На ипподроме

                Глава  шестая

                ИППОДРОМ


                Не завидуй тому, кто силён и богат.
                За рассветом всегда наступает закат.
                С этой жизнью короткою, равною вздоху,
                Обращайся как с данной тебе напрокат.
                (О. Хайям)

       В среду спихиваю начерталку и вычисляю ленивых студенток. В четверг, настраиваю «дралоскоп» и до часу ночи культурно отдыхаю, штампуя три задания по черчению, по трояку за штуку. В пятницу во время перерыва между лекциями ко мне подходит Толик Гаврилов, староста нашей группы, и просит немедленно написать стихи в стенгазету, посвящённые предстоящему празднику Великого Октября.
      - Значит так, Вальдэм, - печально говорит он, - от меня потребовали в деканате, чтобы через час на столе секретарши лежали стихи. Смысл простой: благородные предки нашей многонациональной страны живут в нашей благо-дарной памяти! Вальдэмар, выручай! Ребята сказали, ты быстро рифмы подби-раешь! Пиши любую чушь, но к концу лекции стихи были готовы! Надеюсь, ты меня уважаешь?
      - Толик, я тебя уважаю! Будет сделано, рифмы уже стучат по темечку и просятся на бумагу!
      Рослая тётка, прохаживаясь мимо стола преподавателя от двери до окна и обратно и поминутно оглаживая широкобёдрые ходули, прицелилась в меня сквозь толстые стёкла очков и что-то бормочет о «руководящей роли партии в историческом …». Делая вид, что конспектирую исторический бред, спешно рифмую поэтическую халтуру. К перерыву успеваю переписать начисто и отдаю старосте.


       Читая на ходу мои вирши, Толик торопится в сторону деканата, а спустя пять минут, деловито сверкая залысинами, возвращается, с таким довольным видом, что вопросов не требуется! Стихи одобрены!
      - Вальдем, стихи прошли «на ура», а теперь личная просьба! Напиши письмецо в стихах моей подруге, простенькое, но такое, чтобы она поняла, как я её возжелал! Немного сексуальности и пошлости не помешают, - объясняет Толик, - ей нравится матерщинка!
      - Предоплата пятьдесят процентов, - торгуюсь я, - назови имя девушки, выкладывай рубль и подходи в конце лекций.
      Тут же получаю задаток. Сочинять такие пикантные письма в стихах премиленькое и прибыльное дело. Труднее всего бывает подобрать рифму к имени подруги. В таких случаях вставляю имя в середину строфы. После занятий встречаемся, и я вручаю черновик письма.
      - Прочитай сейчас же, - прошу, - если не понравятся какие-то слова, тут же заменим их благозвучными.
       Нащупав ритм стихов, Толик медленно читает, неслышно шевеля губами. Эмоции сменяются на его лице со скоростью чтения.

      - Замечательная пошлятинка, ей понравится! – он не скрывает, что доволен и, продолжая улыбаться, ещё раз перечитывает написанное с начала.

      - Великолепно, Вальдэмар! – расхохотавшись, Толик радостно похлопывает меня по плечу, перечитывая строчки ещё раз, - «проиметь до дна», блин, отлично придумано!
       Однако, высокое чело старосты группы морщинит неожиданная мысль, и, немного подумав о последствиях, он отрицательно качает головой.
      - Слушай, Вальдэм, давай оставим, как написано, - и, помявшись, шепотом объясняет. - Дело в том, что в прошлое воскресенье я уже несколько раз пы-тался «проиметь до дна» мою подругу, но так ничего и не вышло! У неё такие мощные бёдра! Там оказалась такая глубина! - он восхищённо цокает языком, - хоть водолазов посылай – до дна не достанут! Её любовь – бездонная! Вот я и подумал, не обиделась бы! Теперь касательно оплаты. Денег у меня осталось только на скромный обед без пива, но сегодня вечером деньги у тебя будут. Пойдем обедать, по дороге всё объясню, и примемся за дело.
       Наскоро скромно перекусив, спешим на станцию с Толиком и двумя студентами. До полуночи разгружаем мешки, с рисом. Сшибаем по тридцать рублей на рыло и, спотыкаясь, устало, плетёмся в общагу.
      - Посмотрел я на тебя сегодня, пока мешки таскали. Парень ты жилистый, скелет развитый, но мускулы хлипкие, соплёй можно перешибить, - резюмирует Толик. - Значит, сделаем так: после первого семестра перейдёшь жить ко мне в комнату, будем вместе заниматься гантельной гимнастикой. При твоём росте, … кстати, сколько у тебя?
      - Метр семьдесят один, - отвечаю.
      - При твоём росте фигуру Шварценеггера я тебе не обещаю, это не реально, но грудную клетку разовьёшь и мышцы накачаешь, на пляж выхо-дить будет не стыдно.

