На грани друг другу мы руки протянем

Расставанье - как боль, что тавром раскалённым
Маркирует душу, и долгие дни
Остаётся незримо бельмом запрещённым,
Искажая реальности ясной лучи.
Всё кажется сном, и цвета увядают,
А память сочнее наносит мазки,
И только картины её - будто пламя,
Когда нет забвения мёрзлой воды.

Сжимая до хруста в трясущихся пальцах,
На грани друг другу мы руки протянем;
Но режет нещадно клинок расставанья,
И вечность тебя безвозвратно утянет.
И глядя в глаза, опьянённые страхом,
Я крик не сдержу… «Не хочу! Не сейчас!»
Но тьма наступает, и вот, безвозвратно,
Ты медленно, тая, уходишь от нас.

Слепой эгоизм! Ты из тьмы выйдешь к свету
И новую, светлую жизнь обретёшь;
А я здесь останусь, не зная ответов
И плача бессильно… Ты снова живёшь,
А я, как фигура из мёртвого снега,
Признать не могу, не хочу новый путь.
Прощенья за это, я знаю, мне нету,
Но я не могу… Пусть мне скажут - «Забудь»,

А я отвернусь. Время лечит, наверно,
Иль жить обучает, храня свою боль.
Лишь разум всё знает, и знает всё верно,
Но сердце всё ноет, что ты не со мной.
Слепой эгоизм… Я пускать не умею,
Всё рядом, так жадно желаю держать.
Но время пройдёт - даже я не посмею
И дальше тебя своей болью терзать.

Но прямо сейчас… Задыхаясь от боли,
Глаза смотрят ясно и просят помочь;
И я бы хотела, но нет больше воли,
Лишь разум твердить: «Отпусти её прочь».
А сердце всё держит, и бьёт всё больнее,
Бросаясь виной и рисуя всё то,
Что быть бы могло, будь немного умнее
Твой глупый хозяин… Но время ушло.

Пусть болью наполнятся сердце и разум;
Умрут, замыкаясь в тщеславьи своём.
И только душа, колотя раз за разом,
Орёт мне, глухой, всё твердя лишь о том,
Что Мать не желает вреда своим детям,
А смерть никогда не прервёт долгий путь.
Но здесь и сейчас впереди нету света,
И ищем мы путь второпях, как-нибудь.

Поставив на разум, я доступ теряю
К бездонным глубинам космической тьмы,
А зверя чутьё без границ воспаряет,
Читая без слов всё, чем души полны.
Ты знаешь всё, верно? Лишь боль не пускает,
И слёзы мои - слабость только моя.
Но животное чистое злости не знает:
Только я не прощу уж себя никогда.

/ В память о питомце, что ушла быстро, но оставив много памяти. /