Emily Dickinson 4

629                c.1862
I watched the Moon around the House
Until upon a Pane—
She stopped—a Traveller’s privilege—for Rest—
And there upon

I gazed—as at a stranger—
The Lady in the Town
Doth think no incivility
To lift her Glass—upon—

But never Stranger justified
The Curiosity
Like Mine—for not a Foot—nor Hand—
Nor Formula—had she—

But like a Head—a Guillotine
Slid carelessly away—
Did independent, Amber—
Sustain her in the sky—

Or like a Stemless Flower—
Upheld in rolling Air
By finer Gravitations—
Than bind Philosopher—

No Hunger—had she—nor an Inn—
Her Toilette—to suffice—
Nor Avocation—nor Concern
For little Mysteries

As harass us—like Life—and Death—
And Afterwards—or Nay—
But seemed engrossed to Absolute—
With shining—and the Sky—

The privilege to scrutinize
Was scarce upon my Eyes
When, with a Silver practise—
She vaulted out of Gaze—

And next—I met her on a Cloud—
Myself too far below
To follow her superior Road—
Or its advantage—Blue—

629                ок.1862 г.
Я наблюдала за Луной
Бродившей вкруг Особняка пока -
В моем Окне она не предпочла - Покой -
По праву Странника. Исподтишка

Я пристально уставилась - на незнакомку -
На Леди в нашем Городке
Боясь быть неучтивой и не тонкой
Поднять стекло - дала приказ руке -

Телосложение Ее не извинило
Пытливый приступ Мой -
Руки-Ноги не оказалось у светила -
Ни Формулы какой -

Подобно Голове - на Гильотине
Скользила независимою прочь -
Янтарный цвет неотделимый – 
Был ей опорой в эту ночь -

Иль как Бесстебельный Цветок -
С порывами Ветров боец
Держала Гравитаций поводок -
Что крепче, чем связал Мудрец -

И Кров и Голод - для нее - имели слабый вес -
И в Туалете - нет феерии -
Нет Хобби - и ослаблен Интерес
К копеечным Мистериям

Что изнуряют нас - как Жизнь - и Смерть -
И есть ли что Потом - не знаем сами -
Казалась важною лишь Абсолюта твердь -
С сиянием - и Небесами –

Но привилегия исследований взглядом
Была скудна для Глаз моих
Когда с проворностью Наглядной -
Одним прыжком она ушла от них -

Потом - я встретила ее на Туче -
Сверх мер высоко над собой
Чтоб следовать ее Дорогой лучшей -
Иль хоть за выгодой – за Синевой -

1664                ?    publ.1914
I did not reach Thee
But my feet slip nearer every day
Three Rivers and a Hill to cross
One Desert and a Sea
I shall not count the journey one
When I am telling thee.

Two deserts, but the Year is cold
So that will help the sand
One desert crossed—
The second one
Will feel as cool as land
Sahara is too little price
To pay for thy Right hand.

The Sea comes last—Step merry, feet,
So short we have to go—
To play together we are prone,
But we must labor now,
The last shall be the lightest load
That we have had to draw.

The Sun goes crooked—
That is Night
Before he makes the bend.
We must have passed the Middle Sea—
Almost we wish the End
Were further off—
Too great it seems
So near the Whole to stand.

We step like Plush,
We stand like snow,
The waters murmur new.
Three rivers and the Hill are passed—
Two deserts and the sea!
Now Death usurps my Premium
And gets the look at Thee.

1664                ?   публ.1914 г.
Тебя я не добилась до конца
Но плавно движусь к цели каждый день
Холм, три Реки пройду - а мне не лень -
Одну Сахару, Море без гребца
Не должно трудности мои нести в зачет
Когда мой разговор с тобой течет.

Пустынь же оказалось две, а холод был жесток
Ну, да поможет мне песок
Одну пустыню я пересекла -
А на второй не чую ног
Холодная землица
Сахара слишком малая цена
Чтоб заплатить твоей Деснице.