       Эрик пропал, о нём ни слуху, ни духу, и староста группы вынужден ставить пропуски занятий. В понедельник, то есть ровно неделю спустя после осквернения трубы, Вольный Стрелок Эрик изволил посетить лекции. Два первых часа он тихонько проспал за последним столом аудитории. В перерыве, осчастливив меня своим потным рукопожатием, жалуется, как самому близкому другу, что всю неделю проболел и провалялся на диване у родного дяди. Он извлекает из грудного кармана пиджака потёртую медицинскую справку и с гордостью туземца, впервые заглянувшего в зеркало и после этого оставшегося живым, по слогам читает название своей болезни:
      - Орхо-эпи-ди-ди-мит!
      - Никогда не слышал о такой болезни. Эрик, это что? Новый штамб гон-конгского гриппа?
      - Образованный человек, каким ты, полукровка, скоро станешь, если не вышибут после зимней сессии за неуспеваемость, должен знать, что «орхо» на латыни означает «яйцо».
      - Уж не становишься ли ты, мой бледнолицый единокровный брат, петуш-ком-несушкой?
      - Я похож на пеструшку? Чи шо? Просто яйца у меня вдруг распухли, вы-звали «скорую», и мне прописали постельный режим и воздержание. Разумеется, с женщиной, чтобы сперма не застаивалась. Ко всем прочим моим несчастьям, в кафэшке я позабыл папку с тетрадкой, в которую записывал конспекты каких-то лекций. Шо мэны тэпэрь робыть? Как буду экзамены сдавать? У тебя нет лишних конспектов по чему-нибудь?
      - Никогда не писал под копирку. У девчат поспрашивай, они аккуратные, посещают все лекции.
      -. Ты разобрался с заданием по начерталке?
      - Ещё в прошлый вторник. Ты мотнулся к шлюшкам, а я, скинув зачёт по физкультуре, поехал в политехничку. Нашёл там учебник по начерталке с примерами решения задач, и начертил все задания за семестр.
      - Слушай, дай мне их срисовать, по-братски, а?
      - Я их уже защитил в среду и все листы сдал! Так что извини, как говорится: «поздно, Эрик, пить боржоми»!
      - Жаль, корешь, - говорит Эрик, заметно погрустнев, - жаль!
Прошвырнусь-ка я в буфетец, укушу шматочек мясца!
       Эрик спустился в буфет и словно растворился в снегопаде. Он появляется в пятницу на семинаре по аналитике перед последним часом. Присаживается рядом, хотя всегда сидит на лекциях в гордом одиночестве, наклоняется и заговорчески шепчет на ухо:
      - Вечером будем в шоколаде! - и на мой недоверчивый взгляд добавляет, - Разве ты не знал, что воздержание помогает открывать в себе новые таланты! Бросай свои конспекты, рвём когти на ипподром!


 ПОУЧЕНИЯ

 В этом мире глупцов,  подлецов, торгашей
 Уши, мудрый, заткни, рот надёжно зашей,
 Веки плотно зажмурь – хоть немного подумай
 О сохранности глаз, языка и ушей!   (О. Хайям)

