Как еврей русскую полюбил

КАК ЕВРЕЙ РУССКУЮ ПОЛЮБИЛ



1.


Арик Абрамович полюбил Маришу в трамвае.

Сперва он ее и не видел - только давил на нее торсом.

Принудительно. Народу - сорок бочек арестантов.

Трамвай тут еще называют - одесский толчок. Толчок в толкучке, будьте-нате, можешь получить в любое время.

Штаны с тебя стащат - и хоть на толчок.

Неудивительно, что юбка у Мариши, и без того коротенькая, задралась по самое не могу.

- Девушка в кружевных трусиках! Вы как, на следующей выходите?

Мариша хотела ответить что-нибудь язвительное, но в зобу дыханье сперло.

Тут трамвай резко затормозил на перекрестке и дернулся.

- Мужчина! Ваше тело в меня впилось! - простонала Мариша.

Абрамович попытался, ценой героических усилий, поменьше давить на нее.

Но у него не получилось.

Туда-сюда... Туда-сюда-обратно...

В результате всей этой механики мучительно восстало его мужское естество.

- Мужчина! Ну что же вы на мне лежите, и ничего не делаете? - злилась Мариша, - Ну, делайте же что-нибудь!

Абрамович... пролил семя, выдохнул и тут увидел...

Неземной красоты голубые глаза.

Он отшатнулся, сминая попутчиков, ругающихся последними словами и пихающихся острыми локтями.

Классика жанра. Хоть на обложке букваря печатай. Локоны с тем самым хрестоматийным льняным отливом. Носик вздернутый гордо. Шейка как у жеребенка в заливных лугах где-нибудь под Медынью ...

Глаза, как образа.

При виде которых вспоминаются вдохновенные отроки Нестерова.

Васнецов с его Аленушкой над плакучим омутом.

Есенин на розовом коне, весенней гулкой ранью.

Хоровод "Березка"с лебяжьей поступью березынек.

Зыкина: царские жемчуга в ушах, оренбургский пуховый платок. Издалека, долго течет река Волга.

Петров-Водкин, мадонны в красных косынках - комсомольские богини.

Рубцов среди крещенских кощеевых морозов - канунов смерти своей - предсказанных им в стихах.

В горнице моей светло. Это от ночной звезды. Матушка возьмет ведро, молча принесет воды.

Водицы колодезной хочется испить.

Водки глотнуть хочется. Чистой, патриотической.

Небесное сияние. О, неземное создание!

Кажется, светится даже воздух вокруг нее.

Сам-то Арик никак и никаким яком красотою не блистал. Походил несколько на пластилиновую ворону из мультика: фигура буквой зю, нос - на семерых рос и вечная иудейская, неизбывная печаль в глазах.

Мариша смотрела на него, поджав губки. Смотрела, смотрела, да и рассмеялась бубенчиковым смехом.

Ой-ой! Любовник-герой!

Абрамович понял, что пропал.

-  Мужчина! Ну что вы мне строите глазки?
-  А что ж, я вам кооператив должен строить? - острил Абрамович.

Погибал от любви, но острил. На автопилоте.

-  Вы холостой?
-  Нет я заряженный. Прошу вас отнестись со всем уважением к моему обрезу!

Какая страна самая вооруженная в мире? Израиль. Там все мужчины с обрезами ходят.

-  Я вижу, вы - девушка моей мечты! Красивая! Стройная! Э-э-э...
-  Вы, я вижу, вы рассчитываете со мной переспать.
-  Да еще и умная!

- Я еще не готов жениться на вас. Но уже могу сделать первый взнос в счет супружеского долга!
- Я не такая! Я жду трамвая.
- Ваш трамвай пришел. Но он может уйти без вас, как это ни печально. Останетесь одна на остановке.
- Ничего. Следующего рейса недолго ждать.

В Депо судеб уже, кажется, что-то было решено.

- Этот трамвай, девушка, идет на Млечный Путь. Там обитают райские гамаюны и сирины. И все небо в алмазах.

- Я девушка простая. У нас как: либо женись, либо голову не морочь!
- Если не будете давить мне на мои Фаберже и делать мне беременную голову, то... женюсь.
- Да я за вас ни разу не пойду! Я к вам холодна.
- Так потеплейте. Учтите, холодной женщине приходится греться в шубе, купленной за собственные деньги...
-  Мужчина! Ну что же вы от меня никак не отлезете? Я же вам отказала!
-  Таки ведь не наотрез.

Так они еще полу-ругались, но уже полу-женихались. Арик и его упрямый, наивный, вредный, правдивый голубоглазый ангел.

