Легенда про змея Зиланта

Авторская легенда, написанная на основе татарских легенд и преданий -
      
Общая статья про татарские легенды тут - http://stihi.ru/2023/01/24/7394
   

***** ****** ****** **** **** ******* ******** ***** ***** ******* **** *****
По древним татарским преданиям столица Казанского ханства – Иске Казан (Старая Казань) – располагалась в другом месте. Оно было неудобным, так как поблизости не было источников воды, воду приходилось носить издалека, поднимаясь в крутую гору. Однажды одна молодая женщина, поднимая два ведра по крутому подъему споткнулась и стала корить хана, что он построил город в неправильном месте. Её тут же схватили, и доставили в ханский дворец. Она оказалась дочкой пчельника, и посоветовала хану перенести столицу в другое место, где у её отца была расположена пасека. Хану понравилось это предложение, так как он давно обдумывал вопрос переноса городища Иске Казан на новое место.
Но была большая проблема: в глубоких норах этой горы водился крылатый змей-дракон по имени Зилант. По совету одного колдуна, чтобы извести Змея, гору со всех сторон обложили бревнами и хворостом, а потом подожгли. Во время пожара все змеи в том месте умерли, а Зилант вылез из своей норы и улетел на другую гору, которую потом народ прозвал Елан-тау. После этого хан перенес столицу своего государства на новое место, где и была основана современная Казань. Но змей Зилант продолжал совершать разбойные налеты на селения, стада и поля. Поэтому хан начал искать такого батыра, который бы смог победить этого злого дракона. Наконец-то, в одном ауле нашли юношу-богатыря, который взялся извести Зиланта. Между ними произошла битва на горе Елан-тау, где батыр погибает, но успевает мечом смертельно ранить Змея. Тогда Зилант взлетает в небо, снова летит к месту, где расположена Казань, и с высоты падает в глубины озера Кабан. По татарским легендам его дух до сих пор обитает в этом озере.
   
Бытует стародавнее преданье,
Что много сотен лет тому назад
На выселках, вблизи Иске Казани,
Жил пчеловод по имени Ахмад.
 
Урочища держал он бортьевые,
Лишь снег с опушек солнечных сходил,
И тальники цвели береговые –
На пасеки он улья вывозил.
 
По воле всемогущего Аллаха –
Одна лишь дочь у пчельника была.
Она с утра до ночи, словно птаха,
Отцу служила в помощь, чем могла.
 
Урочище стояло среди леса,
На склоне живописного холма.
Цвели там медуница и пролеска,
Имели бортья ханские клейма.
 
Река Казанка протекала рядом,
За нею пойма, старицы (*), луга,
А дальше,  в малахитовом наряде –
До окоёмов (*) ширилась тайга.
 
Богато тут медов и воска сборы,
Приятен ветер – вешний бокогрей.
Но вот беда: в щелях земных и норах
Водилась тьма ужасных чёрных змей.
 
В трухлявых пнях, в траве, в кустах укрытых
Они таились, словно тать (*) в ночах.
Своим шипеньем мерзко-ядовитым
Внушали гады (*) оторопь и страх.
 
Но пасечник был к этому привыкший,
Другое лихо обитало тут:
Внутри горы, ходы свои прорывши,
Жил зверь, ужасен норовом и лют!
 
Змей-великан, дракон многоголовый,
А может демон злобный при крылах.
Любому смельчаку в окрестных сёлах
Внушал своим он видом грозный страх.
 
Он вылезал наружу тёмной ночью,
Из пасти изрыгая огнь и дым.
Как яхонты горели его очи,
И змеи все склонялись перед ним.
 
Свирепый вепрь (*), медведь иль волк рыскучий
Ту гору обходили стороной.
Царь местных змей, аспид (*), дракон летучий
Там властвовал полуночной порой!
 
Одна его глава была змеиной
С булатными клыками под аршин.
Он ей съедал любую животину,
Что только появлялась перед ним.
 
Быкоподобна голова вторая -
Он ей щипал густой травы ковёр.
То чудище с горы молва людская
Звала Зилантом с самых давних пор.
 