В пятницу занятия в институте заканчиваются рано. Возвращаюсь в электрич-ке
домой, когда в вагон заходит Эрик и неожиданно предлагает сходить на иппо-дром. Я соглашаюсь.
       Программы бегов мы покупаем в киоске напротив ипподрома. Проходим на трибуны и, договорившись о месте встречи, если потеряемся в толчее, расходимся. Эрик убегает за свежей информацией из конюшен, а я с интересом наблюдаю разминку лошадок. Заезды не начались, зрителей мало. Но те, кто сидит, держат в руках по секундомеру, а то и по два, засекают время, за которое лошадки пробегают всю дистанцию. Они не доверяют тому, что написано в программках. «Программы бегов составляются для баранов, которых мы стрижём на ипподроме!» - отвечает один из хронометристов на мой вопрос. Мне сразу становится понятно, кто из нас «парикмахер», а кто «баран». Ветер и мороз загоняют меня во внутреннее помещение, к кассам. Выбираю скамеечку с единственным старичком в толстых роговых очках, прошу разрешения присесть. Он кивает, не отрывая взгляда от программки, сажусь рядом, поближе к батарее отопления. Впервые держу в руках брошюрку, с кличками лошадей, какими-то числами, цифрами, пытаюсь в них разобраться. Старичок перевернул страничку, что-то пометив, сложил программку пополам и сунул в карман. Я свою книжицу бестолково перелистываю. Старичок вдруг заёрзал, нетерпеливо прокашлялся.
      - Молодой человек, мне кажется, что  вы сегодня в первый раз на бегах? - Спрашивает таким елейным голосом, что я внутренне подбираюсь, но не ухожу, а только рожу делаю глупее.
      - Да, меня привёл приятель, и побежал узнавать свежие новости из коню-шен, чтобы ставить наверняка. Рассматриваю старика: одежда поношенная, но цивильная, на болезненных щеках седая недельная щетина, толстые очки, умное лицо интеллигентного человека, вздувшиеся старческие вены на кистях, но пальцы без черноты под ногтями.
      - Ах, молодо, зелено! Я вот шестьдесят лет хожу на ипподром, а приучил меня покойный мой родитель, царство ему небесное, ещё мальцом. Матери мы говорили, что уходим в зоопарк, голубков кормить, а сами сюда смывались! - старичок вздыхает, он сейчас там, в своём детстве вместе с хитрым отцом. - Так вот, сынок, позволь по-стариковски тебя предупредить, первое: никто ничего точно не знает; второе: если кто и знает, правды не скажет, потому что сам хочет урвать выигрыш покрупнее; третье, лошади - живые существа! Они болеют, страдают, обижаются на людей. Если грубый или чужой наездник правит их коляской, могут закапризничать, перейти на галоп, сбоить. Ты, сынок, случаем, не куришь?
      - Сигарет нету, уж извините, угостить нечем, - отвечаю.
      - Это я так спросил, к слову. Открой программку, третий заезд, найди ло-шадь под номером семь, читай.
      - Зайка, - читаю, - для меня это лопоухий косой!
      - А я тебе объясняю! Кобылка четырехлетка. Отец, Забияка, красивый жеребец! А мать - Айва, крупная, кобылища, быстроногая! Если встретишь других жеребят этой пары, всегда немного поставь на них, не пожалеешь! Дальше – номер конюшни, фамилия мастера наездника, цвет его костюма. Всё понятно?
      - Да, я запомнил, а что означают три группы цифр?
      - Молодец! Если сразу заглянул в корень, толк из тебя выйдет! Цифры означают результаты последних трёх заездов, время и занятое в заезде место. Сравни с результатами других лошадей.
      - Время почти одинаковое, а что означают буквы «г.к.с.»? - спрашиваю.
      - Точно в корень! Хвалить не буду, ещё загордишься! Я знаком с такими, что всю жизнь провели на ипподроме, а программку бегов так и не научились читать. Эти буквы означают «галоп к столбу». Лошади обязаны пробегать ди-станцию рысью. Ехал пентюх, Зайка нервничала, перед финишем поскакала галопом. А сегодня, обрати внимание, поедет не какой-нибудь пьяный конюх, а мастер-наездник и всё будет «тип-топ», как говорили мы в молодости. А теперь посмотри на восьмой номер в четвёртом заезде.
      - Номер восемь, жеребец Бублик, - говорю, - для меня это пустой звук.
      - Ничего страшного, привыкнешь. Отец БУряк, а мать БЛИКа. Подметил, жеребятам составляют имена из первых букв отца и матери, БУ-БЛИК. Обрати внимание, и здесь поедет мастер-наездник! Я помню их ещё пацанами, они дружбаны, работают в разных конюшнях, а лудят всегда вместе. Предполагаю! Заметь, я не говорю, что знаю! Я сказал, предполагаю, что обе их лошади к финишу прибегут первыми, с небольшим отрывом от остальных, на полкорпуса или на нос. Ты когда-нибудь ставки делал?
      - Даже не знаю, что это такое!
      - Тогда слушай и смотри. В третьем заезде первой к финишу прибежит Айва, номер семь. Кто подкатит вторым – не знаю, возможно, Кукиш, под пятым номером. Если хочешь рискнуть, перед заездом подойди к кассе, туда, где рыжая кассирша сидит. Сунешь ей рупь и скажешь, «семь-пять», или «пять-семь». Один хрен, ты же ставишь «на пару». Она тебе даст один билет с этими цифрами. Если хочешь купить десять билетов - дай десятку и скажи, «семь-пять  - десять билетов!»  Если угадаешь, через час подойди вон к той кассе, там выигрыши выдают! Всё понял?
      - Понял всё, а запомнил так себе, кое-что, - отвечаю. - Времена сейчас трудные, скажите, сколько я вам должен заплатить за информацию.
      - Да ты, парень, я смотрю, совсем наивный! Запомни, здесь ошивается много любителей давать советы. Они ни за что не отвечают, и если ты проиграл, ни одного советчика возле себя не увидишь! Но если ты угадал, тут же прискачут и будут просить свою долю. Повторяю, - дед громко и простуженно сморкается, но говорит очень тихо, - никаким сплетням не верь, их чаще всего специально запускают для дилетантов. Ни с кем в доле не играй, даже со своим другом. Возможно, он проигрался и специально привёл тебя на ипподром, чтобы ты свою голову в петлю сунул, а он тогда сможет выдернуть из петли свою башку.
       Чувствую, от его слов у меня спина моментально взмокла, и тут же мурашками покрылась. Я вспомнил, что Эрик ничего не делает без личной выгоды!
      - Кто бы тебя ни просил, даже по-дружески, ставки ни за кого не делай, - продолжает советовать дедок, - потому что в случае выигрыша ничего тебе не дадут, а в случае проигрыша могут на тебя свалить, что ты не на тех лошадок поставил, потребуют возместить ущерб или оплатить проигрыш! Последний совет: здесь топчутся букмекеры, которые принимают ставки мимо кассы. Близко к ним не подходи! Мелочёвку тебе отдадут, но если выпадет крупный выигрыш, тебе скорее башку оторвут, а денег ты не получишь!
      - Спасибо, возможно, ваша информация для меня, жизненно важна, - говорю. - И, хотя денег у меня - кот наплакал, если я заплачу за информацию трояк, я вас не обижу?

