Новое 2023

Бандит собирается, вот он стоит на пороге,
Была исчерпана быстро последняя благодать,
Ему пожелай удачи ты, лёгкой дороги,
Успел он попасть в бригаду, а мог бы и опоздать.

Отогревай ладони его, его оружие слово,
Затем, чтобы вечер сбылся, был вам уютен и тих,
Не важно ему, что ты, возможно, любишь теперь другого,
В какой-то мере все мы любим теперь других!

Проводишь его в сомнениях, маешься, губы кусаешь,
После всего сбывшегося несбывшегося боясь,
Бандиты, поверь мне, все мы, с надтреснутыми сердцами
Всем нам однажды хотелось с миром утратить связь.

Потом принимай ты снова парня к себе, когда он,
Устав от разборок вечных, хлопотами измождён,
Отправил кого-то стильно в очередной нокдаун,
Как цуцик на стрелке вымок под сильным дождём.

Сегодня после работы купи ему что-то к чаю,
Он точно к тебе приедет где-то после шести,
Он скажет тебе, не скучает, он очень скучает,
Потом он сможет пожиже жизнь твою развести.

+++

"И сизый полетел по лагерям,
 Он иначе поступить не мог."

"Сизый"

Пока наш век летит безжалостно,
Братва, бригада, вечер, мат,
Ты, мать, меня прости, пожалуйста,
За криминальный сериал.

И чтобы в наше настоящее,
Почёт ребятам, дань Вору,
От пуль отверстия входящие
Я йодом сам себе протру.

И нет врагов, и нет союзников,
Ментов бравада не слышна.
Дружил я с Пашей Цветомузыкой
Пока не кончилась война.

Чуть было больше девятнадцати,
У нас был свой на всё ответ,
Известно, смерти не боятся те,
Кому неполных двадцать лет!

Не бриты мы или обросшие,
Уже два года не курю.
- У нас не женщины, а лошади,
Пей водку, - маме говорю.

- Давай бухать, пока над городом
Не воцарился свет рябой?
Летят над мёртвой зоной голуби,
Бог вертит шар наш голубой...

+++

А.С.

Да, хватит думать, это вредно
Нам надо чаще отдыхать.
В тюрьме, в миру, в смятеньи бренном
Судьбе не будем потакать.

Я буду холоден и сдержан,
Продав свой "джип", пойду в метро,
Любить тебя я буду нежно
В своём задрипанном пальто.

В душе появится суровость,
В глазах стальная пустота,
Любовник, бэби, я хреновый,
А ты спокойна и проста.

Да, я по жизни обесточен,
Растрачен скромный интеллект.
Блатной, увы, имеет почерк,
Мой стих, бывает что и нет.

Тебя я обниму, ну хочешь,
Во мне он слаб  и очень тускл.
С тобой роман, в тебе лишь очерк,
Между ногами кнопка "пуск".

Блатной мужик однажды утром
Вдруг обнаружит, что он спит.
Любить его довольно трудно,
И плюс и сифилис, и СПИД.

+++

Всё, что мне говорит моя память,
У людей нет ни капли тепла.
Мы на стройку пойдём хулиганить,
Начинаем бухать мы с утра.

Труден путь, он намечен нам свыше
Мы пройдем его враз, не таясь,
Бог не фраер, везде он нас слышит,
И по кочкам пиZда понеслась!

Год прошёл, начал срок убавляться,
По кредиту проценты расти,
Мы ещё все сумеем подняться,
Мы, братан, ведь в мастях, не в шерсти.

В подмосковных лесах, в этих ямах
Сколько приняло лютую смерть?
Девяностые вам не Маямы,
Все потери несли среди всех!

Сохранилось в душе чувство злости,
На ментов, на коллег, на себя,
Ворошит ветер времени кости,
На погосте лежит вся семья...

Перестану  зализывать раны
Пить не брошу, но буду курить!
По характеру сам я упрямый,
Не люблю огород городить.

