Ящики и шуфлядки в голове

               
Я всё рассказал. Мы встретились возле подъезда…
– Здравствуйте.
– Здрасте.
Тысячи раз я прорепетировал этот разговор, но жизнь…Жизнь всё расставляет иначе. Она открыла дверь, и резко отшатнувшись в сторону, едва не сшибла меня с ног. Лай собаки… из подъезда выходила соседка, не знаю, с какого этажа со своей овчаркой. Видно она услышала запах Эльки и как только дверь открылась, псина яростным лаем среагировала на запах. Алёна инстинктивно отшатнулась в сторону.
– Держите свою собаку! – зло рявкнула она. Девушка, Марина, я её знал по рассказам, смирно сказала хорошо и пошла дальше со своей собачкой.
– Извините…– Алёна отпрянула от меня и несколько виновато смотрела.
– Да ничего, – ответил я.
Алёна внимательно смотрела на меня своими большими глазами. Она уже собиралась подниматься о лестнице, как я дотронулся до её руки.
– Обождите!
– Что?! – несколько раздраженно бросила она, снова уставившись на меня.
– Я всё слышал.
На лице девушки отразились размышления. Она явно не понимала, чего от неё хотят.
– Я живу на первом этаже и всё слышал. Я хочу вам рассказать.
– О чём?
– Ну… – замялся я… – мы будем, говорить в подъезде?
– Идёмте! – и она решительно пошла наверх. Я за ней.
В квартире никого не было. Шутка, ставшая драмой, для Лены… Я люблю её твердил сам себе и поэтому…
– Чай будете?
– Буду, – мы прошли на кухню.
Я всё ей рассказал.
   Лена внимательно слушала. Щурилась на утреннем солнце, скользившем сквозь неплотные зелёные шторы. Пила чай. С печеньем. Печенье, правда, почти не ела. Пила чай. Зато печенюжки, как она их обозначила, несколько суетливо и несколько навязчиво предлагала съесть мне. Я отказывался. Она предлагала. Я отказывался. Потом брал. Отказывался. Брал… пил чай.
– Это всё? – наконец, спросила она, когда я замолчал.
– Да…
– Я так и думала, – Алёна встала и закурила сигарету. Ментоловую. Я сидел. Допивал чай. Третью чашку. Третью чашку черного чая. Потел. Пил.
Алёна распахнула окно и впустила шум, запах, и суету города. Потом похлопала меня по плечу.
– Спасибо что рассказали.
– Да…ммм…просто я всё слышал, когда не мог двигаться.
– Я знаю, я узнавала о вас.
– Узнавали?
Алена, не ответив на вопрос, закурила новую сигарету и посмотрела на меня, сидящего на стуле. Чай я уже не пил. Она пустила в окно большую струю дыма.
– Мне Сергей уже всё рассказал. Во всём признался.
Во всём?
Она посмотрела на меня. Затянулась. Потом чуть согнувшись в талии пустила мне в лицо густую струю дыма. Я поморщился. Но ничего не сказал. Она рассмеялась. Повернулась к окну. Её лицо приняло серьёзно –сосредоточенное выражение.
– Вы любите меня Вадим?
Алёна впервые за всё это время назвала меня по имени.
– Да…– промямлил изумленный её проницательностью.
– Ну и дурак же вы! – она подставила стул к столу, согнула ногу в колене, и пустила снова толстую струю дыма в лицо.
Я чихнул.
– Будьте здоровы! – весёло-игривые нотки зазвучали в ней. Она посмотрела сверху на меня, сидящего, нахлебавшегося чаем, и ничего не понимавшего.
– А знаете, я Вас награжу!
– Наградите?
– За вашу откровенность! Идём! – она затушила сигарету и, схватив меня за руку буквально потащила в большую комнату.
Всё произошло очень быстро. Я оказался в центре комнаты. Она, распрямившись им, уперев руки в бока, смотрела на меня. Её взгляд…он был…неприятно было чувствовать, будто я голый, а она одетая. Оценивающе. Цинично.