А вот и Море - Веселей ступайте, ноги,
Осталось нам пройти чуток дороги -
И вместе поплясать как те цыганки,
Еще рывок, и кончен путь,
Финал легчайшей станет лямкой
Что вам со мной пришлось тянуть.

Уходит Солнышко, и вот -
Покуда Ночь
Не совершила оборот
Нам нужно Море Середины превозмочь -
Конца мы жаждем осторожно
А он все дальше убегает вспять  -
И мнится максимально невозможным
К Итогу близко так стоять.

В походке мягкие, как Плис,
Устойчивы, как седина,
Журчит про новое вода. Когда
Прошла я Три реки и Холм, не отступя -
Пустыни две прошла, морей каприз!
Но нынче Смерть, мой захвативши Приз,
Взирает на Тебя.

1227                c.1872
My Triumph lasted till the Drums
Had left the Dead alone
And then I dropped my Victory
And chastened stole along
To where the finished Faces
Conclusion turned on me
And then I hated Glory
And wished myself were They.

What is to be is best descried
When it has also been—
Could Prospect taste of Retrospect
The tyrannies of Men
Were Tenderer—diviner
The Transitive toward.
A Bayonet’s contrition
Is nothing to the Dead.

1227                ок.1872 г.
Торжествовала я покуда Барабаны
Не вверили всех Мертвецов покою
Тогда Победы я развеяла дурманы
И прокралась опальною тропою
Туда где Лица претерпевшие расправу
Итог свой предъявили мне
Тогда возненавидела я Славу
И захотела Ими стать.

Что будет, точно разглядит знаток
Когда оно, как все, прошло -
Когда б Решение могло вкусить Итог
Оно б Людей уберегло
От их жестокостей - слегка
Смягчая Перевод в удел Творца.
Хотя раскаяние Штыка -
Ничто для Мертвеца.

70                с.1859
"Arcturus" is his other name --             
I'd rather call him "Star."               
It's very mean of Science               
To go and interfere!               

I slew a worm the other day --               
A "Savant" passing by               
Murmured "Resurgam" -- "Centipede"!         
"Oh Lord -- how frail are we"!               

I pull a flower from the woods --            
A monster with a glass               
Computes the stamens in a breath --         
And has her in a "class"!               

Whereas I took the Butterfly               
Aforetime in my hat --               
He sits erect in "Cabinets" --               
The Clover bells forgot.               

What once was "Heaven"  Is "Zenith" now --   
Where I proposed to go               
When Time's brief masquerade was done       
Is mapped and charted too.               

What if the poles should frisk about         
And stand upon their heads!               
I hope I'm ready for "the worst" --         
Whatever prank betides!               

Perhaps the "Kingdom of Heaven's" changed --
I hope the "Children" there               
Won't be "new fashioned" when I come --      
And laugh at me -- and stare --             

I hope the Father in the skies               
Will lift his little girl --               
Old fashioned -- naught -- everything --    
Over the stile of "Pearl."               

70                ок.1859 г.
«Арктура» я б звала «Звездой» -
Как он, по-моему, желает.
Наука вредная весьма
Ведя вперед, идти мешает!

Я как-то многоножку раздавила -
«Ученый» мимо шел беспечно
Пробормотал «И вновь - «Симфила»!
«О, Боже - как мы скоротечны»!

Стащило цветик из дубрав -
Чудовище в очках
В момент тычинки подсчитав -
В «разряд» заносит василька!

Несу, как будто в прошлом веке
На шляпе Бабочку словив -
Чтоб восседала в «Картотеке» -
Бубенчик Клевера забыв.

Что было «Небом» то теперь «Зенит» -
Конец комедии Времен так близко
Мой путь в зенит меня манит
Он отражен в приоритетном списке.

Когда бы полюсы вдруг зашалили снова
Встав на головы – ну, скажи на милость!
Надеюсь, к «худшему»-то я готова -
Какая бы проказа ни случилась!