Истово-честный и отчаянно-справедливый ангел, что особенно интересно.

И полный соблазна.

Выдержать все вышеперечисленное одномоментно было решительно выше сил человеческих.


Арик пошел к раввину.

- Ребе, я могу смотреть на девушку с синими славянскими глазами?
- Можешь, сын мой.
- А могу я смотреть на девушку в мини-юбке?
- Можешь, сын мой.
- На девушку в блузке с декольте и голым пупком?
- Смотри себе на здоровье.
- А... если она совсем разденется?
- Можешь.
- Ребе, есть ли в мире что-то, на что еврею нельзя смотреть?
- Есть. Электросварка.

Арик поблагодарил почтительно и ушел... Заключив, что электросварка для него менее опасна, чем Маришина красота.

Но слово "можешь", трижды произнесенное раввином, придавало ему уверенности.


Однажды поздно вечером сидя на скамейке в Приморском парке, Арик решительно обнял Маришу. И тут с неба упала звезда.

- Загадай желание! - нежно прошептал Арик Марише на ушко.

- С неба звездочка упала,
Прямо милому в штаны.
Ничего, что все пропало,
Лишь бы не было войны! - пропела Мариша и расхохоталась, как чудное дитя.

- Господи, сделай так, чтоб она влюбилась в меня. Ну что тебе стоит! Сотвори чудо! - взмолился он мысленно, - Неужели, милый боженька, я прошу о невозможном?

Зачем желать невозможного? Надо желать возможного.

Ну хорошо, если уж это так тебе трудно, Господи, пусть она влюбится в меня хотя бы наполовину!

Мне с ней и половины счастья хватит.



2.


Любовь до гроба(дураки оба).

До березки.

До долины Иосифата.

До трубы Архангела.


Во всяком случае - пока навсегда.

Но как ее примут Мама и Папа?

Что скажут родители Мариши?

Смогут ли вообще они - еврей и русская - ужиться?

Ужа ужалила ужица, ужу с ужицей не ужиться...

Арик пошел к раввину.

- Ребе, мне нужен ваш совет.
- Говори.
- Я хочу жениться.
- Женись.
- Она небогата.
- Женись.
- На безгрешную деву Марию не похожа.
- Женись.
- И характер вредный.
- Женись.
- Но она не еврейка. Она русская.
- Не женись.

- Ребе, я пришел за советом, а вы мне - то женись, то не женись!
- Прими христианство.
- Зачем?!
- Тогда будешь православному священнику мозги выносить.

- Ребе а если бы я сказал вам, что я голубой?
- Ну, ты хотя бы встречаешься с еврейским мальчиком?

Прямо до наоборот.

Он встречался с русской девочкой.

Что, интересно, больший грех?


Арнольд Абрамович решил перевоспитать свою Марью Кузьминичну - сделать из нее настоящую еврейку.

Объявление: Мужчина-еврей познакомится с девушкой, чтобы вместе посещать Ешиву, праздновать Пурим и Песах, принимать микву, отведывать мацу и т.д. Религиозная принадлежность не имеет значения.

Мариша согласилась.

Она даже старалась стать настоящей еврейкой.

Читала Тору, ходила к раввину, осваивала приготовление кошерных блюд, волосы укладывала в обьемистую "халу" на макушке, а потом и вовсе купила себе жгуче-черный, туго скрученный парик. Который, как ни странно, ее не портил.

— Арик, я уже наполовину еврейка! Хоть и не по крови.

И добавляла:

— Впрочем, ты, Арик, из меня столько крови выпил, что сам уже стал наполовину русским.

— Арик! У меня из всей еврейской кухни хорошо получается только маца и фаршированная щука!

— Мариша, любовь моя, со временем ты узнаешь еще много других замечательных еврейских блюд. Но сейчас я таки хочу знать, шо я ем - мацу или фаршированную щуку?

И она обижалась.

— Арик, почему наша соседка Люся всякий раз при встрече стала мне улыбаться? Если я узнаю, что это из-за тебя, то я тебе, учти, отвечу тем же!

— Маришенька, я не против! Пусть мне улыбаются все мужики с нашего подъезда!

И она обижалась.


— Арик! Скажи честно, кого ты любишь больше - меня или твою маму?

— Каждой по 50 процентов. - уверенно отмерял Арик.

И она обижалась.


— Арик, в вашей Торе 613 заповедей, я стараюсь, но не могу, я многие не выполняю.
— Не расстраивайся, Марина. Скажу по-секрету, я тоже не выполняю одну заповедь.
— Какую? "Не прелюбодействуй? "Или... "Не вари мясо козленка в молоке его матери"?

