Не по-литовски. К 100-летию Бориса Чичибабина...

               
                «… в лесах высокая листва               
                шумела по-литовски.»               
                Литва — впервые и навек
                /Б. Чичибабин, 1973/










               
I.
Прочитан и отпущен ввысь…
Я шевелю губами:
«В небесных рощах — не на Вы,
бухгалтер-оригами,
романтик-ухарь, медовик
коржавистый, чуть Бабель, —
Ты! в память сердца мне проник
и чистоты прибавил.
По-птичьи чиркнул и затих:
в клети — не так масштабен…
Но свет ваш — с Лилей на двоих — 
да будет, Чичибабин!

II.
Так густ литовских снов налёт.
А я — ну разве спорю?
Но Вильня*  в сторону вильнёт 
петлёй своих историй.

Я погостить звана не раз,
да не сложилась встреча.
Судьба ль, охоча до гримас, —   
случайностей  предтеча?
   
По кольцам брошенных веков
озлобленною белкой
крутиться тошно, но влеком
напастью мир-калека.

По-ту-волну продлив полёт
крестов и звёзд могильных,
я попадаю в переплёт
картинок факсимильных:

И синагога, лес, костёл,
и Айболит еврейский**, — 
всё — Храм, в котором Ты простёр
раскаяния фрески,
где у калеченных стихов
подрезанные крылья
так тяжелы… а так легко
тоской земной накрыли.

III.
О тех, с кем станешь наравне
хлебать свой «безусловный»,
всё неуклюжей и страшней
надуманное слово.

Сквозь боль пронесший на губах©
молчанья несогласье,
не мыслит даже о рабах, —   
за веру, землю, глаз ли…

Мне горше самых горьких слов
озноб сосны и тмина.©
И безнаказанное зло
нуждается в помине…

…чем о любви своей не сметь
проговориться в слове©,
и ни в семье, и ни в письме, —   
не существует, словно,
так лучше — в по`лымя, смеясь:
да — олухи, — а кто же
в гадюшнике кричит : «Змея!
Остановись, прохожий!» 

В местах, где не давали жить
ни Яхве, ни Исусу,
не ядовиты ль всходы ржи,
надежд не ложны ль узы?…

Тем невозможней наблюдать
незамутнённым взором:
Россия, —  ты моя беда, —   
любви не стать позором!

Горит заката злая медь,
роняя в небо перья.
Любовь не может отболеть,
чтоб ни болтали — верь мне...



Свети Влас, 28 мая/1июня 2023 г.










Для очень любознательных:

* Вильня, левый приток Вилии (Neris, в письменных источниках XIII—XIV вв. — Nerge, Велья), название которого связывают с аукштайтским vilnis «волна».  Толкование этимологии названия не однозначное и частью исследователей выводится из литовского v;l; («души умерших») или velnias («чёрт», «дьявол»), что свидетельствовало бы о сакральном значении реки у языческого балтского населения археологической культуры восточнолитовских курганов. В древнейших письменных источниках на латинском и западнорусском языках до конца XVI века господствуют формы Вильня, Вильна, Wilna, Vilna (в письмах Гедимина 1323 года in civitate nostra regia Vilna). В памятниках письменности с конца XVI века употребляются формы Wilno, Vilno, Вилнэ. Около того же времени в памятниках литовской письменности записывается литовское название города: Vilnius.
Со второй половины XIX века, в особенности после подавления М. Н. Муравьёвым польского восстания 1863 года, написанию придавалось особенное значение: форма Вильна (сохранялась до 1918 года) считалась русской, а в написании Вильно (господствовала в 1919—1939 годы) усматривалось утверждение «польского» характера города.

** В день своего 85-летия К.Чуковский обнародовал в «Пионерской правде» историю создания «Доктора Айболита», сообщив, что прототипом Айболита был  виленский врач Цемах Иоселевич («Тимофей Осипович») Шабад, с которым он познакомился в 1912 году, когда ездил в Вильно читать лекции о Л.Андрееве и О.Уайльде.
Цемах «Шабад был воистину человеком мира…» (с)Врач, просветитель, меценат и всеобщий любимец. Памятник ему установлен в Вильнюсе.

Илл. - Вильна в 1898 году: Торжественное открытие памятника русскому государственному деятелю графу Михаилу Николаевичу Муравьёву, виленскому генерал-губернатору и «усмирителю» польского восстания 1863 года в С-З крае,  на Дворцовой площади (впоследствии переименованной в Муравьёвскую) перед генерал-губернаторским дворцом. Памятник простоял до 1915 года(в ходе 1. мировой войны Вильна была взята немецкими войсками. По одной из версий, он был эвакуирован, по другой — остался в городе и польские власти впоследствии построили на этом месте общественные городские туалеты.)


На Маллар Ме. "Имена. Б.Чичибабин":

По условия конкурса использованы строки автора:
                ©«…чем о любви своей не сметь
                проговориться в слове.
                Сквозь боль пронесший на губах
                озноб сосны и тмина…»