Тысячи орхидей

Получается неумно
в мире недовольных сказок,
по тропинкам завела я
в тупики земного рая…
Но вид балийских орхидей, и он
под умиротворяющей водой конца,
под небом нежно-голубым чтеца,
что, утомляясь нас сюда завел…
Для нежных всех объятий, зарождений чувств,
и в лабиринте белого из розовых свечей весна
по капле с них стекает, пальмового ждет пера,
и подарить тебе, и подарить тебе две капельки земного рая.
Ритмичное плескание тихих волн,
твоя рука ласкает, тонет лоно,
из красочных, из лент цветы и стоны,
цветов здесь тысячи и лент рулоны…
Мы еще не слышали, как просыпается цветочный секс
от электричества меж нами от слов малейшего,
и проводники ведут в лабиринты везде
не зная ничего любви мудрейшего,
и словно нарисован кистью дождевой балийский лес,
и ты не только балансируешь на лезвии ножа, ты натыкаешься на нежную интимность водной глади.
И по запретным путям руки твои
ведут туда, где все же ночью страшноватее,
цветы питаются от страха и зубчатее,
но пьют любовь твою
порабощая с каждым вздохом не святую,
а для тебя поющую впустую.
О, bella moon, Бали не видел нас, а мы тоскуем…

От пальцев в темноте дрожит коленка,
дрожит от поцелуев мокрая губа,
я здесь с тобой по тупикам частенько
иду и спотыкаюсь, я слаба.
Но звезды нежные, под ними мы пойдем с тобой седыми,
даже тропами чужими, даже дымными густыми,
ты будь со мной, ты только тихо захоти,
и тысяч лет таких свиданий не заменят сотни лун,
я пока девочка, где мой любимый с финкой?
Я болею, пока заминка,
ты войдешь, и треснет глинка,
согнется спинка,
я дрожу, я с тобой, это главное.
О, bella moon, ночь ясно лунная,
я с тобой такая неумная,
ты трясешь меня за плечи разом,
все кончается как мир с тобой...