Смоленщина. 2 часть

Из леса к родному пепелищу
Г л а в а   п я т а я
Защищаемая народом страна непобедима.   Наполеон.
                I
«Товарищи, я буду краток.
Фашисты нас берут в кольцо.
Не надо вещих тут догадок –
Аврал! Чтоб день не стал концом.
Для нас и для людей смоленских,
Что из селений деревенских,
Нет горше ничего, страшней –
Отдать на смерть родных детей…
Бойцов послать во все концы,
Народу обнажить угрозы,
Что некому потом лить слёзы,
Коль сгинут дети и отцы.
Кто может – срочно в глушь лесную,
Жизнью детей же – не рискуем!
                II
Собрать с окрестных деревень
Детей в условленное место.
На всё даётся один день.
А чтобы всем было известно,
Пусть не волнуются мамаши –
Родных детишек встретят наши,
Но к нашим надо их вести,
Почти две сотни верст пути.
Москве известны планы эти,
Связь есть, одобрены они,
Дело пойдёт под грифом «Дети».
Теперь решим – что, где, когда»,
Закончил Батя-Коляда.
                III
Доблесть – убить много врагов.
Но во сто крат весомей честь –
Спасти ребёнка одного,
Мерила нет, чтоб её счесть.
Дальше последовал приказ,
Он и сейчас волнует нас:
Ни к одной жизни тех детей,
Чтоб не притронулся злодей!
Конец пути в Тверской дали,
Куда чрез всякие мученья
(а они будут без сомненья)
Дети придут с родной земли.
Вопрос великий настаёт:
Кто деток к жизни поведёт?
                IV
Поэт идёт по тропке скользкой,
От истины же ни на шаг!
Коль о богине русской – Вольской,
Он пресвятой возносит флаг!
Каким быть должен поводырь,
Чтоб сотни верст не чрез пустырь,
А по лесам, болотам, топям
С детишками мог путь протопать?
Выносливым, как Сивка-Бурка,
О детях знать всё назубок,

Ни в чём не быть, чтоб невдомёк,
И никогда, чтоб оговорка.
Главнее же всего на свете, –
Чтобы его любили дети!
                V
А в пятитысячном отряде
Знал Батя и таких бойцов,
Сражавшихся, не славы ради,
Видавших виды удальцов.
Но среди них ни одного,
Чтобы во всём был о-го-го!..
Так есть же Вольская Матрёна!
По всем делам она ядрёна,
Ей храбрости не занимать,
Виден и опыт, и рассудок,
А к страждущим характер чуток,
И детям будет словно мать!
Откуда Бате было знать,
Что чрез полгода ей рожать?!
                VI
И командир зовёт Матрёну,
Всё ей подробно разъяснил,
Сказал – иного нет резону:
– «Нет у других на подвиг сил.
Не оговорка тут, поверь.
Тут к истине открылась дверь,
Прошу тебя я, как отец,
Спасти детей – вот наш венец…»
– «Немного страшно мне, Захарыч.
Не за себя, а за детей,
Но знаю: Вам-то ведь видней,
Какой висит над нами бич,
Как отвести эту напасть,
Чтобы навечно не упасть.
                VII
И неужели я одна?
Детей-то будет очень много.
Задача в общем мне ясна,
Трудной мне видится дорога».
– «Возьми в помощницы подруг,
Я думаю, что хватит двух.
Пусть будет Варя Полякова,
Тебе в делах она не нова,
И Громова Екатерина, –
По медицинской части спец,
К тому же неплохой боец,
Хоть биография не длинна.
Но будет длинным караван,
Для всех ты вождь и капитан!
                VIII
Вот карта, а на ней маршрут,
По нём веди наших ребят
Через деревни, где вас ждут,
Они не выстроены в ряд.
И не прямая к ним дорога,
Но в каждой ждёт для вас подмога.
С продуктами накладно тут,
Но что-нибудь то вам дадут.
Через болотистую муть
Или места военных пут*
Вас наши хлопцы проведут.
Матрёна! Смело! В добрый путь!..»
А ты, Никифор Коляда,
В Смоленских святцах навсегда!
*Путы – сковывающие препятствия,
                минные поля.
               IX
Когда звучало – «В добрый путь!»
Было мальчишке восемь лет.
Тому, что в космос смог шагнуть
И облететь весь белый свет.
Он со Смоленского же края!
К счастью – судьба его иная…
Весь мир сразу узнал о нём,
Мы ж песню о других поём.
Жаль – их не стали прославлять,
И мы пока что помолчим,
Хотя молчать-то нет причин,
Но жанр поэмы просит ждать.
Указывать – не наше дело,
А показать – судьба велела.
(продолжение следует)