+++

Без намека на боль и отчаянье,
Продвигаясь наощупь едва,
Я слагаю стихи так, нечаянно,
Впрочем, всё это, друг, ерунда!

Снится лес, чистым снегом он выбелен,
Чистый снег, чистый сон, чистый лес,
Путь по жизни тюрьмой был мой вымерян,
Я там умер и снова воскрес.

Впрочем, друг мой, всё это лишь россказни,
Десять лет под замком не беда,
Что романы нам эти и повести?
Что нам лёд, это та же вода.

Нам не срок отбывать, нам бы ехать бы,
Нам идти бы по морю, мой друг!
Выпускают нас медленно, нехотя,
А сажают надолго и вдруг.

+++

Мир  переполнен, вокзалы и урны
Смрад, увяданье и тлен,
Всюду кишат  педерасты и курвы,
И не стоит даже член.

Паром исходит подержанный чайник,
Мир русский держит флажок,
Сам я себе тут и раб, и начальник,
Выше нас всех только Бог.

Тем, кто зажрался, простой русский пахарь,
Тем, кто пьёт вкусный "Camus",
Я им скажу, вы идите все на х+й,
Х+й вам когда подпою.

Плохо дышу я, страдаю и плачу,
Режу от придури, ржу,
Русский маршрут я себе обозначил,
Сам по нему и хожу.

В съёмной моей захудалой квартире
Нет ничего кроме мук:
- Будем мочить террористов в сортире!
Нет террористов, мой друг.

+++

Пробивается звук радиолы
Из открытого настежь окна,
Нас отчислили снова из школы,
И мы будем гулять дотемна.

Мимо речки, где воды разлиты,
Ветви ив там до самой воды,
Мы пройдем как простые бандиты,
Хорошо умирать молодым.

И речная вода деликатно
Смоет крови следы на песке,
Взять билет бы нам в юность обратно,
На пути не встречаясь ни с кем!

Солнце спрячет могилы за лесом,
Синих сумерек хлынет волна,
Тем, кто выжил, допрос с интересом,
Обеспечит родная страна.

+++

Нам писали, что мы дошли до ultima tule,
Что 20й век задохнулся в огне и стали!
Как бы журналистов в зад за всё не отдули,
Если бы отдули, умней бы они не стали.

Были, сплыли, видимо, много крали,
Мусора теперь их с понтом  накрыли,
По теченью пловцы зашлись в олимпийском кроле,
А в эфире новые байки про крибле крабле.

А потом вместо сказок настали были,
Всех подряд под горшок ровняли и нагибали,
Показав вчерне, на Руси отныне
Хорошо лишь тем, кто живёт на Бали.

В этот год февраль был довольно скользким,
Показали Кiев, в гостях у сказки,
Заварю я борщ городской и сельский,
Украинский с салом на костном  мозге.

+++

Сивушный запах, хохот, и галдёж
Был смешан с удивительным пространством
Я засадил братишке в сердце нож,
И вновь колол с безумным постоянством.

До этого у нас был "паровоз",
Нас двое и такая с виду дама,
В глазах две ямы, силос и навоз,
Ее мы дули страшно и упрямо.

Ещё был лес весь мокрый от дождя,
Стоял поодаль, ветками свисая,
А кончилось убийством это, бля,
Такого криминального джедая.

Вселенная сама в мерцанье звёзд,
Плыла без нас, изломанно-косая,
Теперь сидеть лет десять мне, барбос,
При этом девок вовсе не касаясь.

Изломан путь, увяли все цветы,
И зла, и что серьезней, жизни этой.
Меня, мой кореш, разозлил не ты,
Той телки непонятные минеты.

+++

Не горюя что жизнь скоротечна,
Не советуясь даже с врачом,
В решку нам раздают утром сечку,
Не печалясь вообще ни о чём.

Непригляден он, внешне уродлив,
Вертухай и в глазах его спесь,
Зачесал он на лоб себе себе волос
Так что Людям противно смотреть.

Ходит важно, при этом хромает
Смотрит строго, но взгляд трусоват,
Только форма ему помогает,
Оловянный он ФСИНа солдат.

