Еще раз про любовь-7

Мы все у Н. В. Гоголя учились чему-нибудь и как-нибудь. Его редкая птица долетит до середины Днепра… Это стилистический прием чрезмерного преувеличения каких-либо свойств предмета, явления с целью усиления впечатления. Гипербола.
А вот редкая птица не долетит до поля с картошкой, если эта птица – студент-первокурсник. Это самый настоящий социалистический реализм (соцреализм), можно даже сказать, гротеск, жанр, сочетающий ужасное со смешным, безобразное с возвышенным, реальное с фантастическим.
 
Золотисто-желтые полосы клубней без конца в длину, без меры в ширину. Вот такое отклонение от нормы, условность, преувеличение, намеренная карикатура не только в сатирических целях, а для более впечатляющего представления и выражения творческого замысла, который передается посредством причудливого и контрастного сочетания правдоподобия и карикатуры, гиперболы и кажущегося алогизма, то есть отсутствия логики.
 
Кушать всем хочется три раза в день, лучше бы еще и в полдник. Поэтому о картошке, втором хлебе в те, уже далекие времена, говорили:
– Спасая мир от праздности и лени, в тот самый день, который кормит год, картошка тех поставит на колени, кого случайно раком не нагнет.

Хорошо еще, когда такая погода, как на картинке. А если дождики зарядят, да почва подмосковная… глееватая с болотами? Тут как не вспомнить «спасибо Сталину-грузину, что обул нас всех в резину»?

Как бы там ни было, а картошка в тот год уродилась славная. Поэтому и гиперболу, и гротеск предлагаю считать методами соцреализма с его концепцией всеобщего оптимизма, нередко приближающей нас к сюрреализму.

Студенческая жизнь неотвратимо начиналась с картошки раньше, чем молодежь успевала мало-мальски познакомиться даже с такими же счастливчиками в своей учебной группе. До 1962 г. между Московской ветеринарной академией (МВА, сейчас МГАВМиБ), что в Новых Кузьминках, и самой Москвой-городом еще выращивали капусту и, конечно, второй хлеб. Ее адрес был прост, между прочим. Легко запомнить: Москва, Ж-378, и дописать МВА.

Сегодня столица расправила щупальца далеко за пределы МКАД, а в тот год около МВА бродили лоси. Выходили красавцы средь бела дня на картофельное поле, привлекая к себе всеобщее внимание, а рядом, глядишь, берёзы толпятся. Нет, чтобы помочь, мешок картошки собрать, а не, низко наклонившись, пытаться наглядеться на девушек. Но в шароварах они и в обуви совсем не модной. А берёзы стоят и усмехаются, приветствуют их, кивая ветками.
 
Эх, Николай Васильевич! Николай Васильевич!
Такая лирика в прозе, скрывающая женскую красоту и спереди, и с противоположного боку. Мы не станем тягаться с Вашим Чудным Днепром при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои…». Но, поверьте! Природа женская не менее красива, чем Днепр... при любой погоде и в любом убранстве, не взирая на моду и погоду.
 
Мужчины? Им проще! Своеобразный шарм непосредственности. Троим из них родители дали одно и то же имя – Виктор. Незримо присутствовал ещё один, их тёзка. Не будь его, погибли б в неизвестности любовь и красота тех троих Викторов вместе с полем и клубнями, отдающими золотом после картофелекопалки, отрясающей с них грязь.

Четвертого Виктора – автора этих строк мы будем называть Виктором-Автором, или Васильевичем тоже, так как двое из упомянутых троих тоже были Васильевичами. Чтобы их как-то различать, Виктор Иванович, наш главный герой называл одного Васильевича Правшой, а другого – Левшой. Очень удобно для выполнения функции "бери побольше - бросай повыше и подальше". У Виктора Васильевича Старшего, недавно вернувшегося из армии (тогда продолжительностью в три года), была дочь ещё до его службы в армии. Звали ее Таней. С ней мы уже знакомы по предыдущим частям этого произведения. И жена у него была, поэтому для девушек он особого интереса не представлял. Мы его и описывать особо не станем. Он выделялся своей шинелью и фуражкой, а разгоряченного работой - гимнастеркой.
 
Иванович и Васильевич Младший ещё не брились, но оба были ростом под два метра, как и Васильевич Старший, потому поручили им троим весьма ответственное дело: забрасывать мешки, наполненные картошкой, на транспортные средства. Взгляды девушек мимо их воли останавливались на Викторах. Они были не только самыми высокими. Их и силушкой Бог не обидел. Рост и сила есть, ума не надо для первого знакомства.