Арик разводил руками:
— Насчет прелюбодейства - случалось мне побывать козлом. В рамках борьбы козла с бобром... то есть, добра со злом.

И она обижалась.

—  Марина, золотце мое, я купил тебе отрез на мини-юбку, что все видели, как хороши твои ножки!
—  Дай-ка посмотрю, что ты там купил? А почему так много - здесь ткани метров пять будет!
—  Не переживай, из оставшегося сошьем мне костюм.

И она обижалась.

Костюм он шил у старого закройщика Семы, с прицелом на свадьбу.

Тот целый месяц просто из кожи вон лез - раскладывал по ткани лекала, щелкал ножницами, строчил на машинке...

Про Сему говорили, что в день, когда пришел Мессия, он отпаривал утюгом только что пошитые брюки.

Явился под светлые очи Спасителя мира, только когда стрелки как следует отгладил.
- Семен! Что мы тебя так долго ждали? - вопрошает Мессия.
- Уж кто бы говорил! - отвечает Семен.

Костюмчик на свадьбу вышел вполне себе - с двух шагов не отличить от последнего бренда Армани, на фото из журнала "Работница".

Даже неказистый Арик с его круглым животиком (мама в детстве куриным супчиком перекормила), носом-клювом и вечной бессмысленной иудейской печалью в глазах - оказался в нем вполне себе мотэк.

Но за этот месяц отношения с невестой совсем разладились.

- Ты меня любишь, Маришенька?
- На 50 процентов. - отвечала она.

Вот же, идиёт он был! Попросил у Бога половину счастья!

Опасайтесь своих желаний, они могут исполниться.

Арик страдал.

Он винил во всем закройщика Сему.

Приходил к нему в районное ателье мод на Ришельевской и скандалил:

— Ну, почему, Семен, какие-то несчастные пиджак и штаны вы мне шили целый месяц?! Бог мир за семь дней создал, а тут костюм — месяц!
— Ха, молодой человек! Вы посмотрите-таки на этот мир, сколько в нем несовершенства. И вы посмотрите на этот костюмчик! Это же перл творения!

Мир у творца, действительно, получился какой-то недоделанный.

- Запомни Арик!  - наставительно провозглашал Сема, - На скамье подсудимых Господь Бог будет сидеть рядом с нами, людьми!


3.

Маришин батяня Кузьма Петрович, без пяти минут тесть, позвал Арика в воскресенье к себе на дачу.

- Здравствуй, зять - ни дать, ни взять!

И тут же вручил ему лопату:

- Помоги зятек, огород под картошку вскопать!
- И много тут надо копать?
- От забора и до обеда!
- Тестюшка, дайте лопату с мотором!

Тот удивился:
- Где ты видел лопату с мотором?
- А где вы видели еврея с лопатой?

- Что ж, у вас лопаты сами копают?
- Если лопаты твой огород сами вскопают - отдашь за меня дочку? - спросил Арик.

Тесть заржал:
- Отдам!

Во, а говорили,что евреи умнее нас! 

Арик порылся в сарае у тестюшки.

Нашел там  старый мотор от мотоцикла "Иж", четыре совковых заступа, канистру бензина, разнокалиберные болты-гайки...

Малость поднапрягся, и соорудил из всего этого хлама самоходную картофелекопалку.

Заправил бензином - работает.

Пашет, как зверь.

Пять минут - участок вскопан.


Но тестю это не понравилось.

- Не ходи ты, доча, замуж за него, - сказал он Марише, - Больно он умный.

- А что тебе надо, чтобы зять дурак был? - вскинулась Марина.

- Пьяница проспится, дурак никогда. А такой вот умник - куда ему умище деть?


На Пересыпи русские мальчишки, едва завидев Арика, распевали хором:

Жених и невеста поехали по тесто!
Тесто упало! Невеста пропала!

Эх, сыпь, Семен! Да подсыпай, Семен!

Пересыпали перец.

Пересыпские мальчишки всегда все знают.


Кузьма Петрович расстраивался - обещал дочку выдать за Абрамовича, и надул.

Обнадежил человека, и в кусты.

Схлюздил.

Сдрейфил.

Кто только за язык тянул.

Сам дочуру отговорил.

Оно, конечно,к лучшему, а все же, нехорошо получилось.

Не по-русски.

Несправедливо.

Кузьма Петрович пошел в храм, к отцу Серафиму.

- Батюшка, я согрешил!
- А в чем грех, сын мой?
- Еврея обманул. 
- А... - удивился батюшка,- Ну, так это не грех.
- А что ж это?
- Это чудо.



4.


В Одессе говорят не "мой дом", а "мой двор"".