Нет в глазах его Ясного света,
Кровь свернул уже многим браткам,
Передачи приходят по средам
От заботливых правильных дам.

Год за годом всё гаснет и гаснет,
Дни мелькают в окне чередой,
Я с полоской «особо опасный»
В тридцать лет совершенно седой.

Уж давно ко мне мама не ходит,
Заключение - трудная вещь,
День за днём за окошком проходит,
Да в глазах поубавилась спесь.

Что есть жизнь? И кому это нужно?
Наблюдаю решетки поверх,
Грех большой на тюрьме малодушно
Замедлять криминальный пробег.

- Что есть жизнь? сам себя вопрошаю,
Бьюсь куда-то, почти наугад,
Напишу я вам всем, обещаю,
Не прогнусь, не подставлю свой зад.

+++

Водку взял я, сало, и краюху
Замерев, прислушался к себе,
Пёс ко мне ластится, машет ухом,
Задремал в чудесной полутьме.

В океанах волны там поди ты,
Айсберги крушАтся белым днём,
По ночам приходят мне бандиты,
Кореша с бутылкою вдвоём.

Я по масти был один на льдине,
Мысли есть вода, а Слово - лёд,
Вспоминаю прошлого картины,
Яликом кровавым масть плывёт.

А потом проснувшись снова пью я,
И, пренебрегая мерой грамм,
Слушаю я джаз, хау ду ю ду ю,
Дуют прямо в хую мне и вам.

Вышел за бухлом, и шмыг в подвальчик,
Маслом смазан, спрятан пистолет.
Мама  говорила: - Глупый мальчик,
Вечно на тебя управы нет!

+++

Семь лет подряд я думал лишь о том,
Что движет нас напряжно и не быстро,
Блестящим, отрезвляющим лучом
По жизни воровской моей был выстрел.

Я понял год примерно на восьмой,
Что жизнь дана отнюдь не для забавы,
На зоне надо быть самим собой,
Чифирь варить для пользы, не отравы.

Я стал мудрей, но проще в сотни раз,
Прищуром глаз я пелену развеял,
С братвой делюсь стихом не напоказ,
Я их писать прозрачными затеял.

Пишу не тужась, думая, не вру,
И пью конечно, так сказать, от Бога,
Занюхал кокс я в левую ноздрю
И становлюсь развязней понемногу.

Конвоя чёрствость кажется не той,
Их грубость больше дух мой не стреножит,
Мой шарабан холодный и пустой,
Ничем и никогда я не встревожен.

Всё, что пытаюсь выдать за стихи,
Находится на самом дне желудка,
Они вообще по жизни мудаки,
Рабы они, ебланы и ублюдки.

Я понял через восемь этих лет,
Что жизнь дана совсем не для забавы!
Ночные звёзды месяцу минет
Строчат вверху таинственно-кровавый.

И вовсе я не думал средь годзилл,
Что - якобы! - всё движется так, быстро.
А рядом пидараса зек пронзил,
Поскольку все не святы и не чисты.

Его целенаправленно люблю,
Закон я воровской и вольный ветер,
Его я изнутри боготворю,
За то, что нищий духом я и светел.

Иди вперёд, братва, под ясный свет,
Какая жизнь без нас и проституток?
На восемь бед всегда один ответ,
Слова, ведь это тоже есть поступок.

+++

И Путин уйдет, но придёт кто-то хуже,
И будет всё так же всем плохо как встарь,
И текст что из букв, станет в общем не нужен,
Народ перестанет страдать и читать.

Исчезнет лишь тишь в моей старой квартире
Там будут надменно путанки шуметь,
И мир станет твёрже, суровей и шире
А я стану быстро и скучно стареть.

Я знаю, однажды, таинственной ночью,
Ко мне подойдут вдруг Бизон и Малыш,
И скажут мне, вова, тебе, между прочим,
Предъявят за то, что всегда много спишь.