С восходом солнца пчельник без опаски
На пасеке трудился, что есть сил.
Но лишь закат сгущал в небесье краски –
С горы домой поспешно уходил.
 
Вот так проходит время: дни за днями,
Дочь пасечника замуж отдана.
Она с семьёй живёт в Иске Казани,
В заботах от зари и до темна.
 
Но самой тяжкой женскою работой:
С реки в жилище наносить воды.
Поскольку город на горе высокой
Основан был…
                Великие труды
Нужны, чтоб две бадейки с коромыслом
Поднять от речки тропкою крутой.
Порой дорогой мокрою и склизкой,
В мороз, ненастье, летом и зимой.
 
Она однажды как-то оступилась
И хана помянула не с руки:
«Зачем Иске Казан, скажи на милость,
Так далеко построен от реки?»
 
То услыхала воинская стража,
Что службу у входных ворот несла.
Схватила молодуху, как за кражу,
И в судную палату повела.
 
Хан Али-бей из булгарского рода
В Иске Казани бремя власти нёс,
И приведённой дочке пчеловода
Он самолично учинил допрос.
 
Она в ответ без робости и лести:
«О, господин мой, и великий хан!
Я лишь сказала: в неудобном месте
Построен город наш Иске Казан.
 
Клянусь, и в мыслях не было такого,
Чтоб имя твоё светлое хулить.
Не изрекла я ничего дурного,
Но лишь тебе хотела предложить:
Недалеко от берегов Итиля (*),
Там, где Казан впадает широко,
Есть холм такой, что всем холмам на диво.
Удобно там, привольно и легко.
 
Со всех сторон он окружён водою:
Озёрами, болотами, рекой.
Он высится над местной стороною
Обширною залешенной (*) грядой».
 
Понравилось владыке Али-беку
Что сообщила женщина ему.
Решил послать в то место дровосеков,
Чтобы расчистить поле на холму.
 
Установить там стены крепостные,
И град Казань перенести туда.
Окрест валы насыпать земляные,
Чтоб не проникла вражия орда.
 
«Мой хан, но в этом деле есть преграда –
В горе крылатый обитает Змей!
Из нор он вылетает, как из ада,
Сжирая птиц, скотину и людей.
 
В глуши лесной живет колдун-отшельник», -
Сказала хану пасечника дочь.
«Способен этот знахарь и волшебник
Против Зиланта-змея нам помочь!»
 
К волхву (*) гонец был послан скороходный:
«Зиланта как возможно победить?»
Колдун ответил: «Надо плотно-плотно
Дровами эту гору обложить.
И ровно в полдень, в час, когда все гады
Повылезают из своих схорон,
Огнём неугасимым, без пощады,
Урочище поджечь со всех сторон.
 
Хан сделал так: на склонах Елан-тау
Повален был сосновый бор густой,
Вокруг горы поставлены заставы,
В огромных кучах сложен сухостой.
 
В час полудённый хворост подпалили,
Пошёл огонь трескучею волной.
Накаты Елан-тау задымили
Удушливой угарной пеленой.
 
Издохли змеи, но Зилант крылатый
Как джин поднялся в синеву небес.
И, извергая многие проклятья,
От взоров ханских воинов исчез.
 
На том холме, как говорит преданье,
Хан Али-бей и основал Казань.
Вокруг на сотни вёрст по заказанью
Таёжная лежала глухомань.
 
Но не забыл Зилант про разоренье
Поганого змеиного гнезда.
Он предал огневому запаленью
Аулы, нивы, пажити, стада.
 
Летал он яко тать безлунной ночью,
Внушая людям суеверный страх.
Он рвал несчастных на куски и клочья,
Жилища повергал в золу и прах.
 
Хан Али-бей в печали небывалой
Послал гонцов по царству своему,
Мол, где найдется богатырь удалый,
Кто бой объявит чудищу тому.
 
В награду из казны готов отсыпать
Двенадцать полных шапок серебра,
Броню, что в ханских кузницах отлита,
Седло и много всякого добра.
 
