Семинар 2-5

20.06.76
   Вчера с Вадиком прошли по Красногорску, поехали в Пушкинский музей – начали с импрессионистов.
   Посидели в Александровском саду. Взяли билеты на «Дон Жуана» в театр на Малой Бронной. Поехали на Калининский, зашли на выставку лесной скульптуры в церкви – как мне нравятся эти изгибы, узлы, лекальные линии, переходы, фактура древесная.
  Случайно встретили на Калининском Лёшу Королёва, поговорили мельком. Купил себе в «Доме книги» хороший портфель и стихи Николая Тряпкина.
   Пообедали в столовой, сели на бульваре – видели Михаила Козакова, он с бородой и с какой-то девицей.
   Говорили, говорили, смеялись.
   Дон-Жуан – Волков, Снагарель – Дуров, отец – Броневой. Хороший спектакль. Дон-Жуан умнее всех – он всё понимает и чувствует всеобщую тщету, он одинок – почти как Гамлет. Снагарель по-своему тоже прав, но он примитивнее Дона и противопоставить ему ничего веского не может.
   Но это совсем не комедия. Скорее трагедия. Спорил об этом с Вадиком.
   Ну, ладно. Хорошо ли, не очень время прошло – с плеч долой. Надо продолжать жить дальше.
  Работать надо, работать. Нельзя время упускать - больше такого в жизни может и не быть. До отпуска ещё надо спихнуть массу дел.
   Передышка кончилась. Может, я бы написал за эту неделю «шедевр», а может, провалялся бы, локти кусая. Всё правильно идёт – во всяком случае, надо так думать. Золотое правило механики: выигрываешь в силе – проигрываешь в пути.

23.06.76
   Был у Лёши Королёва – он советовал «побегать по редакциям», чем и займусь в отпуске.
    По большому счёту работы не получается – урывки какие-то, линейно-кусочная апроксимация с разрывами второго рода. Системы нет, стиля.
   После обеда зашёл к Меркулову в Отделение МВТУ – поводил меня по лабораториям, поговорили за жизнь. Перспективы есть – только бы удалось перейти.
*   *   *
   За этот богатый событиями период говорил о любви со многими людьми и у всех разные взгляды на это, вплоть до прямо противоположных…
   Все эти разговоры, то есть их смысл, не стоят ломаного гроша, хотя сам разговор небесполезен – как упражнение в формулировании мыслей, как понимание себя самого и выработка своего взгляда.
   Человек настолько сложен, противоречив и изменчив, что трудно создать стабильную систему взглядов на него. Для того, чтобы эта система была справедлива и действенна, она должна быть такой же гибкой и динамичной, как и сам человек. И находясь внутри системы очень трудно понять её устройство – нужен объективный взгляд со стороны и сверху.
   Конечно, во всех любовных ситуациях есть что-то общее, но каждая из них неповторима по-своему и эта неповторимость может стать очень важной. Рецептов строгих нет.
   По-моему, главные правила в любви:
   - доверять чувствам, а не мыслям;
   - поступать по обстоятельствам, а не по заранее продуманной схеме;
   - быть всегда самим собой и не казаться лучше, а то неизбежны иллюзии и разочарования;
   - не задирать планку, не ставить на дохлые номера – это видно сразу. Или, как гласит грубоватая народная мудрость: «Любовь – как рыбалка: клюёт – тяни, нет - сматывай удочки».
  Это трудно, но иначе будет отрицательный результат и негативный опыт. Мало кто может любовью управлять, но надо учиться.

25.06.76
   Есть поэты ясные – их понимаешь сразу и однозначно. Например, Вадим Шефнер – прекрасный, глубокий поэт.
  А Заболоцкого можно читать много раз и понимать по-другому. Он доходит не сразу, но действует глубже. Для меня сейчас это поэт «номер один».

26.06.76
   Вчерашний день прожит не зря. Отпечатал в редакции «Сов. патриота» у Коли Смирнова подборку для «Моск. комсомольца» и поехал в Москву, в библиотеку. Там с 2-х до 6-ти конспектировал А. Битова, читал Юрия Кузнецова и Сашу Чёрного. В 6 пообедал, позвонил Л.В. Смирнову, поехал к нему на ул. Дм. Ульянова забрать «избранное».  В перерывах читал Заболоцкого. Аронов был занят – поеду к нему в понедельник. И сразу во Владимир.
   Неделю дома – писать, печатать на машинке. И в Москву – по редакциям и опять к Л. Смирнову. Пока есть цель и дело, надо делать.
   Сегодня хорошо бы доконспектировать «Охоту за мыслью» Вл. Леви – ценная информация и часть Заболоцкого. Читать, писать и отдыхать.
   Придвинул стол и стул к балкону – загораю и пишу. Пишу, загорая.
Чудесный день. Предвкушение таких же дней в июле.
  Соберу велосипед – махну на Нерль к храму Покрова.
*   *   *
   Из «Столбцов» Заболоцкого можно выписывать каждое стихотворение целиком – всё ровно, необычно, талантливо, ярко.
Класс! Больше думаешь, что выбрать, переписать, чем переписываешь. Это надо иметь при себе.