– Что?!
Страх, страх проникает и сковывает меня.
В каждой женщине есть ящик, в этом ящичке ещё много ящичков, а этих много ящичков ещё…
– Стань на колени! – решительно требует она. Я удивленно смотрю на девушку. Она не такая, какая мне представлялась.
– Стань! – требовательно говорит она. Я приседа. Тогда она приподымает свою юбочку. На ней белые трусики с алой и сочной клубничкой.
– Нравиться?
Вместо ответа я встаю, делаю шаг к ней. Она отшатывается. Былая уверенность тает как мороженое на теплом.
– Нравится?
– Обними меня, – вместо ответа говорю я.
Алёна недовольно кривится, как маленькая обезьянка. Вытаскивает жвачку с арбузным вкусом. Опускает юбочку. А потом… потом бьёт размаху меня по щеке.
– За что? – ошалев от неожиданности и потирая щеку, спрашиваю я. Получаю вторую увесистую пощёчину.
– За предательство!
– Что?!!!
– За предательство всех мужчин! Ты предал мужчину и решил получить за это награду?!!!
Алёна, всё-таки удивительная женщина. Мне больно, но я ей восхищен.
– Я люблю тебя!
Она снова подымает юбочку:
– Тогда целуй!
И тут… я не знаю почему, отвешиваю ей пощёчину.
Она ошалело смотрит на меня несколько секунд, а потом протягивает руки и обнимает меня.
– Я просто привел тебя в чувство.
– Я поняла.
Такое ощущение, будто мы знакомы много лет.
– Но ты не подходишь мне.
– Ну… – в моём голосе столько разочарования… идеал, созданный мной во время болезни, разлетается вдребезги на миллиард осколков.
– Я бы не пошла. Просто я хотела тебя использовать. От злости… испытать. Наказать… спасибо, что привёл в чувство. Всех мужчин, что целовали мне трусики…
– Их было много?! – изумленно восклицаю я.
– Я просто их вышвыривала из своей жизни. Как прокладки! Единственно кто выдержал испытание, был Сергей. Который не стал. Ну… ну и ты.
   Она отстраняется. Удивленно смотрю на неё. Удивленно она смотрит на меня.
– Я поняла, что, несмотря на предательство, я люблю его. Он будет наказан, но, в конце концов, прощен. Если любишь… надо бороться за свою любовь!
– Надо бороться за свою любовь… – повторяю тупо  я. Почему-то мне вспоминается ангел, что прилетал ко мне на пирс возле моря. Она была прекрасна, но только объятие было самым ценным в наших отношениях.
– Я люблю тебя.
– Ты любишь её, – твёрдо говорит она, – просто решил пойти по более лёгкому пути. Как тебе кажется. Я тоже так думала. Но ты дал мне понять… Спасибо тебе, Вадим!
– Да… да, пожалуйста!
– А теперь пошли!
– Куда?
– Сидя тут ничего не сделаем.
Я с удивлением смотрю на неё. А ведь она права. Иду за ней.
                Разность интерпретаций.
Она внимательно смотрит на меня.
– Стань на колени.
Я удивленно смотрю на неё, но выполняю, то ли просьбу, то ли приказ. Она делает пару шагов ко мне, и прижимает мою голову к животу.
– Ты слышишь, слышишь, как шевелится ребёнок?
Я поднимаю голову от её пузика и смотрю снизу-вверх.
– Слышу, – я почти беззвучно шевелю губами, но она, я это чувствую, понимает меня.
– Что вы тут делаете?! Бесстыжие! – голос старушки злобно-нервический врубается в нашу идиллию, как немецкая «свинья»* в строй врага.
Наблюдение рождает выводы. Выводы могут быть неверными. Иногда, сбоку они кажутся правильными, но при разборе – противоположными первым. Есть маленькое, но… есть маленькое, но в самых точных расчётах при ударе одного бильярдного шара о другой. Длина пути от шара до шара, удобство бития по шару, угол бития и вероятность попадания в лузу одного или другого. Профессионалы это знают, но вероятность ошибки – всё одно есть.
