Северные храмы

 ***
Иконописцу было трудно –   
Канон: святой Григорий – грек.
Власы – как смоль, брада – пречудна.
Лицом – смуглявый, как орех.

Был богомаз молчун и сидень.
Писать не торопился он –
То ль греков никогда не видел,
То ль надоел ему канон.

Когда же взялся он за кисти
И в одночасье кончил лик –
Увидел; получился чистый
Дед Гриша – с Вожеги старик.

И вот, одетый под святого,
Дед помещен в иконостас,
Среди пророков чернобровых
И пышных византийских ряс.

Кручина напрягает жилы
И морщит лоб в кайме седин:
Кругом святые да чужие,
А он один, совсем один...


***
Выведав суть земли,
к небу глаза поднять,
чтоб навсегда понять
недоумённый лик.

Так высоко вознесён!
Смотрит – не в небеса,
смотрит обратно он,
к нам опустив глаза.

Ибо в тех небесах
ясный дух аксиом,
а на земле – роса,
песня, слеза и стон.

Там наверху – пустота,
высшая чистота,
а на земле – уста,
сжатые у креста.

А на земле – человек,
горюшка голоса…
Значит – подняться вверх
и опустить глаза

на добыванье огня,
на ликованье зла,
чтоб до конца понять
ждущий подмоги взгляд,

пока ещё не ослеп,
покуда ещё не ночь…
Главное – на земле!
Главное – всем помочь.

***
Давай слегка помедлим пред вратами.
Вот роспись – приглашение во храм.
Там ангелы с бескровными устами
В раю встречают добрых прихожан.

А по бокам, почти не видны, стёрты,
От общих ликований далеки,
Отдельные от остальной когорты,
Два ангела, забывшие венки,
Без нимбов лучезарного сиянья,
Но при мечах.
                Не торопись ругать
Художника за атрибуты браней.
Взгляни – не зря так толсты стены зданья –
Строитель брал в расчёт ещё врага!


***
Фигура в светло-голубом
символизирует любовь…

…И тайну строгую храня,
задумчиво глядит окрест.
Направо – серебристый блеск,
налево – языки огня.

Взгляните – контур, колорит…
О чём нам это говорит?

…О том, что ржание коней
на шёпот вишен приплывёт.
И выбор сделан, только вот,
каков же путь и где конец?

Зачем же мастера рука
её вместила в облака?

…Совсем не зря, совсем не зря!
– Ведь ничего не решено.
Ещё сияние дано,
но пламена уже искрят!

Случайно ль здесь наискосок
клубится дым, задев висок?

…Кругом – боренье и разлад,
а цельность только в ней одной!
Направо – хлад, налево – зной.
Направо – рай. Налево – ад.


***
ФЕРАПОНТ

За долгими лесами, за чертой,
которую ещё не преступила
мирская власть с алчбой и суетой,
открылось озеро. Волны кропило
плеснуло в дыры стоптанных лаптей.
Не ведавшие человека чайки
кормили возле пёстреньких детей.
Лось прошагал. Всё было так, как чаял,
решаясь в путь, в повапленном гробу
порочного отринутого града…
Хотел не тратить жизни на борьбу –
отнюдь не в том спасенье и отрада.
Прими пустыня друга и раба
великого закона примиренья!
Вот здесь – часовня будет, тут – изба,
а там – заката смирное горенье…
И вот, по брегу он тихонько бродит,
благою думою объятый весь:
в кругу друзей, в содружестве с природой,
трудиться в мире…
Мир настиг и здесь.