Гений и злодей

                Аннотация

В последнее время в интернете появляются публикации, которые откровенно пытаются смешать имя великого поэта М.Ю. Лермонтова с грязью. И, конечно же безнаказанно, ведь мертвый ответить не может. И как жаль, что не может, ибо эти клеветники смогли бы на себе прочувствовать "дурной характер" поэта. Хотя, думаю, они не стоят его внимания. Ручаюсь, что авторы подобных пасквилей далеки не только от поэзии, но и вообще от любой духовной составляющей, ибо, кто прочитал "Демона" не осмелиться писать подобную гадость про создателя этой поэмы. Однако, попытка оправдать откровенное убийство тем, что поэт якобы сам виноват и был неприятным в общении и всячески всех поддевал, в том числе и своего убийцу Мартынова, имеет тенденцию той же философии, что проводят в отношении культурного слоя России настоящие ее враги, пытаясь умалить ее историю и духовное наследие народа.  В связи с этим и публикую данное стихотворение, которое само по себе ставит все на свои места, как и история. М.Ю Лермонтов будет жить в веках в своих творениях, а Мартынов  всегда вспоминаться только как его убийца: с ненавистью и презрением.

I

Способен гений совершить злодейство
Иль эти вещи две несовместимы?
Но знаем мы иное лицедейство,
Когда к величью были нетерпимы.

Кому дано так много от природы
С «царем» ее поладить очень трудно,
Ведь человек особая порода –
Невежество царит в нем беспробудно.

Познанье свет не частый его гость,
А мрак давно в нем поселился жить,
Кто ж отличается – как в горле кость,
Кого нельзя понять – можно убить.

Ведь правит большинством не дух,
Что нас роднит с подобием Творца.
Желанья тела для людей пастух,
Нет меры гневу, алчности скупца.

И зависть гложет беспрестанно душу,
Гордыни блеск скрывает Бога лик
И вырывается из темноты наружу
Не высший дух, а лишь животный рык.

Для гения земная жизнь игра,
Приобретенье неизвестного сюжета.
Бывает она пищей для пера
И вдохновеньем для безумного поэта.

Не понимает гений тех, кто обречен
Влачить обычное судьбы существованье,
Ведь для него они спасенье челн,
Творений вечных новое названье.

И многие, узнав себя в них, неспособны
Принять ту правду, что бывала так горька,
И детства друг, Мартынов, был озлоблен:
Грушницкий* он, лишь нет за поясом клинка*

И ведь похож: и спесью и гордыней
Тщеславием и первым быть везде:
«Хорош же друг - врага постылей,
Каков наглец, при всех меня раздеть»

Он вспомнил детство, годы золотые
Маешка*  был тогда уже невыносим.
В словах всегда патроны холостые,
Но должен поквитаться все же с ним.

Ответить также как Мишель, не сможет.
Таланта не дал бог, зато амбиций полон.
Умом не блещет, зависть больно гложет,
Но гениальность ведь не повод для уколов.

«Я, как Маешка над собой смеяться стану?
Горбатого могила может лишь исправить,
Пусть гений даже, но ответит мне за рану
И пистолет готов, ему я в грудь направить».

«Согласны  Вы стреляться из-за пустяка
За шутку, что достойна только смеха?
Убить желаете меня теперь наверняка
И полагаете, что я во всем помеха?

Вы вызываете меня, друг монтаньяр* ,
Ну что ж, желанье Ваше я уважу,
Хоть Вы, мой милый и не Д”Артаньян,
Дуэли я люблю, но нас накажут».

«И тут смеется, смерти не боится,
Надеюсь, что последний раз так шутит,
Но странно, к ней он сам стремится,
Пусть будет так, его же кто осудит»?

А Лермонтов решил: стрелять он будет,
Как раньше в воздух:перед ним же друг.
Шутить – не убивать, с него уж будет
Как жаль, что сказано так громко вслух*.

II.
Звук выстрела совпал с раскатом грома
И с каплями дождя на землю пала кровь
И не поэт убит, а дух могучий сломан
И  тьма  на свет набросила покров.

Власть светская лояльность проявила
И наказанье за убийство было малым.
Людей презрение убийцу лишь страшило,
Пришло раскаянье мученьем запоздалым.

За убиенного молился каждый год в день смерти
И повелел похоронить вдали и безымянно,
Но не сдержали родичи, что завещал им мертвый:
И схоронили в усыпальнице своей обманно.

Эпилог
Чего страшился грешник, то с ним и случилось:
Осквернена людьми могила, прах развеян*,
Но убиенный проявил к нему здесь милость:
В день смерти гения всегда клянут злодея.

Не может гений совершить злодейство.
Кому дал Бог тревожить  словом души,
Скорее выберет само бездейство,
Чем заповедь любви решит нарушить.

Злодей же, зная о подобном даре,
Пытается светильник загасить,
Тем паче, что он сам бездарен,
Желая гению за это отомстить.

Но жизнь свои акценты ставит
И для злодея смерть всегда конец.
Любой живущий все же умирает:
В творенье вечно жив один творец.



Примечания

  1.Грушницкий*  – герой романа «Герой нашего времени» («Княжна Мери»)
  2.За поясом клинка* - Мартынов брился налысо, как горец, и носил за поясом кинжал, чтобы придать себе мужественный (свирепый, как говорил Лермонтов) вид.
  3.Маешка*  –  Друзья прозвали М,Лермонтова Маёшкой, взяв за основу имя персонажа из популярного романа "Notre-Dame de Paris" - Маё. Михаил, будучи юношей нормального телосложения, не обижался и даже смеялся над своим прозвищем. Поскольку "книжный" Маё был изображен уродливым и горбатым, то Лермонтову новое имечко совершенно не подходило, над чем он и подсмеивался.
  4.Монтаньяр* - Формально М.Ю. Лермонтова погубило слово монтаньяр. Или, вернее, шутка, сказанная им по-французски в адрес приятеля - Н.С. Мартынова: «Montagnard au grand poignard», что в буквальном переводе означает: «Горец с большим кинжалом».
  5. Вслух* - шутка, сказанная им по-французски в адрес приятеля - Н.С. Мартынова: «Montagnard au grand poignard», что в буквальном переводе означает: «Горец с большим кинжалом» была произнесена в момент, когда стихла музыка и прокатилась громко по залу.
  6.Прах развеян*- В 1929 году на месте усадьбы Мартынова организована колония беспризорников. Узнав, что в усыпальнице лежит убийца великого поэта, они вынули кости из могилы и утопили в пруду.