Смех сквозь слезы

Помню, как-то остановился в небольшом городке рязанской области на квартире у товарища. Стояли майские дни. Было жарко. Решил привести себя в порядок. Помылся, а заодно постирал белье, а вешать некуда - ни балкона. ни веревки подходящей я не нашел.Смотрю, форточка приоткрыта (собственно она и не закрывалась из-за дефекта). Я ее пошире открыл и водрузил на нее свои причиндалы.
Уже через некоторое время показался товарищ, Володя Хомяков. Шел он неторопливо, разглядывая все вокруг и вдруг... увидел мое новаторство. Остановился. Минут пять стоял, как вкопанный, сосредоточенно о чем-то думая.
Уже скоро он зашел в дом. Войдя в залу, внимательно посмотрел на меня, а потом выдал:

ЯРКИЙ ПРАЗДНИК ПЕРВОМАЯ, ПРАЗДНИК СВЕТА И КРАСЫ: ВСЕ ВЫВЕШИВАЮТ ЗНАМЯ, А САША ВЫВЕСИЛ ТРУСЫ!..

Остановились на пару с Владимиром Хомяковым на квартире у  Евгения Артамонова в Рязани. Предстояло празднование Годовщины со дня рождения Сергея Есенина.  Из-за волнения у Евгения прихватило сердце, а ведь накануне еще и выпили. Посоветовали неотлагательно выпить сердечные капли...  У Владимира Хомякова проблема с глазом: последний воспалился и все время слезится.
Я молча наблюдаю за товарищами, сетуя на  то, что все идет не так как нужно. После длительного переезда, у меня самого разболелась поясница: изо всех сил натираю мазями спину, но боль не проходит. Ложусь на пол, пытаюсь делать гимнастические упражнения. Одним словом  - КАРТИНА, маслом пиши!  А ведь нам предстоит читать стихи на сцене и ни где-нибудь, а на Родине Сергея Есенина в Константинове. Мысленно убеждаю себя, что все будет хорошо, где наша не пропадала!..
В это время в комнату заходит Хомяков и я едва сдерживаю себя от смеха. Подобно цыклопу, он сверлит нас, словно прожектором, единственным глазом и произносит:

ТРИ УРОДА СОБРАЛИСЬ НА ПРАЗДНИК СТИХИ ЧИТАТЬ!..



                В ЭЛЕКТРИЧКЕ

Я едва смог перевести дух после того, как сытно пообедав, распрощался с хлебосольными хозяевами – Хомяковым Владимиром и Виноградовой Лидией. Усевшись в вагоне элетрички, я время от времени поглядывал в окно на проплывающие мимо полустанки и перелески. В вагоне было малолюдно, но уже на следующей станции число пассажиров неизмеримо возросло: люди плотно стояли в проходах, напирая всей массой друг на друга. Пришлось подвинуться, чтобы рядом примостился еще один грузный пассажир. «Господи, вагон же не резиновый!» – подумал я и пожалел, что не воспользовался пассажирским поездом...
 
До Рязани было еще далеко, когда мне нестерпимо захотелось в туалет. Видно, подействовали котлеты, которые, на мой взгляд, были слишком жирными. Я крутился, как мог, чтобы выдержать до конечной станции, но в какой-то момент понял – надо бежать в туалет, иначе... Вскочив с места, я попросил соседку присмотреть за рюкзаком. Расталкивая многочисленных   пассажиров, я тут же поспешил на поиски туалета.

Уже скоро я вернулся на свое место. К моему великому удивлению, вагон был пуст, и только у самых дверей сидело двое молодых людей. «А где же остальные? – удивился я. – Ведь всего несколько минут назад здесь яблоку негде было упасть, а теперь пусто». Не успел я порадоваться этому обстоятельству, как в вагон вбежал милиционер, а с ним еще двое железнодорожников.
    –  Где рюкзак? – закричал милиционер, бешенно, словно умалишенный, вращая глазами.      
    –  Вот, рюкзачок, – смущенно ответил я. – А в чем, собственно, дело?
    –  Вы, хозяин рюкзака?
    –  Да, рюкзак мой.

И в это время один из железнодорожников разразился гневной тиррадой, закончив речь словами:
    –  Да, тут одна пассажирка, блин... доложила, что в рюкзаке находится взрывное устройство, а хозяин утек!
    –  Никуда не утек, я здесь. Просто в туалет бегал.
    –  Ну, блин!..
 
Милиционер, а с ним двое железнодорожников тут же покинули салон, и я в гордом одиночестве в совершенно пустом вагоне добирался до Рязани.