Возможно, «Царство Божье» изменилось -
Надеюсь, тамошняя «Ребятня»
Приход мой старомодный встретит мило -
Не изумится - и не высмеет меня -

Надеюсь, что Отец на небесах
Свою девчушку на упокоенье -
Столь старомодное ничто и - все -
Поднимет над «Жемчужным» огражденьем.

824                c.1864
[first version]

The Wind begun to knead the Grass—
As Women do a Dough—
He flung a Hand full at the Plain—
A Hand full at the Sky—
The Leaves unhooked themselves from Trees—
And started all abroad—
The Dust did scoop itself like Hands—
And throw away the Road—
The Wagons quickened on the Street—
The Thunders gossiped low—
The Lightning showed a Yellow Head—
And then a livid Toe—
The Birds put up the Bars to Nests—
The Cattle flung to Barns—
Then came one drop of Giant Rain—
And then, as if the Hands
That held the Dams—had parted hold—
The Waters Wrecked the Sky—
But overlooked my Father’s House—
Just Quartering a Tree—

[second version]

The Wind begun to rock the Grass
With threatening Tunes and low—
He threw a Menace at the Earth—
A Menace at the Sky.

The Leaves unhooked themselves from Trees—
And started all abroad
The Dust did scoop itself like Hands
And threw away the Road.

The Wagons quickened on the Streets
The Thunder hurried slow—
The Lightning showed a Yellow Beak
And then a livid Claw.

The Birds put up the Bars to Nests—
The Cattle fled to Barns—
There came one drop of Giant Rain
And then as if the Hands

That held the Dams had parted hold
The Waters Wrecked the Sky,
But overlooked my Father’s House—
Just quartering a Tree—

824                ок.1864 г.
(первый вариант)

И начал Вихрь месить Траву -
Как Бабы дёжку Хлеба -
Рукою полной для Равнин -
Но полной и для Неба -
Листва, покинув сучья сухоруки -
С Ветвей решила делать ноги -
И Пыль себя сгребла, как будто Руки -
Ее швыряли прочь с Дороги -
Фургоны мчались, множа суету -
Засплетничали Громы, Молния
Главу свою явила Желтую -
А вслед – и ярости Пяту –
Все Птицы стали запирать Гнездовья -
Скот бросился в Хлева коровьи –
Потом один глоток Потопа принесло –
Потом, как будто Руки развело
Те, что держали Дамбы - и в пролом -
Прорвались Воды, не обузданные Небом -
Но пощадив Мой Отчий Дом -
Гроза схватилась только с Древом -

(второй вариант)

Вихрь смял Траву, как черт на помеле
И с низким Воем слал Угрозы -
Всему, что жило на Земле -
И Небу жуткие прогнозы.

Листва, покинув сучья сухоруки -
С Ветвей решила делать ноги
И Пыль себя сгребла, как будто Руки -
Ее швырнули прочь с Дороги.

По Улицам, холщовые верхи раздув
Фургоны понеслись – но мешкал Гром
Явила Молния свой Желтый Клюв
И Коготь ярости потом.

Все Птицы стали запирать Гнездовья -
Скот бросился в Хлева коровьи –
Потом один глоток Потопа принесло
Потом, как будто Руки развело

Те, что держали Дамбы, и в пролом
Прорвались Воды, не обузданные Небом,
Но пощадив Мой Отчий Дом -
Гроза схватилась только с Древом -

419                с.1862
We grow accustomed to the Dark—
When light is put away—
As when the Neighbor holds the Lamp
To witness her Goodbye—

A Moment—We uncertain step
For newness of the night—
Then—fit our Vision to the Dark—
And meet the Road — erect —

And so of larger—Darknesses—
Those Evenings of the Brain—
When not a Moon disclose a sign—
Or Star—come out—within—

The Bravest — grope a little—
And sometimes hit a Tree
Directly in the Forehead—
But as they learn to see—

Either the Darkness alters—
Or something in the sight
Adjusts itself to Midnight—
And Life steps almost straight.

