Еще раз про любовь-5

Виктор покинул зал ожидания и направился в обусловленное ранее место. Его уже ждали документы для доклада на совещании об использовании селена в медицине и ветеринарии. Он купил две бутылки воды и журнал "Огонек". Автобус на Москву уже ждал пассажиров, несмотря на то, что до отправления оставалось 25 минут. Он зашел в зал ожидания. Девушки с заплаканными глазами там не было. Он присел на ее место минут на пять.
– Да, невезуха в этот раз, - подумал он не в первый раз, только приехал в Бельцы, звонок... давай обратно... на Москву срочно... правительственная телеграмма... Какой доклад? Сделал ксерокопии своего авторского свидетельства на изобретение. Вручу вместо доклада, и дело в шляпе. Кто ещё соседом или соседкой будет? Несколько часов в зале ожидания пролетели быстро. Молодая, интересная особа. Селен... селен... Сколько минут дадут... О чём говорить... что упустить, чтобы уложиться в отведенное время?

А девушка хороша... "Вира! Майна! Вира!"... Трусики в горошек... Сейчас сядет какая-то старая карга. Часов 25 покажутся вечностью, - подумал он и вскоре задремал, прикрывшись журналом.
Автобус тронулся. Его тряхнуло на каком-то ухабе. Журнал пополз вниз. Подхватить не удалось. Пришлось нагнуться, чтобы достать его с пола.

– Такое же платье, те же ноги, - пронеслось у него в голове, - и тот же учебник химии... и горошек... Это наяву или продолжение приятного во сне? Дался тебе тот горошек! С бабами спать надо, а то…
– Мужчина! Вы что там? Горох рассыпали? - сказала девушка. Это Вы? Оба пассажира уставились друг в друга.
 
– Я такого наговорила и наделала, полагая, что мы никогда не встретимся! Хотела сделать мужчине приятное, как-то отблагодарить за консультации. Все от души. Теперь сам Бог велел познакомиться, - предложила она. Итак, она звалась Татьяной, написал бы великий поэт.

– Очень приятно! А я победитель. Виктор, который инициативу не проявляет.
– Знаем, знаем... какой вы безынициативный. Знаем. Как это у Вас так просто получается? Услышав то же самое от другого, посчитала бы эти слова оскорблением, а тут… А как звали папу Виктора?
– Согласно свидетельству о рождении Иваном.
А моего папу Виктором Васильевичем. А Вас, значит, Виктором Ивановичем величать надо. Так и запишем. Между прочим, мне удобнее, когда мне говорят ты. До Мы Николай Вторый не доросли-с.
– Согласилась-таки на знакомство?
– Даже инициативу взяла в свои руки. И ручки, и лапки кверху. Ваша взяла, господин мой, победитель-консультант.
– А покрывало есть какое-либо, чтобы горошком не возбудить всех мужчин при поднятии задних, извините, нижних лапок-ножек?
Девушка попросила у парней разрешение опустить спинку своего сидения, но получила отказ, обоснованный тем, что опущенная спинка будет мешать им игре.

Таня выглядела очень уставшей и вскоре активно клевала носом. Её голова заваливалась на плечо Виктора.
– Первый раз – это приятно, второй раз – не очень, а в третий – раздражает, - произнёс Виктор. Таня! Не мучь себя и меня тоже! Повторно задаю вопрос, есть ли у тебя что-то, чтобы застелить мне брюки, самой укрыться и своими…
– Большое спасибо! Сейчас что-нибудь придумаю. Такое ощущение, что мы с Вами знакомые целую вечность. А прошло-то всего ничего.
– А то, как же? В прошлой жизни на вокзале расставались навсегда. Вот так... не встретимся больше! Ну что? Вечер откровений продолжится? Через сутки в этот раз расстанемся... навсегда.

Таня положила голову на бёдра Виктора, укрылась. Её голове было не очень удобно, поэтому Виктор подложил под неё свою руку, а другой обнял девушку немного выше талии.

– Прошу Вас! Обнимите меня крепче! Ещё крепче! Так меня папа обнимал, когда я маленькой была. Его вчера похоронили. Рак. Не хотела говорить Вам об этом. Кому нужно чужое горе? Я Вашу лекцию о селене запомню на всю жизнь, особенно в части профилактики этого заболевания. Чуть было не заплакала тогда, слушая Вас. Уже две ночи почти не спала.  Вы отвлекли меня от мрачных воспоминаний, помогли расслабиться, немного успокоиться. Я очень благодарна Вам. Потому так вела себя. Другого способа отвлечься от похорон не было.
– Да, помню, на первом курсе академии мы на картошке были. Грузчиками. Оказалось три Виктора. Два Васильевича и один Иванович, то есть я.