Арик вырос в одесском дворе, где колыхались занавески на распахнутых морским ветром окнах, где лаяли разнокалиберные, разномастные шауки, бобики, барбоски, где мурлыкали, развалясь на солнышке, кошки, а на  веранде в глиняных горшках любились бархатцы, ноготки, душистый табак, где сидели у подъезда  на лавочках тети Цили и тети Песи, всё знающие про всех жильцов, где жены вытрясали перины на балконах, а мужья за общим дощатым столом пили вино и стучали в домино, обсуждая интересное кино.

Кино, вино и домино - три кита цививилизации.

Нет, еще, конечно - водка, лодка и молодка.


Пиво без водки - деньги на ветер.

Три источника и три составных части марксизма: водка, вино и пиво.

И еще, конечно, - кино, домино, мяч к окно... Чиж, городки и прятки.

Арик играл во дворе с другими детьми - в чижа, городки или прятки.

На балкон выходила его мама и кричала:
- Арик! Домой!
Мальчик поднимал голову и кричал в ответ:
- Я замерз?
- Нет! Ты хочешь кушать!


- У тебя, конечно, должно быть свое мнение. И сейчас мама тебя с ним познакомит.
- Мама! Сейчас у нас время плюрализма мнений!
- Наплевать мне на это плю. Сынок! К нам тетя Двойра приезжает! Быстро иди мыть шею!
- Мам, а если она не приедет? Что ж я, как дурак, целый день буду с вымытой шеей ходить?

Но мама доходчиво объяснила ему, что невозможно выдавить зубную пасту из тюбика, а потом вдавить ее обратно, что нельзя прокрутить обратно фарш в мясорубке... Но стать опять немытым - легко.

Арик порой высовывался из окна и кричал истерически лающим дворовым шавкам, бобикам и барбоскам:
- Я вас не боюсь! Я вас не боюсь!

Но сказать маме: куриный супчик я есть не буду! - он так никогда и не решился.

Еврейские мамы очень добрые. Но есть в них что-то от акулы.

Акула за километр чует капельку крови. А еврейская мама и за 10000 километров чувствует, что ее сын замерз или плохо кушал.

- Арик! Я таки мама твоя. И этим все уже сказано.

Арик и в ранние годы обнаруживал свой талант извлекать из всего, что есть на свете материальную пользу.

Заходил, например, в магазин и спрашивал продавца:
- У вас мед есть?
- Есть, да не про всякую честь.
- Налейте! - и подавал продавцу 3-х литровую бутыль.

Продавец наливает через воронку мед, а мальчик ему:
 - Только папа сказал, что деньги занесет через два месяца.
Продавец:
- Пошел вон!
Выливает мед и отдает бутыль.
Мальчик выходит на улицу смотрит сквозь стекло:
 - Да, тут грамм 50. Бутербродов на шесть хватит.

Маленький Арик никогда не кричал маме в магазине игрушек: "Купи! Купи!"
Он начинал издалека:
- Мама, твое детство тоже было тяжелым и безрадостным?

Раз он побывал в цирке:
— Мама, все так здорово было! И акробаты, и фокусник, и дрессировщик с тиграми, и клоуны. А во втором отделении гонщик на мотоцикле по стенкам ездил! Я, когда вырасту, тоже научусь ездить на мотоцикле и буду показывать такой аттракцион!
— Аринька, еврей на мотоцикле — это уже аттракцион. Зачем же еще по стенкам ездить?

- Арик, слушай свою маму! Если ты не будешь ее слушать, тебе придется всю жизнь слушать этот заводской гудок в шесть утра!

- Арик, не связывайся с эстетами, снобами, знатоками, талантами и гениями! У них и зарплата маленькая, и начальник идиёт.

- Арик, мотэк, сбегай за хлебом!
- А волшебное слово?
- Сдача твоя!

- Арик, реши задачку! Ответь мамочке на вопрос: что лишнее в ряду: морковка, лук, картошка и «Лексус»?
-"Лексус" - не подумав, брякнул Арик.
- Ах, сынок, сынок! "Лексус" ему лишний, ви подумайте! Ай-я-яй!
- А что же тогда в этом ряду лишнее, мама?
- Натурально, морковка, картошка и лук!

- Что бы ты сказал, сын, если бы встретил женщину, которая всё простит, добра, понятлива, и к тому же, хорошо готовит?
- Скажу: Привет, мамуля!

Каждый еврейский мальчик рано или поздно сбегает от мамы к какой-нибудь хищнице и голодранке. Чтобы сделать ее еврейской мамой.

И вот...