НАСТАВЛЕНИЯ
Не родственные связи порождают друзей,
но общность интересов.  ( Демокрит)

      - Не обидишь, - отвечает старичок, - но тогда прими ещё два совета. Перед вторым заездом спустись вниз, там ещё есть кассы. Займи очередь, чтобы перед третьим заездом поставить «Семь» на Зайку и бегом наверх. Я займу очередь вот в этой в кассе, что напротив нас, встанешь передо мной и скажешь «семь-восемь». Это называется «поставить в длину», а сколько билетов, сам решай. Семь-восемь, означает, что в третьем заезде победит номер семь Зайка, а в четвёртом – номер восемь - Буряк. Я тебе говорил, что наездники дружбаны. Когда они едут в смежных заездах, практически всегда оба приходят первыми, я давно их приметил и пришел сегодня поставить только на этот заезд. Купишь билеты - и снова вниз, чтобы перед четвёртым заездом поставить в «одинаре» на Буряка номер «восемь». Ноги у меня больные, не успеваю добежать по лестнице снизу и на верх. А очередь не успеешь занять - билеты не купишь. Я думаю, что если ты поставишь «в одинаре» «по фонарям» на Зайку и Буряка, на каждый рубль можно получить рублей по пять-шесть. «В паре» Зайка-Кукиш будут платить рублей по пятнадцать. А если угадаем «в длину», с седьмого номера в третьем заезде на восьмой номер в четвёртом, то на каждый билет лошадки привезут нам рублей по двадцать пять-тридцать! Вот что, парень, - ты погоди, убери свои деньги! Кстати, Иван-Ванычем меня зовут. Алкоголик я. Если ты дашь мне деньги сейчас, не удержусь, спущусь в буфет, напьюсь, за час меня развезёт, и я не смогу поставить на заезд. Вот когда перед третьим заездом ты ко мне подбежишь, тогда и деньги передашь. В очереди увидят, что ты деньги мне передаёшь, и никто возмущаться не будет, значит, мы с тобой на пару играем. Запомни, Иван-Ванычем меня величают. А щас спустись-ка вниз, заранее посмотри, где там кассы расположены, да наметь, как быстрее пройти обратно к верхним кассам.
      - Спасибо, а я Владимир.
      - Ну, тогда с Богом, Володь! – и перекрестил. – Новичкам везёт, - и по скамейке левой ладонью постучал.
       Люди на ипподроме находятся в постоянном движении: одни входят в зал, к кассам, другие выходят на трибуны, чтобы увидеть заезд. Кассы для ставок «в одинаре» нахожу быстро, встаю так, чтобы видеть поле и быть рядом с кассами. Подготовлен первый заезд, по громкоговорителю объявляют состав участников, на трибунах, кажется, говорят все сразу. Слушаю сплетни, стараюсь понять, о чём речь. В ближнем левом углу ипподрома, стоит легковушка, растопырив влево и вправо треугольные фермы, образовав линию старта. За ней выстроились лошади. Вот машина трогается, и, быстро разогнавшись, прижимает к бортам фермы, будто складные крылья, а вслед за ней стартовали лошадки. Меня не волнует первый заезд, но зрители вокруг свистят, кричат, сквернословят. Мелькнуло знакомое лицо. Кто такой? Смотрю - и не верится, что вот этого человека я видел в знаменитой кинокомедии про воров, а рядом с ним и другой знаменитый киноактёр, с рыжими кудрями. Кончился заезд.
      - Победитель заезда будет определён по фотофинишу! - невнятно бубнит диктор.
       Люди орут, свистят, а я созерцаю знаменитостей. Люди, как люди. Вот один из них, раздосадованно, швырнул на пол горсть билетов, значит проиг-рал. Но улыбается мне Али Бабаевич знакомой киношной улыбкой! Я засмот-релся и позабыл, что пора занимать очередь к кассам. Меня затолкали, на меня наорали, меня всего обматюгали, но начался заезд, люди разбежались, и у кассы я оказался вторым. Результаты второго заезда меня не интересовали. Едва начали продавать билеты на третий заезд, я почувствовал лёгкий азарт, купил да билета на седьмой номер и бегом наверх. Иван-Ваныч стоит первым у окошка, но слева от кассы. Справа от себя других пропускает к окошку. Увидел меня и загородил окно.
      - Мы занимали очередь, - говорит старик, а я демонстративно кладу ему в ладонь трояк. Протягиваю деньги в кассу и говорю негромко в окошко: «семь-восемь», три билета. Получив в ладонь билеты, шагаю влево и, пряча билеты поглубже в карман, слушаю затылком, что скажет старик:
      - Семь-восемь, четыре билета, - говорит Иван-ваныч.
       Отлегло от сердца, не обманул меня старик. Не оборачиваясь, спешу в третью кассу поставить на пару. Соображаю на ходу, если я дал старику трояк, а он купил четыре билета, получается, что старик пришёл на ипподром с одним рублём! Плохо у него с финансами! За шестьдесят лет он так и не нажил богатства на ипподроме, делая ставки на скачках и бегах! Народищу – уйма! Некоторые лезут без очереди, но я успеваю поставить и «на пару» Зайка – Кукиш, три билета. Кладу эти билеты в третий карман, чтобы не перепутать заезды. Спешу вниз, заезд уже начался, вот теперь, когда я «зарядил» восемь рублей, чувствую азарт. Стою на лестнице, недалеко от кассы. Жду, когда начнут принимать ставки на четвёртый заезд, чтобы поставить на Буряка «в одинаре». Лошади обежали круг по стадиону, мелькают перед трибунами. Кукиш бежит вторым, Зайка семенит на корпус сзади, а корпуса на три впереди всех несётся здоровенный жеребец Разбит-ной.
      - Четверть пройдена за тридцать секунд, - сообщает информатор по иппо-дрому, - бег ведёт Разбитной!
      Остальные лошади медленно отстают. В таком порядке они и проходят три четверти дистанции. Плакали мои денежки, думаю! А ведь, если верить словам старика, то верить нельзя никому! На предпоследнем повороте Кукиш начинает догонять Разбитного, а Зайка, будто прилипла к Кукишу. Они бегут по большему радиусу, но быстро настигают жеребца и в последний поворот вбегают первыми. Вот тут-то я и увидел, что такое «сбоить». Лошади, оказываются, очень самолюбивые твари! Жеребец Разбитной обиделся, что его обошли сразу двое, и припустился догонять их галопом. Наездник сразу начал его придерживать возжами, чтобы из галопа перевести на бег рысью, избежать дисквалификации, и они отстали. А Кукиш, некрасиво выбрасывая в стороны копыта, пытается догнать убегающую Зайку! Куда там! Вся покрытая инеем, вытянув по лебяжьи шею, она словно по струнке бежит, и кажется, что развевающаяся грива сейчас оторвётся. Пар валит из ноздрей этой Сивки-Бурки, как из паровоза! На последней прямой она обошла Кукиша на корпус, но даже мне, новичку, заметно, что наездник её придерживает, не показывая истинных возможностей лошадки. А Разбитной не на шутку рассердился! Он уже не слушается наездника, и финишный столб проскакивает галопом, де-монстрируя «галоп к столбу». Остынь, приказываю сердцу, стоя у кассы, но адреналин уже заполнил кровеносные сосуды, и руки слегка дрожат! Подходит моя очередь. На последние два рубля покупаю два билета «в одинаре» на восьмой номер. Тяжко и легко, приятно и тревожно ожидать результатов тотализатора, когда в кармане пять выигравших билетов, два в одинаре и три в пару. Жду четвёртый заезд с непривычным азартом. Подсчитываю сумму выигрыша, приблизительно рублей пятьдесят. И тут же вспоминаю Эрика, интересно, на каких лошадок ставит он?
       Для меня четвёртый заезд оказывается сплошным удовольствием. Буряк со старта рванул красивой размашистой рысью, обогнав всех лошадей на длинной прямой перед трибунами корпуса на три. Он бежит ровно, удаляясь от преследователей. Никаких сомнений в его победе у меня ни на секунду не возникает. К финишному столбу он немного сбавляет темп. Кавалькада приближается, создаётся впечатление, что жеребец устал, и его нагонят, но Буряк прибегает в гордом одиночестве, сохранив разрыв от ближайшей кобылки корпуса на четыре. Итак, я в шоколаде! Все десять моих билетов выиграли!