419                ок.1862 г.
Расти во Тьме привыкли мы, как встарь -
Как будто бы Соседкой убран света рай -
Когда она убавила Фонарь
Чтоб подтвердить свое «Прощай» -

Сперва - Мы делаем нетвердый шаг
Чтоб ночи новизну постичь глухую -
Потом - Глаза настроив как-никак -
Мы на Дорогу натыкаемся - прямую -

И более того - весь этот Мрак -
Те Вечера Ума, когда темно -
Покуда не Луна скрывает знак
И не Звезда - исчезнув заодно -

Смелейшие - не труся синяков -
На Древо натыкаясь в чистом виде
Своими Лбами без обиняков -
Глагол разучивают «видеть» -

Тот, кто меняет Темноту -
Иль нечто в зрении своем упрямо
Вскрывает Полночи тщету -
И Жизнь идет почти что прямо.

1551                с.1882
Those—dying then,
Knew where they went—
They went to God’s Right Hand—
That Hand is amputated now
And God cannot be found—

The abdication of Belief
Makes the Behavior small—
Better an ignis fatuus
Than no illume at all—

1551                ок.1882 г.
Те - помирая, ведали,
Куда ведет дорога -
Они ушли к Деснице Бога -
К Его Руке, что ныне отсекли
И Бога не сыскать ни близко, ни вдали -

Отказ от Веры лепит Душу квёлой
Чья голова свисает с узких плеч -
Светить хоть свечкой в тыкве полой
Чем вовсе освещенья не зажечь -

199                с.1860
I’m “wife”—I’ve finished that—
That other state—
I’m Czar—I’m “Woman” now—
It’s safer so—

How odd the Girl’s life looks
Behind this soft Eclipse—
I think that Earth feels so
To folks in Heaven—now—

This being comfort—then
That other kind—was pain—
But why compare?
I’m “Wife”! Stop there!

199                ок.1860 г.
Да, Я - «Жена» - и боле - ты поверь -
Не слыть мне в статусе былом -
Я - Царь - Я - «Женщина» теперь -
Так безопаснее.
Потом -
Жизнь Девы выглядит негожей
Сквозь череду былых влюблений
Я думаю, Земля стыдится тоже
Унесших в Небо - ряд ее Затмений -

Такое бытие сродни раздолью -
Чем то, что было - болью -
К чему сравнений заморочка?
Всё. Я -  «Жена»! И точка!

480                с.1862
“Why do I love” You, Sir?
Because—
The Wind does not require the Grass
To answer—Wherefore when He pass
She cannot keep Her place.

Because He knows—and
Do not You—
And We know not—
Enough for Us
The Wisdom it be so—

The Lightning—never asked an Eye
Wherefore it shut—when He was by—
Because He knows it cannot speak—
And reasons not contained—
—Of Talk—
There be—preferred by Daintier Folk—

The Sunrise—Sire—compelleth Me—
Because He’s Sunrise—and I see—
Therefore—Then—
I love Thee—

480                ок.1862 г.
«Люблю я почему» Вы, Сэр?
Да потому -
Что Ветерок не просит от Травы в ответ
Ни слов, ни жеста -
Но - Где б ни довелось пройти Ему -
Она Себе найти не может места.

Того, что знает Он - ни Вы, ни Мы –
Не знаем малой дольки -
При всей Толковости у Нас,
Поскольку –

Вовек не спрашивала Молния Глаза,
Куда ей бить - когда пришла Гроза -
Об этом даже вымолвить нельзя -
Таких причин не обсуждают –
Мимоходом -
- Ну, разве что – с Изысканным Народом -

Восход - любовью обуял Меня чудесной -
Поскольку Он – Восход - Отец мой – 
Выходит - Вследствие того -
Я и люблю Его -

1400                с.1877 ?
What mystery pervades a well!
That water lives so far—
A neighbor from another world
Residing in a jar

Whose limit none have ever seen,
But just his lid of glass—
Like looking every time you please
In an abyss’s face!