Да, сон эта жизнь, я отвечу, сумняшесь,
Пойди, дыбани над Кремлём чей-то флаг?
В тюрьме много давят на нарах на массу,
И Путин уйдёт, а придёт ведь - дурак.

+++

Непревзойденно пел он песни
И превосходно танцевал,
Когда один мудак известный
Вдруг по нему затосковал.

- Об чём тоскуешь, друг любезный?
Читал прогон, что пишет Вор?
А он ответил бесполезно:
- Сегодня шибко чтой-то хвор!

- А что за хворь-то приключилась?
Поди заразу подхватил?
- По жизни, брат, теперь мне вилы,
Тебя как бабу полюбил!

Тяжелый дух российских сенцев,
Полупристойный разговор:
- Любить мужчин пришло от немцев
В наш потускневший триколор.

Любовь у русских не отрада,
Не охи-вздохи перед сном,
Все мы смотрели фильм "Бригада",
Как убивают белым днём.

Она приходит ниоткуда,
Из пыльных маминых шкафов
И бьет нас в сердце, чудо-юдо,
И пишем много мы стихов,

Прекрасна русская влюбленность,
Её таинственный укус,
Обворожительная мудрость,
Но тут случился вдруг конфуз.

В России любят с бабой небо,
И любят с бабой сенокос,
Любить в очко мужчин - нелепо,
От смертных ласок до угроз.

И я вот так же, брат, влюблялся
Вдыхал сладчайший этот стон,
Но жоп мужских я не касался,
Я слышал нервов перезвон.

Проходит боль, что давит душу,
Проходит молодость как гром!
Я завязал, я не утюжу
По барам с питерским Вором,

В седьмом часу я мою ноги
Потом в кровать не торопясь.
- Иди-ка на х+й ты, убогий! -
Сказал ему я, помолясь.

+++

Умнеют люди, строят дом,
Сидят на комплексной диете,
Сидите, да не охуейте,
Рожаете и так с трудом.

Они собой подпёрли кров,
Очаг свой буднями вскормили,
В тюрьме в мерцании миров
До них дошло бы, или-или.

Там сантиментов, кореш, нету,
Уж если кто оставит след,
Так человек с приставкой недо-,
Там победитель - только Смерть.

Создал Есенин слово "мреть",
Его повесили умело,
И ты способен умереть,
Спроси меня, как это сделать?

+++

Я шёл через город меж улиц и окон,
Пытаясь куда-то поспеть,
И всё повторял, что не вам, долбоёбам,
Решать, что есть жизнь, а что смерть!

Четвёртого выпил, и пятого выпил,
А там на работу идти.
Соседу за хамство все зубы я выбил,
Пригрел я змею на груди!

А дома тоска ожидала и скука,
И дети, мои шалуны...
И всё-таки жизнь это мерзкая штука,
Отчасти мы все ей полны.

+++

Задумался я как-то утром
О том что когда-то прочёл,
О том, что мозги всем ебут нам,
Но странно и так горячо!
Концовка подстёрлась, забылась
Начало зато ого-го!
Под утро свобода мне снилась,
И не было там - ничего.

+++

3нают все, есть грива у коня,
Бабок до х+я у нибелунгов,
У меня же нету ни х+я,
Просто  ни х+я, и это трудно.

Хочется мне кушать завсегда,
Женщину мне хочется, путану,
И роняют в темень поезда
Света восхитительные раны.

Жизнь проистекает в дураках,
Зэки ходят грустные как падлы,
Я гоняю дуньку в кулаках,
Для меня все бабы клеопатры.

Извращенец вычислил бомжа,
Там же, в подворотне, у вокзала
Дал ему по репе, он визжа
Стал сосать бандиту его жало.

Ночью вспоминаю я отца,
Лёжа в пыльном сумраке подвала.
Где-то там в созвездии Тельца
Тускло светит детство наркомана.

+++

Люблю я пышность ресторанов,
Люблю отелей новизну,
Люблю опущенность ебланов,
Постелей свежих белизну.

Пришёл тут давеча знакомый,
Привёл он женщину внаём
Я ж после кичи отречённый,
Занялись сексом мы втроём.