ИСТИНЫ
Критерием истины является опыт. (Т. Кампанелла)

       Обалдевший от богатства, нежданно свалившегося на голову, пятый заезд наблюдаю заторможенно! На последнем повороте разворачивается настоящая битва. Лошадь, бегущую по малому радиусу настигает по второй дорожке с правой стороны молодая кобылка. Но наездник лошади, бегущей по малому радиусу, подстраивает каверзу: резко выворачивает вправо, загораживая дорогу! Не позволяя обогнать себя, выдавливает кобылку с трассы. Коляски сталкиваются, сцепившись рангоутом, такелажем, парусами, снастями, вожжами, удилами, или что у них ещё есть, не знаю, и почти останавливаются. Две больные клячи, что едва плелись третьей и четвёртой, не прибавляя рыси, спокойно, чуть ли ни шагом, подгребают к финишному столбу. Даже матч по футболу между сборными Бразилии и Англии не производил столько свиста и разухабистой матерщины! «Жулики! Жулики! ЖУЛИКИ!» Скандирует толпа! Напрасно диктор по ипподрому пытается что-то объяснить, хрипя и надрывая голосовые связки. На световом табло высвечивается надпись: «Кроссинг»! Диктор несколько раз объявляет, что наездники дисквалифицированы! Тем, кто ставил на этих лошадей, будет произведён «возврат». Публика постепенно примолкает, но самые обиженные продолжают кричать. Рядом со мной надрывают глотку бледнолицый, тощий, бедно одетый пожилой мужчина лет шестидесяти и пьяненький крепыш, лет сорока. У бедно одетого - навыкате глаза, бульбообразный нос, вывернутые ноздри, резко изогнутые губы, конопато-рыжая щетина на физиономии и жуткий акцент – прямо-таки вывеска его национальности.
      - Жулики чёртовые! Жу-ли-ки чёр-то-вы-е! – потрясая кулаками, он выкрикивает только эту фразу.
       А тому, кто помоложе, надоело кричать «жулики», он пьяно и рьяно вы-пускает из себя пар.
      - Разворовали Россию, сионисты еврейские! Банкиры жидовские! Шпионы международные! Захапали мои денежки, жульё блинское! Заговорщики! Жидюги! Евреи продажные!
       Старый еврей перестаёт кричать. Он поворачивается к молодому мужику, возвышающемуся над ним на две головы. Сдвинув на затылок поношенную кроликовую шапку, слушает брань, дожидаясь паузы.
      - Это я, по-твоему, жидюга и продажный еврей? - спрашивает он, ужасно картавя! - По-твоему, богатый жулик – это я? Сравни, как мы одеты! На иппо-дром ты прикатил на собственной машине, пьяный, а я – за всю жизнь стакана вина не выпил! Всю жизнь пешком хожу! Почти пятьдесят лет сапожником горбачусь! Посмотри на мои руки и на свои! У кого они рабочие? Не хочу знать, сколько медяков ты сегодня проиграл! Сказать тебе, сколько я за последние сорок пять лет оставил здесь денег? Чтобы мне пусто было! Всю зарплату и шабашку – нёс на ипподром! Разбогатеть мечтал! Но больше, чем пятнадцать рублей в жизни не выигрывал! Девочкам, дочкам моим, культурное образование дать хотел! Всё, что колымил – спускал за вечер на ипподроме! Мне снятся только лошади и забеги, но даже во сне я всегда проигрываю! Мои дочери прокляли меня из-за этого чёртова ипподрома! Моя Софочка, красавица, женушка единственная, растаяла, как свечка, сгорела! Раньше времени сгинула, чтоб мне вечно гореть в аду! У меня в доме пусто, как в норе у церковной крысы! Ты что-то кричал о международных еврейских заговорщиках? Дай мне адресок! Я продам все сапожные секреты, дратву и шило! Может, они деньжат мне подкинут?! Так кто из нас богатый шпионский еврей, хотел бы я знать?
      - Выпить хочешь? – спрашивает крепыш, доставая из кармана дублёнки плоскую флягу с коньяком.
      - Я хочу знать, кто из нас заговорщик и шпионский еврей международного еврейского сионизма?
      - А я не обзывал тебя шпионом! И не понимаю, какого хрена ты на меня обижаешься? Неужели и на ипподроме нельзя поорать, горло прочистить? Ко-ньяк пить будешь? На халяву! Ведь ты же скоро копыта откинешь, старый пердун, так и не глотнув ни разу в жизни коньяку! Нет? И на халяву не выпьешь? Так что же ты ко мне пристаёшь? Или выпей со мной, по рюмашке, или вали отсюда со своим обрезанным дыроколом к своей любимой Дратве с шилом в жопе! 
       Поднимаюсь на второй этаж, в помещение к кассам. Найдя взглядом Иван-Ваныча, подхожу ближе. Он меня разглядел и подзывает рукой. Сажусь к радиатору, поближе и потеплее.
