Кратер жгучей нежности

Предъявить бы ему претензию:
что, беспалевно ночью грезится?!
Кто просил его, кто убалтывал
до приятных мурашек гнать
то ли сон, то ли явь кошмарную
в искажённое сплином марево —
больно грусть заводными юлами
завертелась на старый лад.

Стрекоза в лунном свете, сонная,
как распятие над пионами,
зависает, горит и мечется
от неправды и до вранья
об апатии утомительной и о том,
будто всё простительно,
лишь бы сердце пылало пламенем,
отголоски времён храня.
 
Что покажется злым, что ласковым,
не то в тыковке, не то в маковке,
если он перестанет странствовать
по мирам моих странных чувств?
Пилигрим, облаченный в серое,
разноцветным пространство делает,
не звала его, не надеялась —
обходиться теперь учусь.

Окрыляю стихами, строфами,
даже если устало охает
и душа, и сова в терновнике
напридуманных бед и благ.
Пусть же грезится, пусть мерещится,
и наполнится недо-встречами
до краёв кратер жгучей нежности,
засекреченный кое-как.