Йод поэзии

Назвался грузом полезай в кузов.
Ушла сотня тысяч,
Вернулось двести,
Хранили вместе,
Как языческий изюм
В православном тесте,
В китайской форме,
В самом безбожном месте.

Вышел главный, сказал пару слов
О памяти, чести,
Ещё пару слов о мести.
Железные женщины...
Исчезнувшие отцы...
Смерть завела огород,
Куры там, огурцы.
Уже почти никто не доживает до её косы.

Старые боги чахнут, новые слишком юны,
Очаровательны, когда спят милы,
Говорят только "дай", "моё", "не беси",
И безмятежно гадят в штаны,
Почти как Один,
Это когда ниспослал "мёд поэзии"
в скальдские рты.
Не веришь, лизни.

Просыпаюсь в баре, когда засыпают страхи,
У меня другие планы:
Сидр, литровый лагер,
Потом можно мид,
Лизнуть и пару улыбок солёных губ.
И долго идти
Куда-нибудь.

Цели нет,
Она у того, кто проснётся
У него же болят колени и голова
Он литрами только кофе,
Клянётся, что: —"больше, да никогда!"
И боится уснуть,
Смешной в самом деле,
Это телевизор можно выключить,
А мы сорок лет в одном теле.