      - Садись, Володь, рядышком! Выигрыши по нашим заездам начнут выдавать через час. Нам повезло, но подобного случая сегодня больше не произойдёт! К сожалению, ты уже не новичок! Теперь начнёшь собирать программки бегов, анализировать результаты состязаний. Заведёшь перечень конюшен, лошадей и списки наездников! Составишь графики побед лошадей «в одинаре», «в паре», «в длину!» Признайся, ты уже подумал об этом?
      - Как вы догадались, Иван-Ваныч?
      - Твои мысли я угадал потому, что сам когда-то был зелёным сосунком, и, составляя прогнозы заездов, применял инженерные методы анализа данных. Я завёл журнал и первые лет десять подбивал статистику. Дворняжка у меня была, Шарик, умница! Я сшил ему ошейник с секретом и прятал в него заначку от жены. Кроме меня он никому не позволял трогать ошейник. Квартира моя на первом этаже, так я для Шарика кнопку звонка поставил внизу, чтобы он лапой мог доставать. Шарик вечером просился погулять. Во дворике я ему руку запущу под ошейник, якобы с поводка отпускаю побегать, деньги выну и на ипподром. Его оставлял во дворике. Если ему надоедало, или он замерзал, то сам шёл домой и звонил, просился впустить в квартиру. Много лет протоптался я на ипподроме, всё пытался разбогатеть, а потом забросил статистику. Лошади стареют и сходят, наездники бегают их конюшни в конюшню, договариваются между собой, ловчат. По записям в программке, запомни, невозможно определить резвость лошади. Наездники придерживают лошадок по будням! В дни праздничных состязаний, когда народу – не протолкнуться, и зрители делают ставки по крупному, неожиданно для всех тёмная лошадка прибегает к финишу первой.
      - Но какая от этого польза наезднику? Он сидит в коляске и не может поставить в тотализаторе!
      - Зная результаты тренировок всех лошадей в заезде, наездник вечером накануне состязаний, сидя где-нибудь за кружкой пива, шепнёт, кому надо, на кого завтра ставить. За эту информацию ему отстегнут, по договорённости. На ипподроме много касс, и невозможно проследить в какой кассе свой человек «зарядит» билетов сто или двести на «тёмную лошадку». Не сочиняю, клянусь! Однажды я получил премию за изобретение, пятьсот рублей! Пошёл с пивбар, чтобы её обмыть. Увидел жалкого старичка, взыграла у меня жалость, я и угостил его кружечкой пива. Разговорились, то, да сё. О чём мужики за кружкой пива болтают? О спорте, политике, да о женщинах. Допил я пиво, уходить собрался, а он мне вдруг шепчет:
      - Ванёк, завтра во втором заезде поставь на Боярыню «в одинаре» сто рублей, не пожалеешь. Конюх я, и эту лошадку к соревнованиям готовлю. Это я за пиво с тобой рассчитаться хочу.
      - И вы рискнули ста рублями? – спрашиваю.
      - Пока домой шёл, надумал премию заначить и рискнуть сотней! Не обма-нул старик! По двадцать пять рублей за билет выдавали! Я годовую зарплату выиграл за один заезд! А позже я две недели искал этого старика, в пивной вылавливал. Хотел отдать половину выигранных денег. Когда, наконец, уви-дел, он был в компании других конюхов. И меня не признал! Или не захотел признавать. Только через месяц после счастливого заезда встретились-таки мы с ним за столом в пивбаре. Он сам ко мне подошёл с кружкой пива в руке и, угостив рёбрышками воблы, сказал: «Ванёк, я расплатился с тобой за пиво, но ты мне ничего не должен». А про бега со мной больше не заикался. Видно, боялся чужих ушей. Конечно, у него были свои ребята, которые делали ставки на бегах, а я попался случайно, один раз, и он тяготился своим поступком. С тех пор я не хожу в тот бар. Все деньги отдал жене, приукрасив, что получил гонорар за изобретения. Она потом расхваливала меня своим знакомым, вроде бы гордилась, что её муж автор изобретений, а на самом деле просто щёлкала по носам женщин, у которых мужья были проще. Но, вернёмся к бегам. Даже зная резвость рысаков, всегда есть риск, потерять деньги, случайно. Например, сегодняшний кроссинг в пятом заезде. Я не смотрел, но рассказали, как дело происходило. Дураку понятно, что наездники не договорились между собой заранее, и резвая лошадка могла прибежать первой, а конкуренты зарядили на обеих! Вот её и вытеснили с круга. Сам не пришёл первым, но и другому не дал. Вечером они будут разбираться, кто виноват. На ипподроме всегда в выигрыше только букмекеры, поскольку остальные зрители приносят и отдают деньги им.