Даже если ты невинен как младенец, порой твоё действие в глазах окружающего света может показаться гнусным и мерзким. Чаще всего приносящего приговор, подводит его врождённая и резвившаяся система понимания насколько мир плох. Иногда, от того, что ты уже не можешь делать удивительных и прекрасных вещей, а другие, моложе могут.
Бильярдный шар, сталкиваясь с другими, пущенный наугад всего лишь с целью разбить скопление, рождает случай. Случай- судьбу. Он приводит в движение шары и совершенно невероятным образом отправляет красный жёлтый в лузу. Такое бывает редко, но бывает.
Красивое солнце.
– Прекрасная погода, – не зная, что сказать, говорю я, ей поднимаясь с колен. – Этот миг, что ты мне подарила, самый невероятный из всех. Жаль, только что там не мой…
– Да, – отвечает несколько рассеянно Алёна, – недавно нашла старый журнал «Китай» сути полностью не помню, но…нотам был написано, в честь победы в антифашисткой войне факультеты русского языка пяти столичных вузов, ты понимаешь… в Китае… с какой-то там текстильной компанией устроили концерт «Солнце всегда светит ярко». И ты понимаешь… я просто понимаю, что нужно идти. Нужно продолжать путь. Надо откинуть обиды и бороться за то, что тебе дорого!
Осознание сказанного, часто приходит позже. Мы, взглянув друг на друга, начинаем смеяться.
Бабка злобно оглядывается и шепчет сквозь беззубый рот:
– Они ещё и смеются! Бесстыдники!
Однако она нам уже безразлична. Она просто бильярдный шар, именно Тот шар родивший случай, когда два шара залетели в лузу.
– Да, за него надо бороться, – озвучивает снова Алёна.
И я вспоминаю свою Алёну и принимаю такое же решение.
Бильярдный шар. Сколько философии. Только осознав значение имени своего человека, начинаем понимать его. Его силу. Алёна, с которой я сейчас иду рядом, всегда будет моим другом. Алёну, которую я потерял несколько месяцев назад…за неё надо бороться.
– Ну что пока? – спрашивает она.
– Да, всего тебе хорошего, – говорю-соглашаюсь я.
Мы идём: она – налево, я направо…  и вдруг я так чётко и явственно слышу щелчок пальцами…
– Вадим!
– Да?
– На минуточку!
Я подхожу к ней…неясное чувство бродит внутри… она обнимает меня. Потом отстраняется… пристально смотрит в глаза…кладёт на правое предплечье руку, второй охватывает ладонью затылок и крепко целует в губы…так крепко, что на какой-то момент я просто одуреваю…
– Кого бы ты ни любил Вадим, ты навсегда запомнишь меня и мой священный поцелуй!
– Священный? – повторяю я, ничего не понимая…
– Да, я переедала тебе знание и силу… Ты будешь помнить обо мне всегда! Я для тебя всегда буду Богиней…идеальной женщиной, которой ты не достигнешь никогда!
Потом она быстро разворачивается и решительно идёт из двора…
   Чужие имена в темени (центре чувственности) осени. Рано или поздно ты соскребаешь лишнее и видишь истинное лицо монеты, что держишь у себя в руках. Только когда?
Вскоре Сергей предложил лене выйти за него замуж… она согласилась и переехала к нему…Таня и Катя, тоже жили вверху не долго- разругались… вначале съехала Таня, а потом исчезла и Катя…
Бильярдный шар…
Примериваюсь к удару. Вскоре шар полетит, чтобы ударить другой.

*У немецких рыцарей был строй, вначале напоминавший угол, которым они вклинивались в строй противника, разделяя его, а потом уничтожая.
Просто мысль, что в бильярде, как и в жизни нужно попасть точно именно в нужное место... от этого зависит результат...