Дура

В палату её завела, вернее, почти втолкнула, дежурная медсестра Зинаида, самая противная в детском хирургическом. И кличку Зинаида имела соответствующую - Злюка.

На девчонке были одеты грязноватые синие трикотажные брюки с дыркой на коленке, голубой свитер-лапша, заляпанный подозрительными бурыми пятнами, и стоптанные коричневые ботинки. Поправляя растрепанные непонятного цвета пряди, которые выбивались из наспех затянутого на макушке хвоста, девчонка несмело подняла голову и обитатели девчачей палаты неприятно захихикали, ведь всё лицо новенькой было замазано зелёнкой, а на месте носа кровоточила огромная ссадина.
Заглянувший в дверь мальчишка лет десяти из соседней мальчишечьей палаты, загоготал и громко крикнул: "Новенькую привезли! Страшнааяа! Паараша!"

Девчонка от его слов сгорбилась, но голову не опустила, а просто тихо хлюпнула тем, что было вместо носа.
Злюка, подтолкнув ее к свободной железной койке с полосатым матрасом, подушкой и сероватой стопкой белья, прикрикнула, сиди, мол, тихо, не смей никуда выходить, пока мать не привезет тебе чистую одежду и тапки.
При слове мать, глаза новенькой наполнились слезами, она понуро села на кровать и затихла.

А в палате, между тем, всё шло по расписанию.
На кровати у окна возлежала стройная девица, выглядевшая намного старше официально заявленных 14ти лет*, в красивом, явно заграничного происхождения, платье стального оттенка. Её длинные темные волосы были заплетены в модную французскую косу, подкрашенные глаза томно, но внимательно наблюдали за всем, что происходит вокруг.
Девицу звали Вероника, и она, по умолчанию, была главной. Только Главная могла присваивать клички новоприбывшим, отбирать родительские передачки и больничное печенье, которое приносили детям на полдник вместе с кефиром. Она же раздавала мелкие поручения всем в палате, решала когда и кому объявить бойкот или устроить ночью "темную".

Впрочем под раздачу попадали не все.  Вероникина подруга - девочка  по имени то ли Сонька, то ли Санька, больше похожая на мальчика из-за ее коротко стриженных светлых волос, определенно была в фаворе, и наводила страх на всех детей. Она была скуластой с живыми, но недобрыми глазами, очень некрасивой, с совсем неразвитой, но спортивной фигурой.
"Ежедневная раздача", которую Вероника называла "уроком", начиналась в одно и то же  вечернее время, когда менялись медсёстры и за детьми никто не следил.

Сонька начинала с гоготом скакать по стоявшим у стен кроватям, на которых, вжавшись в матрасы, лежали или сидели девочки лет 7-12, бледные испуганные, в застиранных байковых халатах или ситцевых платицах. Вероникина Шестерка прыгала к каждой на кровать, пинала девчонку ногой, приказывала делать или говорить что-то, по ее мнению смешное, а в конце экзекуции со всей ее дурной силы кидала в каждую резиновый мяч, метясь в лицо. Кто-то прятался под одеялом, кто-то пытался увернуться, а кто-то плакал и просил пощады. Сонька довольно поглядывала на Веронику, ища одобрения, и перепрыгивала к следующей жертве.

В тот день, скаканув на кровать к новенькой, которой пока так и не привезли сменную одежду, Сонька завела ногу назад, чтобы дать ей пинка, но вдруг качнулась и, еле удержавшись за железную спинку кровати, отпрянула. Вскочив, она замахнулась снова, завела руку с мячом, готовясь засветить новенькой четко в лоб, но так и осталась стоять с открытым ртом. Впрочем, через несколько секунд Сонька-Санька опомнилась, обвела палату быстрым взглядом, зыркнула на Веронику, стараясь понять, не заметила ли та ее позора...
Бросив с размаху мячик на пол, Сонька визгливо крикнула: "ДУРА" и убежала на свою кровать. Воцарилась изумленная тишина.

В течение этого эпизода новенькая не проронила ни слова. Она, казалось, обречённо, но очень спокойно смотрела в глаза мучительнице  и ее маленькие поцарапанные ладошки слегка подрагивали.

Вероника, конечно, все заметила. Она фыркнула на свою Шестерку и обратившись к новенькой поманила ее пальцем: "Эй, как тебя там, подойди." Девочка медленно спустилась с кровати и захромала к Главной. Палата затихла, некоторые девчонки приподнялись на своих местах, а Сонька настороженно и зло засопела в своем углу.

"Рассказывай", - потребовала Главная. - Почему такая ободранная, как зовут, что умеешь". Девчонка опустила голову: "Валя зовут. Под машину я попала, на музыку опаздывала, теперь вот урок пропустила, мама расстроится, - по грязной щеке потекли слезы, - читать люблю". Она заплакала безутешнее и прошептала:  "Я в туалет хочу, но боюсь выйти, мне же халат и тапки не привезли."
"Вот Дура!" - подала голос Сонька. А Вероника, цыкнув на нее, вдруг обняла новенькую и закричала: " Эй, медсестра!"
Дверь распахнулась и в проёме нарисовалась Злюка-толстуха.

"Теть Зин, - елейным голосом произнесла Вероника, - Валюша - хорошая девочка, её мама скоро принесет сменку, не сердитесь на нее, пожалуйста. Ей в туалет и помыться бы". Злюка заворчала притворно и, кажется, заискивающе посмотрела на Веронику: "Пусть идет, Вероничка, я ж разве против".

Главная лениво встала с кровати, продолжая обнимать новенькую.
"Пойдем провожу, - весело сказала она, и тихо добавила, - Думаю, рублей 20** хватит этой суке, чтобы она на тебя больше никогда не орала."
"Скучно здесь, - продолжила Вероника, - задолбали своими таблетками и уколами. Читать, говоришь, любишь? Значит так, когда вернемся в палату, перенесешь свои вещи на соседнюю со мной койку. Будешь книжки мне рассказывать каждый вечер".

Валя подняла на Главную глаза, которые оказались огромными, необыкновенного зелёного цвета, со странным рыжим пятном на одном из них. "Буду. Только пусть Соня не бьет никого", - еле слышно прошептала она и снова заплакала.
Вероника удивленно произнесла: "Тебе-то что? Ты о себе думать должна, - и совсем ласково добавила, - Дура."

С того дня жизнь маленьких пациенток в хирургическом отделении районной больницы изменилась. На "уроки" совсем не оставалось времени. Как только дети заканчивали процедуры и возвращались в палату, Вероника сооружала на своей койке "трон" из подушек, рассаживала вокруг себя "учениц", указывая каждой определенное место, потом командовала нетерпеливо, но не зло: "Затихли все! На чём ты там остановилась, Валёк,  давай поподробнее, как она его встретила. И еще раз расскажи про зАмок... "

Маленькая ободранная, вся в зелёнке "дура", которой, наконец, принесли чистую одежду и тапки, продолжала пересказывать историю за историей, поочередно играя роли принцесс и принцев, сказочных зверей, злых и добрых волшебников. А маленькие пациентки, во главе с красавицей Вероникой, слушали распахнув глаза и жевали больничное печенье, которое уже никто ни у кого не отбирал.
----------------------------


* В те времена детские больницы и врачи могли принимать детей только до 14 лет. Поэтому родители разными способами иногда уговаривали врачей, держать пациентов-детей до более старшего возраста, т.е. "снизить" возраст пациента в медицинской карте.

** 20 рублей равнялись 1/3 месячной зарплаты медсестры. Большие деньги.