The grass does not appear afraid,
I often wonder he
Can stand so close and look so bold
At what is awe to me.

Related somehow they may be,
The sedge stands next the sea—
Where he is floorless
And does no timidity betray

But nature is a stranger yet;
The ones that cite her most
Have never passed her haunted house,
Nor simplified her ghost.

To pity those that know her not
Is helped by the regret
That those who know her, know her less
The nearer her they get.

1400                ок.1877 г. ?
Какая тайна полнит наш колодец!
Вода, живущая в ином далеком мире -
Нам по-соседски помогает от безводиц
В кувшине пребывая как в потире

Ее предел нам никогда не виден,
Порою разве в чашечках любезных -
Едва ли захотите Вы Его увидеть
На лике бездны!

Трава не выглядит испуганною сойкой,
Я часто поражалась храбрости вполне -
Стоять столь близко и смотреться стойко
Пред тем, что страх внушает мне.

Вы спросите: а не несу ли вздор я?
Ответ: осока держится на взморье -
Где пол  у ней для ваших приверед?
А вот, осока не робеет, нет

Но мир страннее всех законов;
И кто цитирует Природу чаще
Тот избежал ее крутых аттракционов,
И упростил суть призрачности вящей.

Кто глух к Природе, те скорейше
Чем знатоки уйдут из западни
А те Природу познают все меньше
Чем ближе к ней они.

593               с.1862
I think I was enchanted
When first a sombre Girl—
I read that Foreign Lady—
The Dark—felt beautiful—

And whether it was noon at night—
Or only Heaven—at Noon—
For very Lunacy of Light
I had not power to tell—

The Bees—became as Butterflies—
The Butterflies—as Swans—
Approached—and spurned the narrow Grass—
And just the meanest Tunes

That Nature murmured to herself
To keep herself in Cheer—
I took for Giants—practising
Titanic Opera—

The Days—to Mighty Metres stept—
The Homeliest—adorned
As if unto a Jubilee
’Twere suddenly confirmed—

I could not have defined the change—
Conversion of the Mind
Like Sanctifying in the Soul—
Is witnessed—not explained—

’Twas a Divine Insanity—
The Danger to be Sane
Should I again experience—
’Tis Antidote to turn—

To Tomes of solid Witchcraft—
Magicians be asleep—
But Magic—hath an Element
Like Deity—to keep—

593                ок.1862 г.
Считаю я, что околдована была
Когда впервые хмурой Девочкой прочла -
Что Инородная нам Леди Тьма -
Себя прекрасно чувствует весьма -

Был ли то полдень среди ночи -
Иль в Полдень Неба я вперяла очи -
Но не имела силы для ответа
Я сущему Безумству Света -

И Бабочками стали Пчелы – чистопробно -
А Бабочки - те стали Лебедям подобны  -
Что подойдя - отвергли узкую Травинку  -
Как раз убогие Напевы под сурдинку

Что бормотала про себя Природа
Себе слагая Одобрительные оды -
Я принимала за вокализ Великанов -
Что практикуют Оперу Титанов -

А Дни - к Могуществу Шажки -
От украшений далеки -
Снискавши Юбиляров украшенье
Внезапно заслужили одобренье -

Всех перемен определить я не смогла уже -
Конверсия Ума, вестимо,
Подобна Очищению в Душе -
Она хоть явна - но необъяснима -

Божественным Безумием была та новь -
Опасностью сойти с ума
Должна ль ее вкусить я вновь -
И окунуться в те Тома -

В солидность Чернокнижного контакта -
Эх, Маги, не переставайте спать -
Но в Магии - таится Фактор
Как Божество - нам удержать -

175                с.1860
I have never seen “Volcanoes”—
But, when Travellers tell
How those old—phlegmatic mountains
Usually so still—

Bear within—appalling Ordnance,
Fire, and smoke, and gun,
Taking Villages for breakfast,
And appalling Men—

If the stillness is Volcanic
In the human face
When upon a pain Titanic
Features keep their place—

If at length the smouldering anguish
Will not overcome—
And the palpitating Vineyard
In the dust, be thrown?