— Мама, ну как тебе моя невеста? Учти, я ее очень люблю.
— Я знаю. Я сразу это поняла.
— Почему?
— Потому что она с первого взгляда мне очень не понравилась.

Приглашение на свадьбу от еврейской мамы:

"С прискорбием сообщаю вам, что такого-то числа такого-то месяца состоится бракосочетание моего любимого превосходного образцового сына и какой-то хищницы и голодранки, имя которой я не смогла запомнить."

— Мама, я желаю таки знать, какая невестка вам понравится?
— Арик, мне ни одна невестка не понравится.
— Но почему, мама?
— Потому что это твоя жена. Запомни, сынок, какая бы она ни была, она мне не понравится никогда!



5.

Когда Арик вернулся с тестюшкиной дачи  к себе домой, в комнату на Молдаванке, которую он снимал у Сиротки Феди, Мариша ждала его там.

Она только что повесила на окно цветастые шторы с пышными рюшами и вся сияла.

- Это ты сама сшила?
- Ага! Мы на курсах кройки и шитья проходили подшивку канта!
- Это как? Нравственный закон над головою и звездное небо внутри нас? А подшивать его зачем - он, вроде не спивался.
- Вечно ты умничаешь! Я три часа как из пулемета строчила! Чтобы жлобы, которые живут окна в окна, за нами не подглядывали. Ты ведь можешь и голым перед окном выставиться!
- Если они хоть раз увидят меня голым, то сами купят занавески. Надо было подождать, пока их проймет. Зачем лишние траты?
- А если они не тебя, а меня голой увидят?
- Ну, должно же быть у людей в жизни хоть немножко радости!

И Мариша опять обиделась.
- Слушай, Абрамушка, я что-то не пойму - ты хочешь быть всегда прав или ты хочешь быть счастлив?


Правда хорошо, а счастье лучше.

Мариша слово "счастье" произносила по-одесски: шшасте!

Так оно звучало убедительнее.

Мариша отказала Арику, уже наотрез.

Обрезала шторы с окошка и уехала на такси к родителям на Пересыпь.

В голове у нее стучало: дурак не поумнеет, а такой вот умник ни в жись не одуреет.

И за что тогда его любить?

Батя так сказал - а батя в жизни кое-что понимает.


Арик вышел из дома.

Поехал на трамвае на Привоз.

Проверенное средство. Там у него всегда на душе легчало.

Жизнь на земле началась в Одессе. Мир был сотворен здесь. А как же. Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова... Где это все происходило, по-вашему? В Воронеже?

Брел в толчее, среди прилавков со всякими вкусностями, раздолбанной тары, потных мускулистых грузчиков и распевающих сладкоголосыми сиренами продавцов...

Любовь прошла, завяли помидоры.

Эх, любовь-морковь!

— Двойра, помидоры уже хорошие?
Сейчас скажет: потом дороже будут.

Двойра подмигивает.
 — Потом дешевле будут! - 
Значит, хорошие помидорчики, надо брать.

— Да что ж у вас огурцы такие страшные!
— Женщина, я вашу внешность в ответ не оскорбляю! Хотя есть куда.

— Ой, что-то ваша скумбрия не золотится... По цене-то - как золотая!
— Дамочка, вы собрались ей желания загадывать или таки кушать?

— Почем у вас бычки?
— Бычки - это то, что вы у себя в Москве не докурили. А у нас в Одесе - бички!
— А почему мой не курится?
— А потому, что потух!

Курица - не петух.

Если бы у моей бабушки была эта штучка, она была бы моим дедушкой.

— Сколько ви хотите за эту вишню?
— Пятьдесят.
— А так, чтоб я о вас плохо не думал?
— Сорок.

— Вы шо, спешите скорее, чем я?!

— И шо вы разоряетесь без копейки денюх?

— Ну, таки вы будете покупать, или мне забыть вас навсегда?

- Арик, или вы шо-то знаете о жизни, чего я не знаю? - шептал ему в уши Привоз.

И Арик соглашался - Привоз знал о жизни кое-что, о чем понятия не имел он, при всем своем уме.


К Арику кинулась цветочница Фира:

- Молодой, интересный! Купите своей жене розы!
- У меня нет жены.
- Тогда своей невесте!
- Нет у меня невесты.
- Таки купите на радостях, что вы имеете такую спокойную жизнь!


На Привоз привезли счастье.

Привоз счастья состоялся!

Образовалась длинная очередь за ним.

В очередь, сукины дети!

Счастье - от слова "часть".

Постой, подожди, потерпи - и тебе достанется твоя частица этого самого на свете непостижимого субстракта.

Но может быть, ждать придется всю жизнь.