Люблю я, чтобы всё бесплатно
И чтоб помногу, ни чуть-чуть,
В России вечно пьяной, ватной,
Всего чтоб больше, сиськи, грудь.

+++

Пиши ты в стол, теряя веру,
Иль в дачный засраный клозет
Зайдёт туда сосед к примеру,
Насрёт и скажет:  - Я поЭт!

Пойди на фронт, допустим, завтра,
И ляг костями, тихо сгинь,
Читать стихи мои не в падло,
Я их, видать, писал другим.

И если рифма калом выйдет,
Я это всё равно прочту,
Пойми, дружище, я не нытик,
Я приношу в строках мечту.

Лучистым заревом заката
Наполнен лес, что за окном,
Хвалить меня пока не надо.
Потом овации мне ртом.

+++

Я часто не вижу себя, ну и х+й с ним,
Не вижу вообще никого!
Язык мой как будто становится русским
В пространстве весьма дорогом.

И блекнет мой голос, совсем не похожий,
На тот что присущ мне всегда,
Румянец слетает, хватаюсь за ножик,
И ноги несут не туда.

Что было вчера, совершенно не помню,
Что завтра, на то наплевать,
Жену я ебу, а она мене сонно:
- Найди мне чевой-то пожрать!

Вот наш приговор, они жили беззубо.
Бессмысленно! Пошло!! Грешно!!!
Собакам отдать их немедленно трупы,
Что б прочим бы было смешно.

+++

Не привлекая общего внимания,
Иду я между старых гаражей
Здесь пахнет калом, скорбью, и желанием,
И сталью пахнет воровских ножей.

Иду меж гаражей с обычной палкой я
И тычу этой палкой в разный хлам,
Всего на этом свете, как бы жалко мне,
Особо жалко, постарел Ван Дамм!

Застывшее скопление бетона,
Поросшее обоссаной травой,
Признаюсь, что живу я на два дома,
Россия, Украiна и конвой.

Холщовый рай, ниспослан только здравым,
Хрустальный ад назначен дуракам,
Бриллиант Василий, вкованный в оправу,
Ворам на зоне светит тут и там,

Умрёт закат, утонет в мраке ночи,
Уйдет и растворится в горизонт.
Чужие гаражи, я к вам охочий,
А к вам я, мусора, наоборот.

+++

Встреть и ты одиноких прохожих,
Проходя мимо грязных трактиров,
Испытай неприязнь осторожно
К милицейским красивым мундирам!

Славен мир тот что даден нам Богом,
Дыбани, что меняется в сути?
Ухудшается всё понемногу,
Русский мiр власть проклятая мутит.

Как напиться мне, сильно, не очень,
Как попроще мне быть, иль мудрее?
...от ментов получил я по почкам,
Замирая у запертой двери.

+++

Ты прошептала про себя без слов,
Прости мне расставания измену,
И бился я в конвульсиях о стену,
В окне мелькали кружева мостов.

В окне мелькали чьи-то города,
Мелькали чёрных рек ночные вены,
И таял день простой, обыкновенный,
Стучала квадратура навсегда.

И Бог светил полночною звездой
В глаза, что пересохли и остыли,
И сердца стук могилой о могиле,
Взгляд проводницы, мёртвый и пустой.

+++

Инквизитор октябрь сжигает листву на кострах,
Крестным ходом идут синей марлей прикрытые лица.
Я уже охуел, миром правит нажива и страх,
И ещё охуел, как же долго все это продлится!

Отвыкаю ходить на концерты, в кино и в кафе,
Сидя дома гляжу, как трещат вековые устои,
А на улице панки устроили аутодафе,
Грабят, пьют и ебут, говоря, что всё это пустое.

Это год - педераст! Завершиться не может никак,
Безымянные судьбы пихая в пустую утробу,
Ежедневный кошмар бытия не опишешь в стихах,
Просто сам посиди 10 лет, охуей и попробуй!