 ОТКРОВЕНИЯ

Дружба – это родство душ!

       Иван-Ваныч тяжко вздыхает. Вытирает слезящиеся глаза и громко протяжно сморкается в большую тряпицу, похожую на кусок старой простыни. Протерев очки, водружает их на нос.               
      - Спасибо тебе, Володь! Ты здорово сегодня мне помог. Я алкоголик, давно на мели. Пенсию пропиваю. Дочери женились и разлетелись, жена померла, царство ей небесное. Хорошая была женщина, работящая. Да только не любила меня, хотя виду не показывала никогда. За меня пошла потому, что хахаль ею обожаемый предпочёл подругу, и усвистали они по контракту в Норильск за длинным рублём. Её подруга на спор по-пьянке умыкнула мужика! Да так и прижились там. За всю совместную жизнь жена ни разу меня не приласкала, хотя всегда стирала и готовила без слов. Как спать ложиться – у неё голова болит. Отвернётся в кровати, лежит тихонько, чувствую, не спит, а спина так напряжена, что физически ощущаю её отвращение ко мне. В дни зарплаты отдавалась молча, без любви, или спрашивала: «Ну, что я должна сделать? Опять трусы надо снимать? А по-другому никак нельзя? Как я должна лечь?» Противно мне было! Выходило, что я силой заставлял жену отдаваться. Но против природы не попрёшь, особенно весной, когда организм требует разрядки. Пробовал возбудить её воздержанием, месяца по два не просил, ожидая, что она проявит инициативу. Но, по-моему, она только радовалась таким перерывам в половой жизни. Поверишь ли, так и не дождался ласки ни разу! Не изменял, понимая и уважая, верность её своей неразделённой любви. Хотя чем старше мы становились, тем больше у меня появлялось воз-можностей сменить спутницу жизни. Мужики мрут, вдовы ищут замену. Просто знакомые по дому женщины и некоторые овдовевшие подруги откровенно зазывали меня к себе: кто люстру повесить, кому утюг починить или водопроводный кран заменить. Сделаешь работу, а бутылка и закуска уже на столе стоят, меня дожидаются. По рюмке выпьем, и начинаются одни и те же разговоры: что вот я - мастеровой мужик, руки у меня золотые, а жена не ценит! А она совсем одна, тело ещё молодое, а без мужских рук зря пропадает! Ночью холодно в постели без мужского тепла, помять её некому, вот и приходится самой себя щупать! Отшучивался, но никогда не обижал и, уходя, не обзывал. Сочувствовал, жутко женщинам переносить старость в одиночестве.
       Старик тяжко и протяжно вздохнул, громко высморкался ещё раз.
      - Теперь вот и я в одиночестве поджидаю смерть. Жена моя умерла, а вскоре и собака сдохла, видимо от тоски. Обе они ушли от меня гордо и молча. Позже, перебирая вещи, нашёл я письмо подруги её молодости. На видном месте она его открытым оставила! Чтобы я прочитал. Её тайный идеал с перепою в сугробе замёрз. Загрустив по возлюбленному пьянице, померла и моя лебёдушка. С тех похорон у меня многолетний запой. Ни к одной женщине в гости больше не ходил, чтобы из жалости не остаться сначала на ночь, а потом и навсегда! Хотя знаю, для жены так и не стал я лебедем! Смысла в жизни больше не вижу! Понимаешь ли, всю жизнь, как зомби, доказывал, что я не хуже обожаемого ею алкоголика! А она даже смертью меня укорила, что когда-то я проявил инициативу и стал её мужем. Так что, Володя, если придётся выбирать жену, никогда не женись на той, которая нравится тебе. Помни, у женщины всегда имеется вариантик «про запас», как назвала меня когда-то моя первая любовь, моё первое «горюшко»! Выбери ту девушку, которой нравишься ты. Возможно, она будет не так умна, не так образована, не так красива, но её идеалом будешь ты. До поры до времени, пока она не начнёт завидовать подружкам, у которых мужья завмаги, продавцы мяса, рэкетиры. Лет через двадцать ты поймёшь, что лучшим вариантом жены была бы нищая негритянка из глухого африканского улуса! Но и та, при случае, затащит на себя грязного конюха с ипподрома! Ну, хватит о грустном, пойдём деньги получать. Слушай, тебе не трудно будет проводить меня до дому, тут недалеко, только улицу перейти.
      - Провожу, время у меня ещё есть, - соглашаюсь, глядя на часы.
      - Понимаешь ли, я алкоголик, организм водки требует, а разум возражает! Пить не хочу, но знаю, что с деньгами мимо магазина пройти не смогу. Моя сила воли вместе с женой умерла. А мне бы хлебца, печенья овсяного, да сахару кила два купить, пока деньги есть. Если сам в магазин зайду, не удержусь, куплю водки и дома надерусь до блевотины. Утром куплю водки, чтобы похмелиться, потом подступит с ножом к горлу болезненная депрессия! Начну в себе копаться, жизнь вспоминать, плакать старческими слезами! Для кого жил, чего изобрёл полезного? Что пытался доказать не любящей жене? Зачем продолжаю коптить атмосферу? Зачем в такое трудное для страны время дефицитные продукты питания без пользы для общества в говно перевожу? И опять напьюсь! Иногда выхожу в магазин и беру денег ровно столько, чтобы хватило на буханку хлеба. Вот так я и обманываю больной организм. Представляешь, вот поговорил с тобой, будто священнику исповедовался, легче на душе стало! Ну, поспеши вниз. Получи выигрыш в кассах «одинара», поднимайся, я здесь тебя подожду.
       Получаю деньги: по восемь рублей за билет подарила Зайка, пара Зайка-Кукиш дали по четырнадцать рублей, за Буряка платили по пятёрке, слишком яркий «фонарь», Зайка-Буряк «в длину» привезли мне по двадцать шесть руб-лей за билет. Прибыль – сто тридцать шесть рублей, три месячных стипендии! Возвращаюсь на второй этаж. Получаем выигрыши за ставки  в «пару» и в «длину».
       Улицу переходим вдвоём и подходим к булочной. Закупив старику продукты, провожаю его во двор. Дом, и в правду, рядом. У подъезда Иван-Ваныч, пожимая руку, показывает клюкой на окно без занавески.

