Вот и съели Василия звери!

" Фашистов боялась я очень-преочень! -
Шепнула старушка, секиру точа. -
Два месяца были у нас, между прочим,
На бабушку с дедушкой часто крича!

Всю живность ехидно и нагло забрали -
Так было корову любимую жаль!
Лишь с нашим Василием чуть поиграли,
Хоть зверь был к фашистам прохладен как сталь!

Всё это увидев, я мигом смекнула:
Василия тоже потом заберут!
С ним рядом на печке привычно заснула,
Боясь, что и Васю злодеи сожрут!

Родному коту многократно внушала:
" Дружок, ты в чулане подольше таись! "
Гулять котофею тревожно мешала,
Мол, ну-ка в избушку немедленно брысь!

Бабуля твердила, чтоб я не пугалась,
Да только лишь рос неуёмный испуг!
Я даже с хвостатым нередко ругалась,
Ведь не понимал ничего глупый друг!

Сменялись денёчки, сменялись недели -
Василия я, как могла, берегла!
Чуть слыша, как немцы противно галдели,
Кота резко спрятав, на страже была!

Да только однажды я не уследила
И Васька исчез, убежав со двора!
Такими словами себя наградила,
Что дед громко охал, крестясь до утра!

" Ну всё, вот и съели Василия звери! " -
Ужасная правда терзала сполна.
Страдая от невыносимой потери,
Бессильно пищала: " Моя здесь вина! "

Напрасно бабуля меня утешала!
Впустую дедуля твердил: " Кот придёт! "
Два дня беспощадность разлуки вкушала
И время, казалось, едва шло вперёд!

А далее действовать смело решила -
К фашистам направиться в штаб за котом!
Вдруг бедного жизни ещё не лишили -
Уж как-нибудь выручу Васю потом!

Пошла, а вокруг суматоха творится -
Фашисты село покидали, спеша!
Я спряталась возле заросшей криницы -
Сидела дрожала, почти не дыша!

Но вскоре укромно вернулась обратно,
Кручинясь, что Васьки уже больше нет...
Грустила о нём всей душой необъятной
И даже пыталась не скушать обед!

Но возликовало в потёмках сердечко,
Ведь ночью, мурча и радушно боднув,
Василий в ногах притулился на печке,
Вдовесок меня дружелюбно куснув!.. "