If some loving Antiquary,
On Resumption Morn,
Will not cry with joy “Pompeii”!
To the Hills return!

175                ок.1860 г.
Я никогда не видела «Вулканов» -
По Туристическим рассказам
Стары вершины вялых великанов
Подвластные покоя фазам -

Внутри - Медведь артиллерийского Кадастра,
Огонь и дым, да просто, черт возьми!
Он, к ужасу, питается на завтрак
Поселками, Людьми -

Вообразите же спокойствие Вулкана
На человеческом лице, погрезьте,
Тогда приметы мук Титана
Застынут все на ихнем месте -

И если боль, что тлеет тут в веках
Не превозможет Мук Земли –
Лоза, которую дрожать заставил страх,
Пребудет брошенной, в пыли?

И кто, лелея Антикварные трофеи,
Расплывшись утром в радостной гримасе,
Не крикнет после извержения: «Помпеи!»
Чтоб все Холмы вернулись восвояси!

721                с.1863
Behind Me—dips Eternity—
Before Me—Immortality—
Myself—the Term between—
Death but the Drift of Eastern Gray,
Dissolving into Dawn away,
Before the West begin—

’Tis Kingdoms—afterward—they say—
In perfect—pauseless Monarchy—
Whose Prince—is Son of None—
Himself—His Dateless Dynasty—
Himself—Himself diversify—
In Duplicate divine—

’Tis Miracle before Me—then—
’Tis Miracle behind—between—
A Crescent in the Sea—
With Midnight to the North of Her—
And Midnight to the South of Her—
And Maelstrom—in the Sky—

721                ок.1863 г.
За Мной – лишь Вечности ярмо –
А впереди - Бессмертие само -
Я между ними - Миг короче всхрапа -
Смерть – лишь Восток, прикрытый дымкой,
Что на Заре растает невидимкой,
Покуда не начнется Запад -

И свято тут Царит - сказали позже мне -
Монархия одна - ей перерыва нет -
Чей Принц – Сын Пустоты -
Он Сам – Своя Извечная Династия -
Он Сам - Различность полновластия -
Двойного божества несет черты -

А Чудо впереди - Мне отворяет вежды -
Есть Чудо позади - а между  -
Есть Серп Луны, что плещет на Волнах -
И к Северу от Моря - Полночь  -
И к Югу – тоже Полночь -
С Мальстрёмом - в Небесах –

1764          ?       first publ.1898
The saddest noise, the sweetest noise,
  The maddest noise that grows,—
The birds, they make it in the spring,
  At night’s delicious close.

Between the March and April line—
  That magical frontier
Beyond which summer hesitates,
  Almost too heavenly near.

It makes us think of all the dead
  That sauntered with us here,
By separation’s sorcery
  Made cruelly more dear.

It makes us think of what we had,
  And what we now deplore.
We almost wish those siren throats
  Would go and sing no more.

An ear can break a human heart
  As quickly as a spear,
We wish the ear had not a heart
  So dangerously near.

1764              ?  перв.публ.1898 г.
Грустнейший шум, сладчайший шум,
   Безумный шум, что нарастает,-
Весной у птиц шурум-бурум
   Лишь ночью обаятельно смолкает.

Проведена меж Мартом и Апрелем мета -
   Волшебная граница-формалистка
Становятся за ней сомненья лета
   Уж слишком нам блаженно близки.

Она тревожит в нас воспоминанья
   О тех, с кем тропки все обойдены,
Кто тяжким чародейством расставанья
   Нам стали более ценны.

А мы считали обладанья соверены,
   О чем скорбим сейчас.
Уж пусть бы смолкли те сирены
   Чтоб не тревожить пеньем нас.

Ведь ухо может и разбить нам сердце
   Как быстрое копье – наверняка,
Хотим, чтоб ухо не имело сердца
   Опасность – право - так близка.