В одном селе такой батыр сыскался,
Он слыл в округе первым силачом.
В лесу глухом его медведь боялся,
Шутя, он дрался с диким секачом.
 
Тот взялся извести дракона-змея,
Судьбу свою на прочность испытать:
Побьёт Зиланта – будет богатеем,
А нет – Аллаха волю не сломать.
 
Батыр одел кольчужную одежду,
Взял стрелы, лук, булатный острый меч,
И на коне могучем, белоснежном,
Помчался в бой – Зиланту злому встреч!
 
Нашёл в дремучей чаще холм поросший,
Где лютый Змей в пещере обитал.
Траву сухую у норы поджёгши,
На поединок гада вызывал.
 
И вот под вечер, лишь закат кровавый
Зловеще обагрил небесный свод,
Из подземелья хищник двоеглавый
На всадника отважного ползёт.
 
Как есть двоеголов Дракон хвостатый,
Зелёной медью блещет чешуя,
Дерёт кусты, траву когтистой лапой,
Силком готов пожрать богатыря.
 
Одна его башка огнём рыгает –
По склонам сыпет яростной искрой.
Вторая – дым тлетворный извергает
И застит очи едкой пеленой.
 
Конь, словно птица, скачет по полянам,
Богатыря спасая от огня.
Батыр зовёт врага червём поганым,
Зиланта в дебрь таёжную маня.
 
Кладёт на лук, разрывчатый, кленовый,
Тяжёлую калёную стрелу.
Стреляет Змею прямо в изголовье,
Спустив рукой тугую тетиву.
 
Драконья чешуя тверда, как камень,
Простой стрелой такую не пробить.
И прячась за древесными стволами,
Батыр искал, как Змея исхитрить.
 
Он подобрался к чудищу поближе,
Достав ещё стрелу из колчана,
И точно правый глаз дракону вышиб,
Той головы, что пламенем страшна.
 
Зилант на эту дерзость возъярился,
С ужасным рёвом взвился над горой,
И пламенем неистовым пустился
Сжигать любую живность под собой.
 
Он увидал: на скакуне дородном
Среди ветвей и крон богатыря.
Со всей своею злобой первородной
Метнулся вниз, отмщением горя.
 
Они сошлись: огонь и твёрдый камень,
Вокруг земля ходила ходуном.
Бил острый меч, жёг ненасытный пламень,
И эхо отражало жуткий гром!
 
Вот Богатырь, перехватив мгновенье,
Сумел Зиланта поразить мечом.
Дракон в ответ, в неистовстве сраженья, 
Ударил смельчака своим хвостом.
 
Батыр упал на землю бездыханным,
Лишь конь его от гнева захрапел.
Зилант, в груди с погибельною раной,
Над Елан-тау медленно взлетел.
 
Была его последняя охота
Увидеть гору, где стоит Казан.
Он с высоты гусиного полёта
Упал в глубины озера Кабан.
 
С тех пор сошла на нет лихая нечисть,
Змеиная напасть побеждена.
Река Казанка и её окрестность
Трудом людей была освящена.
 
Про те событья сложены былины,
И в память о той яростной ратьбе (*): 
Дракон Зилант изображён доныне
У города Казани на гербе.
 
Теперь он не коварный погубитель,
Что разоряет веси (*) и поля.
В геральдике он верный охранитель
Казанского посада и кремля.
               
********* ***** ***** ****** ******* ***** ***** **** **** ******  ********
  Источник: народные татарские легенды и «История о Казанском царстве» (Казанский летописец)
**** ***** ****** ****** ******** ******* ******* ***** ******* **** *****
Старица – пойменное озеро, старое русло реки.
Окоём – горизонт, край небес.
Тать – вор, разбойник.
Гады – устаревшее название змей и всех пресмыкающихся.
Вепрь – огромный кабан, секач.
Аспид – ядовитая змея, былинный змей.
Итиль – тюркское название реки Волга.
Волхв – колдун, кудесник, языческий жрец.
Ратьба – битва, борьба.
Веси – деревни, селения.