Сломленной кукле никто не сломает никчёмную шею,
не оторвёт, словно раненой бабочке, пару потрёпанных крыл,
но, собирая себя из мурашек и дрожи, я смею
слепо надеяться снова создать то, что ты так легко сокрушил.
Белыми нитками полночь латает бездонные раны, —
тоже мне праведный лекарь с луной-фонарём на сапфировом лбу, —
слишком запущенно, неисцелимо, уныло и странно,
и на душе вместо огненных кошек исчадия ада скребут.
В зеркале чей-то суровый палач и счастливая жертва
смотрит моими глазами на винное платье для бывших принцесс.
Это не я! Это та, кто себя воссоздал одуревшей
из приблизительных копий надежды с шестыми мечтами и без.
Бойся подумать, что я так слаба, что не в силах ответить
болью на боль, на молчание тоже вцепиться в тебя тишиной.
Мысли не те. Изменён даже пульс, даже почерк, и где ты, —
да неужели?! —
как сломленной кукле,
впервые
уже
всё равно.
Уже всё равно
© Copyright: Кристина Денисенко, 2023
Свидетельство о публикации №123052006546
Свидетельство о публикации №123052006546
Рецензии