Философский камень давно ладонь тяжелит...

Философский камень давно ладонь тяжелит...
Кто у вас тут допускающий до словесной стремнины главлит?
По распаху и нерву и норову замполит?
Кто сокольничий, напускающий на заумь и детскость отеческой речи?
Я - смогу. Назначьте мне встречу.

До водоносного слоя и моя лопата дошла.
В чавкающей жиже мути цветок порывается задышать.
Так обнимемся, новоявленный мой, как откинувшиеся кореша,
на гражданке сошедшиеся лоб в лоб, подгулявши;
не бум-бум, куда стронуться дальше.

Да и я не так прост: пару-тройку аккордов возьму
на щипковых и прочих на свет, прорезающий  тьму,
нас ведущих той музыки, что перейму
от раскинувшейся окрест таинственности и благодати.
Хоть на это мне право отдайте.

До ведра, ныряющего сквозь венцы - бог ты мой...
Словно чайке вослед - каменистой кромкой береговой.
Столбовой тревоги, сестринской кривды, любви  ломовой -
до ноздрей, в лучшем раскладе - сосков, кадыка, подбородка...
Знай тяни, будто шилом в живот проткнут.