Таня пропустила последнюю фразу, продолжая:
– Когда Вы ушли, я вдруг подумала, что приняли меня за распутную девушку. Не по себе стало. А мне очень хотелось как-то отблагодарить Вас. Да, что я ищу оправдания? Совсем честно хотите? Вы сразили меня не только знаниями, но и человечностью, что ли. В тот момент я готова была... вы поняли, конечно...
Помолчав, она продолжила:
– Переменим тему, а то наговорю такого, что потом опять придётся оправдываться. Девушке очень нравилось тепло Ваших рук, - она показала взглядом на бёдра. А больше всего – Ваши такие добрые глаза. Они согревали больше, чем руки. Хотелось, чтобы они видели, что там у девушки. А Вы смотрели мне в глаза. Вам такое девушки никогда не говорили? Впервые в жизни вот так перед мужчиной, если не считать в детстве душ на улице. Хотелось тогда, чтобы парень видел меня обнажённой, а сама делала видимость, что ничего не знаю о его подсматривании. Вы не осуждаете меня?

– Таня! Что естественно, то не безобразно. Если это от души, какое может быть осуждение? Могу лишь поблагодарить за такое отношение ко мне.
– Это я Вас должна благодарить. Нас три сестры: старшая замужем за военным, меньшая – еще ученица. У мамы зарплата маленькая. Получив телеграмму о смерти папы, я хотела забрать документы. Как учиться? На какие шиши?
В приёмной комиссии посоветовали не рубить сплеча, не горячиться, сказали, что у меня есть шансы поступить. Если будет трудно, смогу подработать где-то, например, на телефонной станции. Документы забрать всегда успею. Надо съездить домой, посоветоваться с мамой.

Старшая сестра обещала помочь материально и отправила сдавать последний экзамен. Я почти не готовилась. А тут Вы делали всё возможное, чтобы я не провалилась. Я Вас не просила. Даже набросилась ни с того, ни с сего. До сих пор неудобно. Решила Вас хоть чем-то отблагодарить. Настоящего мужчину отблагодарить. Чем? Решила… тем, что мужчинам нравится. Вот опять... оправдания ищу. Очень приятно мне было... руки Ваши, глаза... Как вы бедра приручали... А когда баул вытаскивали... Мне нравилось осознавать... мужчина видит все... и тут... и тут. Почему? Не знаю. Но так приятно было! Я перед Вами сейчас, как на духу.

– Таня, а ты знаешь почему настоящий мужчина пропускает девушку вперед?
– Почему же?
– Чтобы лучше рассмотреть ее сзади. Если так, то я с утроенной силой до самой Москвы, сутки напролёт буду дальше консультировать. С перерывами на отдых.

– Обнимите меня крепче! Как папа обнимал, - в очередной раз попросила Таня.
У неё полились слёзы. Потом она уснула. Ей снилось пшеничное поле и маки. Много маков. И она в объятиях мужчины с серебряной головой в лучах солнца. Гормоны! Рефлексы! Феромоны! Они чудеса творят с молоденькими девушками. С парнями такого возраста... тем более. С 35-летними тоже.

Вздремнул и Виктор, прислонившись к стенке автобуса.  Проснулся от нежного поглаживания ладони сверху. Сжав пальцы, он убедился, ладонь поддерживала девичью грудь снизу. Он перепроверил ещё раз. Точно! Горячая, упругая девичья грудь. Таня ласкала его ладонь. Ещё сжатие пальцев, и ответные стимулирующие поглаживания ладони сверху.
Казалось, для опытного мужчины ничего нового в таком повороте событий не могло быть, но это оказалось таким завораживающим! Грудь без остатка помещалась в его ладони. Это второй размер.

– Вам хорошо? – спросила Таня, погладив его ладонь.
– Сидеть не очень удобно, но очень приятно, - ответил мужчина, нежно ощупав грудь девушки через лифчик. В ответ она опять погладила его ладонь, которая забиралась под этот элемент женского белья, и ощутила теплоту и упругость.

– Обнимите крепче. Как папа обнимал, - в который раз она попросила Виктора, прижав свою голову к животу Виктора.
– Я не ожидал, что поездка по ухабистой дороге может быть такой приятной. Ямы на дороге усиливают… А папа где учился?
– В Московской ветеринарной академии. МВА. В Новых Кузьминках. Там лесопарк красивый и пруды.

