консилиум

Опять встаёшь с тяжёлой головой -
пора вводить цензуру сновидений,
чтоб выключить сигнал голосовой,
который календарь даёт настенный -
сегодня с четырёх часов утра...
Орут сороки, словно доктора -
консилиум по поводу мигреней.
О, внутренний гнусавый монолог,
начавшийся, когда я только лёг,
оставь меня в постели суверенной.
Позволь не нарушать границы сна,
курить, глядеть из форточки наружу,
где вечером ещё была весна.
Кто знал, что я её не обнаружу,
пришибленную болью головной?
Побудь ещё, пожалуйста, со мной,
безмолвие рассветного тумана,
всё в капельках, скользящих по стеклу,
вне солнца, одевающего мглу
в оранжевые лёгкие румяна -
последний тон, последний мелкий штрих
для улиц нежилых и беспробудных,
где век, во-первых, сонный, во-вторых -
беспомощно запутавшийся в буднях,
молитвам предпочёл сорочий гам.
Здесь Бога узнавая по шагам,
спокойно говоришь - пройдёт и это,
судьбу свою за всё благодаря,
пока летят листки с календаря,
и всё никак не гаснет сигарета.