ПРОРОЧЕСТВО

 Надо мужественно переносить то,
 чего ты не можешь изменить! (Сенека)

      - Вот окна моей двухкомнатной кельи. Дед и отец мой были долгожителями, значит, и я лет пятнадцать ещё протяну. Ты совсем наивный молодой дурачок, прости, Володь, за прямоту. Я это сразу понял, когда ты мне деньги предложил, за информацию. Придёт время, когда тебе совсем хреново станет! Обязательно приходи ко мне, ты расскажешь, я послушаю. Тебе полегчает, а мне поможет скрасить одиночество. Вместе поищем выход из той ситуёвины, в которую ты обязательно по наивности своей вляпаешься. Только, водки не приноси, умоляю. У меня сегодня появилось уверенность, что теперь я смогу без водки обойтись. Видимо, душа переболела … Нужен был внешний толчок, чтобы организм пошёл на поправку. Теперь вот что, по опыту знаю, если приятель, притащив тебя на ипподром, оставил ждать, с собой не взял, значит, у него были тайные мыслишки, как тебя облапошить, поверь на слово! Я тебя специально увёл от него и прошу, не ходи сегодня на ипподром. Про то, как мы сегодня выиграли, никому ни слова не говори, особенно приятелю, поскольку такой рассказ вызовет у него приступ зависти и не более того. Обещаешь?
      - Обещаю. И спасибо за совет, мне этих денег теперь надолго хватит!
Сегодняшний выигрыш и мне позволит до пенсии спокойно дотянуть. Теперь и за телефон заплачу, и у дочерей на хлеб просить не буду. Дочери меня не любят, на хрен я им сдался, старый алкоголик? Вот что ещё, Володь, случится, что припозднишься, и негде тебе заночевать в городе, позвони, или приходи в любое время, постучи в окошко. Всегда буду тебе рад! Пока ты хлеб покупал, я на программке записал тебе номер моего телефона, так, на всякий случай. Володь, ты - первый, кто за последнюю тысячу лет не побрезгал моим обществом, спасибо тебе! Прими напоследок мой отцовский совет. Как сына прошу: на ипподром не ходи ни под каким соусом! Втянешься, начнёшь проигрывать, потом отыгрываться, потом в долг брать! С твоим стеснительным характером находиться среди акул и волков – нельзя, сожрут! Ипподром – это как алкоголизм! Я хожу не чаще одного раза в месяц, когда высчитаю почти выигрышный вариант. Сегодня мы выиграли, но лёгкие деньги быстро кончатся, и тебя потянет на ипподром, как алкоголика к стакану. Вот тогда уж обязательно сначала зайди ко мне, вместе покумекаем, попытаемся снизить риск проигрыша. Проанализируем программку, и лишь после этого вместе сходим на ипподром, имея строгий план и ограниченную сумму денег, повторяю, чтобы не влетать в ненужные расходы, будучи в азарте. Ну, прощай! Нет, Володь, до свиданья! Позвони-ка мне через недельку, просто так! Обязательно позвони! Думаю, не зря судьба усадила нас рядышком на диване ипподрома!