Эта осень, братан, это просто октябрь и дождь,
Он под ребра тоску нам вонзит словно гопник заточку,
И в тот час отберёт все, во что ещё веришь и ждешь,
И на органы вырежет глаз и последнюю почку.

+++

Каждый пятый ходит строем, строй - капитализм,
Ждали рая на земле мы, х+й мы дождались!
В сером небе солнце светит восемь раз за год,
Вохр сугроб могучий лечит крепким сапогом:

- В Бога его душу, мама, гой еси,
Суки зону душат, господи спаси!
Лев писал подробно про войну и мир,
Я б по жопе ёбнул, истинный вампир!

+++

Я ходил по весеннему снегу,
Ощущая корнями волос,
Сколько счастья нам выпало с неба,
Сколько баб отъебать удалось!

Воплотить в бестолковые будни,
Так и жизнь пролетит без следа!
Так поэтому баб и ебут, и
Посылают на на х+й сюда.

О том, что снится узникам ПЖ,
Давно молчит в лесу ночная птица,
А мне сегодня ночью мама снится,
Отец не снился мне давно уже.

Стучат колеса сумеркам не в такт,
Их чувство такта бег не вызывает,
Ведь поезда огромные травмваи,
Несущие нас всех через овраг.

Добра и зла, потери и находок,
Вести состав не сиськами трясти,
Закажем мы ещё дешевой водки,
И Бог нас всех полюбит и простит.

+++

Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрёк...
А я твержу, иного мне не надо,
Ведь я давно колонии избег!

И все тошнит, и голова кружится,
Братва с Москвы, не мальчики в глазах,
Им вертухаи заносили пиццу
Через окошко в старых тормозах.

Итак, финал, нас мало, мы в тельняшках,
Накрыт на стол шашлык и винегрет,
А у соседки за столом на ляжках
Наколот лозунг «делаю минет».

И по ночам с созвездья Ориона
Приходит кент, не бык, не пидараст,
Заводим мы кассету с ним Мадонны
И будим дом, пеняют все на нас.

+++

Лечу над Тибетом с молитвой на ветру,
Орлы за мною следом, и режут синеву,
Я краем глаза вижу большую тень свою,
А свой пацанский вызов оставил я внизу.
В лучах зари могу я мечту осуществить,
Мечта способна к хую ночную тьму разбить,
Те ощущения фарта ни с чем нам не сравнить,
Старинное Урарту, о, как восстановить?
И от небес вокруг мне, не отвести, нет, глаз,
Ликую я всем буквам, я сын Земли сейчас!

+++

Аруту проклинал и я,
Метаясь темными ночами
С годами ходок за плечами,
У уха правого свинья.

Теперь уже той страсти нет,
Свинья визжит, врагов гоняя,
Я отношение меняю
Лишь к тем, кто видит ясный свет.

И самый тонкий, чистый ум
Ударит ультрафиолетом,
Кто был бандитом и аскетом
Тех в царство первыми зовут.

+++

И тот, кто на ночь в жёпу греется,
На что-то всё таки надеется!

+++

А я не стал неправедность друг,
Не разменялся в свете новых истин,
Я, как и раньше, сын «Агаты Кристи»
Без всяких-разных круговых порук.

Я помню, мы ходили в «Разгуляй»,
Там Ступеньков с братвой тёр за кик-боксинг,
Я с тренировок выходил весь мокрый,
Потом курил зелёный вечный кайф.

Прошли года, народ уже не тот,
Перевернули мир весь на колени,
А вор в законе чай с охраной пьёт,
Желтушный весь, как Ленин в мавзолее.

Мы в ПТУ рубили люберов,
А на Тверской и хипарей, и панков,
Вернись ко мне скорей, моя Таганка,
Вся полная огней и мусоров.

В параллелепипед сдулись США,
И Дональд Рамс купил себе Огайо,
Я все свои понты не отменяю,
Ещё бы я так прожил раза два.

И я уравновешиваю мир,
Хотя вот это сделать очень трудно,
Вообще в душе, друзья, давно я будда,
Хотя на выход, видите, вампир.


2023