Виктор обрисовал внешние данные своего Виктора Васильевича. Он поступал уже будучи женатым. Имел дочку. У обоих была фотография, где они после работы поливают водой спины.
– Да, у папы была такая фотография. Там еще собачка на ней.
– Выходит, ты и есть та дочка.
– Вот, как?
– Второй Виктор, такой же, как я. Оба безусыми были. Нас в армию забрали на три года, а твой папа демобилизовался. Так мы потеряли его. А другой Васильевич сейчас писателем числится. Он приезжает ко мне с магнитофоном, незаметно включает, записывает обычную народную речь, потом вставляет отдельные цитаты в свои произведения. Жизненно получается. Хотя без мата не так сочно.
 
Таня продолжала ласкать ладонь Виктора.
– Очень приятно. Да если бы ещё утром кто-то сказал… Что Вы? Да ни в жизнь!
Было как-то. Сосед после душа, оборудованного во дворе. Что-то там болталось, в положении 6 часов 30 минут. Я убежала и долго старалась не встречаться с ним. А так, она прижала свою ладонь ниже пупка Виктора, - не приходилось. Как от печки…

Свет в автобусе погас. Все устроились на ночлег. Кто как мог.
– Я уже все бока отлежала, да и Вам, наверно, положение надо изменить. Давайте местами поменяемся!

Таня села у окна полулежа, уперев колени в переднее сидение.  Виктор положил голову на голые бёдра Тани и подложил под голову ладонь для удобства. Девушка сдвинула его голову почти на живот. Ниже положила руку Виктора и погладила ее.
Через час Виктор встал, и они опять поменялись местами. Таня села, тесно придвинувшись к Виктору, не снимая с себя покрывала.  Фонари у дороги любовались почти обнажёнными ее интимными местами.

– Это я? Вот так бы на поле среди маков, по которым я недавно во сне ходила!
Мне очень хочется доставить Вам максимум удовольствия. Как я ещё могу это сделать? Продолжайте рассказывать о химии с медицинским уклоном!

– Таня, - сказал Виктор, поцеловав прекрасное создание, - что-нибудь одно! Или, или. Мужик не той головой думает в таком положении…
– Конечно! Кровь от верхней отхлынула… Куда уж тут до мыслей о химии? Ваше слово – закон. Давайте о химии!
Они еще раз поменялись местами.
– Ласкайте и смотрите! Мне очень приятно от того, что Вам все видно. А Вам? – она в который раз задала этот вопрос, поглаживая мужчину ниже пупка, - очень?

– Очень нежная кожа. И соски сами к пальцам тянутся. Возбуждает. Очень.

Появились первые лучи восходящего солнца. Виктор тихим голосом продолжал снабжать девушку полезной информацией о химии в приложении к медицине. Он напоминал Тане её отца в детстве, о чём она не раз напомнила ему. Несколько слезинок упало на его ладонь, временами ласкавшую её грудь.

– Спасибо Вам! Вам удалось снять стресс. Возможно, поэтому я позволила себе… и Вам…  Ещё вчера утром я в мыслях такого не допускала.
Мой папа ветеринарным врачом был. Мама за него на первом курсе замуж вышла. Так и не окончила вуз. Сестричка родилась. Теперь вот папы не стало, а у неё среднее образование. Зарплата маленькая.

В селе нет человека, который не обращался бы к нему за помощью. Случалось, вызывали ночью. Он никому не отказывал. Бывало, когда дорогу совсем расквасит или заметет, никакая машина не проедет к роженице.  Звали папу. Приходила медицинская сестра. Но даже в этом случае фактически он принимал роды у женщин. Говорили, что его после этого молодые мамы к себе приглашали, чтобы мужчину по-женски отблагодарить. Они, наверно, не стеснялись после принятых им родов. Такие разговоры были в селе.

В селе на папу даже собаки не лаяли.
Между рядами домов метров восемьдесят, наверно. Между ними, проходила процессия. К ней присоединялись всё новые люди. Шли до самого кладбища. Когда отправлялись от дома, овчарка – кобель, звали его Дозор – очень просился, чтобы его отвязали. Так вот шёл Дозор все четыре километра немного в стороне от дороги. Останавливались у колодца или перекрёстка, и пёс останавливался. Двигались дальше, и он шёл медленно. Не бежал, а шёл, понурив голову. Жалко было на него смотреть. Хозяина пёс провожал в последний путь. Все понимал.

На территорию кладбища не зашёл. Сидел. Смотрел. Потом пропал. Вернулись мы домой, а он уже на посту. Чуть не плачет. Все вернулись, а хозяина нет. Долго стоял неподвижно и внимательно смотрел на дорогу, по которой хозяин возвращался с работы. Ждал. Очень ждал. Надеялся. У людей слёзы на глаза наворачивались. Мама дала ему поесть, но он не стал. Мама поговорила с ним, дала кусочек мяса. Он взял, но положил в миску.

