
Бочаров ручеёк.
-Она утонула...

Сказать привычно
Почти с улыбкой.
А"Мемфис" лодка,
Смерть-ошибка.

Людей угробить,
 Клебанов, Куроедов.
Кричащих вдов,
Рейтинг-вредно.

Но шторма не было,
Враньё от трона.
А горе наше-
Оно бездонно.

 Каховка,ватман
Да Винокур.
Не появиться,
Вновь перекур.

И снова Сочи,тот Ручеёк,
Беды! Беда-все за буёк.

Я не  Максакова,
Но верно всё.
Она не плакала,
Предать, житьё.

Юрист Астахов,
Права , однако.
-Ну как поплавали?
И дом в Монако.

И дети тоже
 Там утонули.
Теперь на "Спасе",
Опять в загуле.

И снова полный налить стакан,
С земли сметает нас ураган.
Но сердце вряд ли такое выдержит,
И нет спасенья и нам не выдюжить.