Добрый Палыч

Сокращенная версия рассказа "Пока живёшь- надо помогать" для конкурса.
           «Пока живёшь ;  надо  помогать. Иначе в этой жизни нет смысла». Так думал  Николай Павлович, засыпая. 
         Для всех он был просто Палыч.  Простой и добродушный, всегда готовый помочь,  он почти всю жизнь прожил с мамой, так и не создав своей семьи. Когда-то в молодости, влюблялся, но в основном в недостижимый для себя образ. Природная застенчивость и скромность не позволяли подойти к тем девушкам, которые нравились. А тех, кто сами на шею вешались, Палыч всегда избегал. Не его это была порода. Так и прожил с мамой большую часть своей жизни. Мама была долгожительницей, ушла в мир иной почти 95 лет. Николаю Павловичу было тогда 75, и он ещё продолжал работать. В коллективе, конечно, поддержали -  помогли с похоронами. Но без мамы Палычу стало одиноко. На работе это никак не ощущалось. Характер у Палыча был легкий, общительный и неунывающий, поэтому всегда находились собеседники. А вот дома, прежде такие родные стены, вдруг стали давить на него. Лишь во дворе он получал радость – от копания в огороде и от общения с четвероногими друзьями, которые любили и ждали его. 
         А когда стало тяжело обрабатывать огород, заготавливать дрова и топить печку в холодное время года, решил Палыч  продать свои полдома и купить квартиру. Получилась лишь комнатка в коммуналке, но он и этому был рад. Палыч когда-то мечтал жить на высоте, чтобы одним взором окинуть все окрестности вокруг. Мечта исполнилась, хоть и под старость лет. Его новое жилье оказалось, аж, на «седьмом небе», как говорил сам Палыч. Теперь он мог выходить на балкон и обозревать всю округу, особенно вечерами, когда зажигались лампочки в окнах напротив и улицы освещались тусклыми огнями фонарей. 
   Любил Палыч такие летние вечера. Он смотрел с высоты седьмого этажа на деревянные домики, с узорными ставенками, из окон которых струился теплый, домашний свет и представлял, что там сейчас делают их обитатели.  Может быть, готовят ужин или смотрят телевизор, а рядом играют ребятишки. ;  Всё-таки человек не должен быть одинок. У каждого рядом должна быть живая и любящая душа.  Так думал Палыч и вспоминал свою жизнь с мамой в таком же деревянном доме. 
      О своём прошлом житье в собственном доме он уже не жалел, хоть и любил раньше повозиться в огороде - выращивал картошку и другие овощи, как и полагается человеку, имеющему свою землю. А жалел  и беспокоился Палыч о собаках, оставленных во дворе старого жилища.
     Когда Палыч пришел в свой старый дом через неделю после переезда  ;  проведать собак, они накинулись на него, повизгивая от радости и виляя хвостами. Но вид у них был печальный. Грязные, исхудавшие… Новые хозяева дома не занимались собаками, сдавая весь дом квартирантам. Кормить их было некому, да и нечем.
    Так Палыч и стал приезжать каждый день, как на работу, в свой бывший дом, благо наконец-то ушёл окончательно на пенсию. Он приезжал, кормил собак и  немного выгуливал их на улице.
     Но, однажды, стремясь укоротить путь, Палыч завернул на тропинку и пошёл вдоль оврага. Там он и рассмотрел, среди брошенных бревен и досок ощенившуюся собаку. Она была очень худа: кожа да ребра и длинные, вытянутые почти до земли, соски. Рядом копошились восемь  щенков, которых надо было кормить. ;  А откуда взяться молоку-то, если и сама мамаша живёт впроголодь?!  Ах, ты жизнь собачья, как же вам уличным-то выживать, ;   посетовал Палыч и стал  подкармливать, и эту собачью семейку.
    Теперь у Палыча была уже двойная ответственность:  за трёх взрослых собак и восьмерых маленьких щенков.  В ход шло всё. То крупу, то картошку,  то какие-то кости новый хозяин в дом привезёт, то сам Палыч чего-то докупит.  Все варил вместе, как поросятам. И странное дело – собаки ели такое варево с удовольствием. Ну, а собачьей мамаше он даже молоко покупал, чтобы своего больше прибывало. Сначала она боялась и даже рычала, когда он подходил к какому-нибудь любопытному щенку, выглядывающему из-под бревен. Но потом она позволила Палычу не только оставлять еду, но и наблюдать за щенками. 
   Но не только пользу приносить нравилось Палычу, ему  было приятно  «спасать сами продукты». Так он выражался, относясь к продуктам, как к живым результатам человеческого труда. ;  Всё это выращено и приготовлено, а значит должно быть отправлено по назначению. Иначе еда обидится! Сколько продуктов люди выбрасывают на помойку, сколько покупают и варят с избытком. Скольких голодных можно было накормить! А где-то еды полно и она пропадает… Ох-хо- хонюшки,  ; сетовал он.   
      Не брезговал Палыч и что-то с помойки принести. ;  А что?  ; говорил он соседке: ;  Целую булку хлеба выкинули. Это надо ж так! А я её размочу и размешаю вместе с крупой, да полью сверху бульоном из костей. Любо - дорого! Собаки с радостью слопают! И всё хорошо и все довольны, – говорил он и улыбался своей широкой, доброй улыбкой.
;  На помойке же много чего нужного можно найти. Я, когда в своем домике жил, всякие  доски,  ящики, да поломанные после грозы ветки, подбирал. Всё это распиливал и –  в сарай. Чтобы зимой печку топить. У меня всё шло в дело. Я дрова не покупал, я их всегда добывал. А, однажды, даже кучу книг нашел. Там же – на помойке. Конечно, забрал. Потом долго читал и думал, как это так: разве можно книги выбрасывать? Они же, как живые, в каждой ;  своя жизнь. Так рассуждал Николай Палыч.   
       Вот и сегодня, как всегда в конце дня, Палыч приготовил еду для себя и отдельно для собак, затем поел, прочитал все необходимые на вечер молитвы, и, наконец, прилег на свой диван.   
    «В жизни надо кому-то помогать. Иначе в этой жизни нет смысла», ;  думал в очередной раз  Николай Палыч, засыпая.  Ему снилось детство, мама и дорогие ему люди, а также собаки, которые весело встречали его, виляя хвостами из стороны в сторону.