Шли Викторы рядом с тракторным прицепом, знакомясь с противоположным полом. Здесь Виктор Иванович познакомился воочию с сестрой-близняшкой, домашний адрес которой лежал у него в кармане. Три сестры, включая ту, которой он помог с чемоданами (его первой женщиной), советовали еще безусому парню из четверного курса техникума непременно познакомиться с их сестричкой-москвичкой, выскочившей замуж в столицу нашей тогдашней Родины, но быстро ставшей то ли вдовой, то ли разведенкой. Они даже выслали ей фотографию Виктора, описав его мужские достоинства с точки зрения женщин.

Виктор узнал ее издали. Близняшка ведь, похожа на сестричек. Она узнала его тоже. Парень и девушка улыбнулись слегка странновато для окружающих. Виктор тут же получил приглашение также непонятным образом для остальных. Оно было принято. Его результаты были предопределены еще при заочном знакомстве неподалеку от техникума, который недавно окончил наш 18-летний герой.

В круг обязанностей Виктора-Автора погрузка мешков не входила, хотя внешне он на обоих Васильевичей был похож. Их даже путали, включая Виктора-Автора, так как сам автор был для всех троих главным прототипом. Но следует заметить, если персонаж имеет прототип, то это не значит, что автор произведения копирует образ реального человека в мельчайших деталях. Если проще, все три Виктора в отдельности или в совокупности не являются биографией автора.

Иванович за все время учебы в школе, техникуме и академии получал только «отлично», не прилагая к этому особых усилий. Как он сам говорил, «на дурика». У него всегда все списывали. При его чрезмерной застенчивости это снимало проблемы, связанные со знакомством с девушками. Им приходилось это бремя брать на свои хрупкие плечи, прежде чем просить тетрадь.
В классе он был самым младшим, сидел на галерке. Рядом место никогда не пустовало. Чаще всего место занимала девочка, старше его почти на два года. Он оставлял у нее велосипед, а за это на листе бумаги писал почти медицинским почерком решения задач по физике, химии, математике. Он оставлял также у нее учебники до следующего утра. Для Виктора было большой проблемой заучивание стихов, а также законов и теорем. Доказать их он мог за несколько дней до изучения на уроках.
С языками проблем не было, в том числе с немецким. В седьмом классе он попал в больницу на три недели. Учительница немецкого языка передала ему книжонку. Дней через пять он ее перевел. Со второй он расправился еще раньше. После выписки из больницы еще три недели он школу не посещал. Карантин.
Практически целую четверть он пропустил. Его спросили по двум или трем предметам. По остальным ему тоже поставили «отлично», не спрашивая, так как он помогал одноклассникам решать задачи у доски.
После седьмого класса продолжать учебу в школе он не стал. Скучно было. В техникум его приняли без экзаменов. Виктор думал, что в техникум приедут более подготовленные ребята, но его ожидания не оправдались.
К поступлению в МВА он готовился усиленно, говоря родителям:
– Туда приедут поступать со всего СССР, не хочу бледно выглядеть на их фоне.
Когда у него остались деньги только на обратный билет и чай с хлебом, он упросил будущего декана, председателя экзаменационной комиссии, принять у него остававшиеся три экзамена за два дня. В итоге, набрав 20 из 20, он уехал домой, где до самого начала учебного года сомневались в его поступлении.
Кандидатскую диссертацию он защитил без аспирантуры, когда его однокурсники только поступали в нее. Его часто просили подготовить своих чад для поступления в вуз, но он соглашался редко и только в том случае, если его подопечный был не зубрилкой, а до всего доходил логикой. Если короче, только похожим на себя.
На вопрос, как это ему удается, он отвечал трафаретно:
– А так, на дурика…
На дурика он написал две монографии, когда уже истек срок предоставления рукописей, а ее еще не начинали писать, так как научного сотрудника, который должен был писать, выгнали с работы.
О Викторе Васильевиче Старшем ранее рассказала его дочь Таня во время поездки в Москву для сдачи вступительных экзаменов в медицинский институт и на обратном пути.
Детальнее о Викторе Васильевиче Младшем речь пойдет позже. С ним мы уже познакомились при приезде Тани из Москвы вместе с Виктором Ивановичем. Тогда Таня распрощалась с Виктором Ивановичем… навсегда… до новой встречи.