Таня смахнула слёзы с глаз своих. Виктор нежно обнял её, погладив грудь девушки.
– Вот и Вы бескорыстно мне помогаете. Как мой папа. Обнимите крепче! Как папа обнимал! – сказала она в который уже раз и заплакала. Виктор положил её голову себе на плечо и стал перебирать пальцами её волосы.
– Вот так и папа делал.
Успокоившись, Таня спросила:
– Вы когда в обратный путь?
– Сегодня совещание. Потом в Кузьминки. В академию. Я её тоже оканчивал. Завтра в редакцию. Бумаги там надо подписать. Книга скоро выйдет. Скорее всего, послезавтра поездом. Я не смотрел расписание.
Таня внимательно посмотрела в его глаза. Нет! Такие глаза врать не могут. Добрые они. Очень добрые. Их обладателю ничего не жалко. Руки... такие нежные! Никому не позволяла. А тут от них такая радость...

– Я бы хотела вместе с Вами. Я не все исполнила, что обещала.
В ответ на пожелания удачной сдачи экзамена, она ответила:
– Что бы Вам ещё пообещать в случае получения хотя бы четвёрки?
– Желаю только пятёрку…
– Практически без подготовки? После бессонных ночей? Это, наверно, утопия. Хотя бы «хорошо» поставили. Мне говорили, что в этом случае, наверно, пройду по конкурсу. А если пятёрку… Если пятёрку, то, во-первых, расцелую Вас на зависть всем мужчинам на вокзале. Во-вторых, во-вторых, когда зрителей не будет, и если Вы не забыли о моём обещании… Вы будете у меня первым мужчиной.
Она опять посмотрела в глаза Виктора.
– Очень красивые у Вас глаза. Им верить хочется. И купаться под их взглядом. Будет пятёрка, искупаюсь вдоволь, если останемся наедине. Накупаюсь на всю оставшуюся жизнь. Моим банщиком будете?

– Я инициативу не проявляю…
– А куда Вы денетесь? Тут от одних слов… – она положила ладонь на бедро Виктора, – всё готово уже, а если вот так…
Мы с Тоней в детстве бегали голышом по комнатам. Мне хотелось, чтобы соседский парень, который был на два года старше меня, подсматривал за нами в летнем душе в щелочку в стене из досок. Я делала вид, что не знаю об этом. А он ждал, когда я пойду под душ. Как-то он свалил то ли ведро, то ли корыто. После этого неудобно было делать видимость, что о подглядывании ничего не знала. Хотите поиграть в подглядывание на обратном пути?

– Большое спасибо тебе, Таня! Но для этого требуется всего ничего: «отлично» получить.
– А я скажу, что сдала на пять. Так что, банные веники я прихвачу с собой. В Сандуновских банях специально куплю по такому случаю. Последний раз мы ездили с папой и мамой. Папа сказал тогда:
– Вот, дочь, это место твоего зачатия.
– Снегопад… снегопад… Если женщина…
– Девушка просит… Вы не позволите себе оскорбить ее отказом, - она посмотрела Виктору в глаза, - не позволите! Я же вижу. Не позволите. Снегопад… снегопад. Я Вам нравлюсь?

– Таня, очень нравишься. За откровенность... А какие у тебя груди! Закачаешься! А бедра! - мужчина погладил ее между...
– Это оставим на обратный путь. Я жду... не дождусь. Я же Вам обещала.

Приехав в Москву, они попрощались. Виктор пожелал Тане получить пятерку.
– Вот тогда… тогда… Знайте, я люблю Вас. Тогда… тогда… Я уже сказала, что тогда.
Помолчав, она сказала:
– Я совсем с ума сошла. Наверно. Вы не презираете меня? Девушка сама под мужчину просится… Прошу Вас, не надо! Я очень благодарна Вам. Я хочу. Чтобы Вы были у меня первым мужчиной. А там будь, что будет.
– Таня, ты хорошо подумала? Мы с тобой знакомы немного больше суток, а ты так вот сразу. Мужчине.
– Будь, что будет…
Она поцеловала Виктора.
– Обнимите еще раз! Я люблю Вас. Я на все готова. А там будь, что будет. После совещания приезжайте в Новые Кузьминки. Я буду ждать Вас у ВИЭВ. У мостика.
– Вряд ли это получится. Мне, кроме совещания, нужно еще заехать в редакцию, а там сделать предметный указатель. Поэтому встретимся на железнодорожном вокзале часа за два до отправления поезда. Я посмотрю расписание.
Таня проводила Виктора недалеко от вокзала, который представил себя совсем молодым брюнетом, опустился на колени, обхватил танины ноги чуть выше коленей, посмотрел девушке в лицо. Она обняла его голову.
– Я буду ждать Вас. Не уезжайте без меня! Я прошу Вас.
– Обещаю!
На этом они попрощались.