Голгофа для поэта

ГОЛГОФА  ДЛЯ  ПОЭТА
В этом году исполняется   120 лет  Николаю Алексеевичу Заболоцкому .
Родился: 7 мая 1903 г., Казань, Казанская губерния, Российская империя
Умер: 14 октября 1958 г. (55 лет), Москва,
Отец у Николая был агрономом. мать - учительницей. В семь лет Коля увлёкся чтением мировой и русской литературы -  открыл для себя  приложение к журналу  "Нива" в отцовском шкафу.
Это и определило его стезю поэта!
Учился в реальном училище. Любил поэзию Блока и Бальмонта.
 Обучался на отделении языка и литературы Пединститута имени Герцена, которое закончил в 1925 году.
Участвовал в создании литературной группы ОБЭРИУ. В группу входили Даниил Хармс, Александр Введенский, Николай Заболоцкий, Константин Вагинов, Юрий Владимиров, Игорь Бахтерев, Дойвбер Левин, Николай Олейников  (Хармс и Введенский умерли в заключении в 1941—1942 годах, Олейников был расстрелян в 1937 году, родители Вагинова высланы и погибли).
ОБЭРИУты декларировали отказ от традиционных форм искусства, необходимость обновления методов изображения действительности, культивировали гротеск, алогизм, поэтику абсурда.
Заболоцкий увлекался живописью Филонова, Шагала и Брейгеля. Умение видеть мир глазами художника осталось у поэта на всю жизнь.
...Любите живопись, поэты,
Лишь ей, единственной, дано
Души изменчивой приметы
Переносить на полотно...
Его первая поэтическая книга  "Столбцы" вышла в свет в 1929 году в Лениграде и сразу вызвала скандал и отрицательные отзывы в прессе, обвинявшей автора в юродствовании над коллективизацией.
Сборник «Стихотворения. 1926-32», уже набранный в типографии, не был подписан в печать. Публикация новой поэмы «Торжество земледелия"  вызвала новую волну травли Заболоцкого.
Оригинальное мышление, талантливые рифмы и метафоры, исключительная мелодика стиха, беззаветная любовь к природе и умение описать её - потрясало знатоков  и любителей литературы.  Некоторые в то время считали Заболоцкого вторым после Пастернака!..
И всё же нашлись  "доброжелатели"!
19 марта 1938 года Заболоцкий был арестован и затем осуждён по делу об антисоветской пропаганде.   От смертной казни его спасло то, что на допросах Н. А. Заболоцкий не признал обвинения в создании контрреволюционной организации, куда якобы должны были входить Николай Тихонов, Борис Корнилов и другие.
«Первые дни меня не били, стараясь разложить морально и физически. Мне не давали пищи. Не разрешали спать. Следователи сменяли друг друга, я же неподвижно сидел на стуле перед следовательским столом — сутки за сутками. За стеной, в соседнем кабинете, по временам слышались чьи-то неистовые вопли. Ноги мои стали отекать, и на третьи сутки мне пришлось разорвать ботинки, так как я не мог переносить боли в стопах. Сознание стало затуманиваться, и я все силы напрягал для того, чтобы отвечать разумно и не допустить какой-либо несправедливости в отношении тех людей, о которых меня спрашивали…»
Не били только первые дни..Зато после отвели душу...
Срок он отбывал с февраля 1939 года до мая 1943 года в системе Востоклага в районе Комсомольска-на-Амуре, затем в системе Алтайлага в Кулундинских степях.
С марта 1944 года после освобождения из лагеря жил в Караганде. Там он закончил переложение «Слова о полку Игореве», считается одним из лучших в русской литературе.
 В  1946 году добиться разрешения жить в Москве. Снимал жильё в писательском посёлке Переделкино.
Николай Заболоцкий был реабилитирован посмертно 24 апреля 1963 года по заявлению жены.
Цикл лирических стихов «Последняя любовь» вышел в 1957 году, «единственный в творчестве Заболоцкого, один из самых щемящих и мучительных в русской поэзии». Именно в этом сборнике помещено стихотворение «Признание», посвящённое Н. А. Роскиной , позже переработанное ленинградским бардом Александром Лобановским (Очарована околдована / С ветром в поле когда-то повенчана / Вся ты словно в оковы закована / Драгоценная ты моя женщина…).
Здоровье поэта было подорвано тюрьмой и лагерями. Роковую роль сыграли семейные проблемы (уход жены к Василию Гроссману, затем возвращение).  В 1955 году случился инфаркт, в 1958 - второй, а 14 октября 1958 года он умер.
Похоронили  на Новодевичьем кладбище.
МОЖЖЕВЕЛОВЫЙ  КУСТ  (жене Екатерине Васильевне Клыковой)
Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.

Я почуял сквозь сон лёгкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Лёгкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!

В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим,
Облетевший мой садик безжизнен и пуст…
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!
* * *
Уступи мне, скворец, уголок,
Посели меня в старом скворешнике.
Отдаю тебе душу в залог
За твои голубые подснежники.

И свистит и бормочет весна.
По колено затоплены тополи.
Пробуждаются клёны от сна,
Чтоб, как бабочки, листья захлопали.

И такой на полях кавардак,
И такая ручьёв околесица,
Что попробуй, покинув чердак,
Сломя голову в рощу не броситься!

Начинай серенаду, скворец!
Сквозь литавры и бубны истории
Ты — наш первый весенний певец
Из берёзовой консерватории.

Открывай представленье, свистун!
Запрокинься головкою розовой,
Разрывая сияние струн
В самом горле у рощи берёзовой.

Я и сам бы стараться горазд,
Да шепнула мне бабочка-странница:
«Кто бывает весною горласт,
Тот без голоса к лету останется».

А весна хороша, хороша!
Охватило всю душу сиренями.
Поднимай же скворешню, душа,
Над твоими садами весенними.

Поселись на высоком шесте,
Полыхая по небу восторгами,
Прилепись паутинкой к звезде
Вместе с птичьими скороговорками.

Повернись к мирозданью лицом,
Голубые подснежники чествуя,
С потерявшим сознанье скворцом
По весенним полям путешествуя.