1695                ? 1914
There is a solitude of space
A solitude of sea
A solitude of death, but these
Society shall be
Compared with that profounder site
That polar privacy
A soul admitted to itself—
Finite infinity

1695       ?        перв.публ.1914 г.
Есть одиночество пространства
Есть одиночество морей
Есть одиночество околеванца,
Но их набор сравнить верней
С тем краем, где Создатель помещает
Ту основную сокровенность
Которую душа вмещает -
Пороговую беспредельность

1233                c.1872
Had I not seen the Sun
I could have borne the shade
But Light a newer Wilderness
My Wilderness has made—

1233              ок.1872 г.
Без Солнца я могла бы как аскет
Терпеть и дальше неизвестность
Но, бросив луч, расширил Свет
Моей Пустыни местность -

1035                c.1865
Bee! I’m expecting you!
Was saying Yesterday
To Somebody you know
That you were due—

The Frogs got Home last Week—
Are settled, and at work—
Birds, mostly back—
The Clover warm and thick—

You’ll get my Letter by
The seventeenth; Reply
Or better, be with me—
Yours, Fly.

1035              ок.1865 г.
Пчела! Я жду, давай скорей!
Ведь было сказано Вчера
Кому – да знаешь ты сама -
Тебе быть письмоносицей моей -

Итак, у Квакш свой Дом с Неделю -
Гнездятся, и в работе Птицы -
Все в основном вернулись -
Густ Клевер запашистей хмеля -

Семнадцатого от письма Вам не уйти;
Ответьте, мне молчанья не снести
А впрочем, лучше приезжайте -
     Навеки Ваша, ну, Лети.

1705        ?     publ.1914
Volcanoes be in Sicily
And South America
I judge from my Geography—
Volcanos nearer here
A Lava step at any time
Am I inclined to climb—
A Crater I may contemplate
Vesuvius at Home.

1705        ?    опубл.1914 г.
Вулканы - на Сицилии
И в Андах в изобилии
Но если б дали мне судить -
Они гораздо ближе
В любое время подступает Лавы жижа
Как быть? Карабкаться – по склону
На Кратер, где могу предположить,
Везувий ждет мою персону?

54          с.1858
If I should die,
And you should live—
And time should gurgle on—
And morn should beam—
And noon should burn—
As it has usual done—
If Birds should build as early
And Bees as bustling go—
One might depart at option
From enterprise below!
’Tis sweet to know that stocks will stand
When we with Daisies lie—
That Commerce will continue—
And Trades as briskly fly—
It makes the parting tranquil
And keeps the soul serene—
That gentlemen so sprightly
Conduct the pleasing scene!

54           ок.1858 г.
Коль умереть должна я,
Ты – жить,- а времена без края
Журчать привычно -
Рассвет обязан всем сиять -
И полдень должен полыхать -   
Как он привык обычно -
Пернатые по прежнему эскизу
Должны гнездиться, Пчелы суетиться -
Одно смогло капризно уклониться
От инициативы снизу!
Отрадно знать, что биржи устоят
Покуда будем тлеть в могиле -
Коммерция пребудет в силе -
И акции Торговцев вверх взлетят -
Нас полнит выдержкой и верой
И держит душу безмятежно трезвой -
То, что эсквайры так резво      
Командуют прелестной сферой!

1090             с.1866
I am afraid to own a Body—
I am afraid to own a Soul—
Profound—precarious Property—
Possession, not optional—

Double Estate—entailed at pleasure
Upon an unsuspecting Heir—
Duke in a moment of Deathlessness
And God, for a Frontier

1090                ок.1866 г.
Боюсь быть собственницей Тела -
Боюсь своей Душой владеть -
Вполне - сомнительное Дело -
Имущество без выбора иметь -

Наивный – по желанью - унаследует
Двойное Состоянье, где таится –
И Герцог в миг Бессмертия
И Бог, пересекающий Границы