в темноте очень даже можно жить

Знаешь,
в темноте
очень даже можно жить...
Правда, это не точно...
И даже (тихонько и робко,
боясь, что услышат не те)
говорят, и без голоса тоже...

Без голоса тоже -
бесспорно, что можно любить.
Хотя бродят сомненья:
"Не знаю, не точно"...

Но Русалочка ж,
помнишь,
бесхвостая, и безголосая,
и лишенная всяческих прав,
На одном лишь терпении
тоже была
И жила...

Ладно, прав:
не жила, а часы проживала,
Что купила за право с тобой рядом быть,
Сильно переплатив,
чтоб с тобою быть очно.

Но она тебя взглядом,
Смешливым,
лазурным,
пригожим,
звала и вела
И себя тебе так разрешала,
Что даже китаец бы понял,
не то что блондин-скандинав
толстокожий...
Но тоже!..
Но тоже ж не понял!

Хотя это тоже - не точно.

Ты мог просто решить не понять:
Не поняв,
Дальше легче,
реально, так проще...
Вавилонский разлад
пока рано еще отменять:
и смешенье живет языков,
и мухи, и грабли, и вожжи...

Ведь понять -
это значит,
что снова придется прийти,
Иссушить на щеках моих бледных
Морские ручьи,
и обнять,
и сказать
Много слов,
но к которым совсем не готов,
А потом целовать, и летать,
И бродить по "лишьнашей" Москве,
И, возможно (держу кулачки),
даже ночью не спать,
Заполняя собой пустоту...
Но:

"Два пишем и держим в уме -
Не готов".
Значит, нужно принять.
Значит, нужно забыть.
Значит, нужно уйти
В темноту.

Но знаешь,
И в темноте
очень даже можно жить...