на восемнадцати камнях

Подумаешь, всегда таская
часы отца - не отстают.
Жизнь - часовая мастерская,
кующая минут уют.
Спешат - бывает, мастер старый,
ночами глушит крепкий джин,
позвякивая стеклотарой
под песнопение пружин.
Отцовские, да сколько лет им,
а всё идут, как смерть верны.
Куют уют зимой и летом,
как было раньше, до войны.
Их мастер сделал не в запое,
был трезв, хотя и не монах,
в них счастье тикало слепое
на восемнадцати камнях,
когда сидел, угрюмо горбясь,
подслеповатый чародей,
вмещая время в плоский корпус,
подальше пряча от людей.
Европа, мать её. До колик
всё душу рвут и теребят -
сказал отцу монах-католик,
не помнящий про целибат.
Бери в подарок. Если сгину,
тебе на память от меня.
потом часы подаришь сыну,
минуту в памяти храня.
И ночь за городом, и ельник,
эвакуацию на юг,
виток спешащих вечно стрелок,
солдат без ног, солдат без рук,
без глаз, живых и мёртвых тоже,
сгоревший сад, разбитый дом.
В замызганном куске рогожи
мы детям жизнь передаём
в минутах памятных, глубинных,
нам заменяющих года -
на восемнадцати рубинах
с напутствием - чтоб никогда...