30.06.76 (г. Владимир)
   С 25-го в отпуске. Перед электричкой был в редакции «Московского комсомольца» у Аронова. На меня смотрят, как на настоящего поэта. Аронов назвал меня «чайником» и настоятельно советовал в стихах «не умнеть», а держаться своего чуднОго взгляда, потому что «умных поэтов, как нерезаных собак».
  В «МК», наверное, меня напечатают – поглядим. Аронов стал зав. отделом, а на его месте сидит пожилая девица – он отдал ей стихи, почитала и сказала про меня – «Пиросмани». Когда вышли от неё, Аронов бросил: «Она в поэзии ни бум-бум, но такие нужны, чтобы исполнять нудную работу».
   Когда мы сидели, к Аронову зашёл Андрей Чернов: он только что из Ленинграда, привёз от какой-то умирающей старушки 14 антикварных вещей – масонский знак, два колокольчика, один из которых Пушкин упоминал в своих произведениях (ручка в виде солдатика в треуголке); нож рылеевский – подставка для ножа с круторогими баранчиками; шахматная фигурка из слоновой кости – гусар на коне; полное собрание сочинений Тютчева в дореволюционном издании, приведшее меня в восторг;
бисерные бусы, колечко от шторы; веер – то ли Натальи Гончаровой, то ли одной из декабристских жён…
  Приходил «умный» рабочий поэт, у которого по выражению А.Я., «по-новому прозвучала тема отбойного молотка». За него кто-то из
«великих» просил – пришёл «по направлению».
   Познакомился там с Гришей Кружковым – ему понравились мои трёхстишия и «Шарлатан».
   Аронов – кипучая натура: много рассказывал о Николае Глазкове, читал его стихи наизусть. Глазков, как я понял, его образец в поэзии. По ходу дела читал и стихи Олейникова: «Маленькая рыбка,/Золотой карась,/ Где твоя улыбка,/ Что была вчерась?»
Сразу запоминается.
   Интересно там посидел.

19.07.76 (г. Владимир)
  Увы, здесь нет той лёгкости и свободы, как в Красногорске. Приходится себя сдерживать и юлить – расхождения во взглядах, постоянные придирки…
  Ездили с Вадиком в пионерский лагерь «Сосновый бор» под Суздалем. Шли от Суздаля пешком. Хорошо с ним. Однако, начались споры по литературным вопросам. И это хорошо – стимулирует работу мысли.
   Директор лагеря, Галина Михайловна, встретила нас, как родных.
Её Аня – чудо ребёнок. Окончила первый класс. Собирал с ней гербарий – им дали задание на лето; ходили к реке, пугали на лугу стаю ворон. Она некапризна, не избалована – очень хорошей барышней будет.
  Купались с Вадиком в Нерли – она там уже, чем у храма Покрова. Но тоже прекрасна. Вода чистая, течёт плавно, не то, что Клязьма, где вода мутная, и я там чуть не утонул на стрелке, упав с пенопластовой доски за моторной лодкой. Нерль - лучшая река в мире!
  Вадик на другой день уехал, а я остался – ел пионерскую еду по две порции, купался, загорал. Посмотрел концерт лагерной самодеятельности, а после отбоя читал свои стихи девчонкам 1-го, 2-го отрядов. Они уже легли в постели, а я сел на стул около приоткрытой двери в палату и декламировал в темноту – только из двери полоска света на полу. Читал им всё подряд кроме «философии». Интересно воспринимали - некоторые аж повизгивали удивлённо в неожиданных для меня местах.
   А утром была беседа с их представительницами за столом во дворе – отвечал на вопросы. Одна из них, Лариса Фёдорова резко выделяется: строго, классически красива и умна - окончила 9-ый класс на одни пятёрки. Волосы густые, волнистые – тяжёлая коса. Лицо её завораживает – смотрел бы и смотрел, не отрываясь. И какие величавые, благородные манеры, жесты. Хороша редкостно. Я перед такими робею – «дыхание замирает». Знает ли она себе цену? И как сложится её судьба? Такие не для меня.
   Аня собиралась выступать бабочкой в инсценировке басни «Стрекоза и муравей». Я говорю: - Так там же нет бабочек.
   - Как же нет? А когда летом стрекоза разговаривает с муравьём вокруг них порхают бабочки.
   - А-а.
   У знакомых Галины Михайловны в Ленинграде сын, семилетний вундеркинд, несколько раз уходил из дома, объясняя это тем, что «меня здесь не понимают».
   Утром встал в 5 часов, ехал до Владимира в кузове продуктовоза – сильно трясло. Потом весь день отсыпался.