Побег

Глава 6

В  комнату допросов ОГПУ, ввели бывшего начальника академии. Погоны с него были сорваны, рукав мундира был оторван. На лице, под глазом был синяк. За столом сидел  следователь. В чине капитана. Посреди комнаты, стоял стул                – Конвойный, развяжите руки подследственному.                Конвойный выполнил указание.                - Ждите за дверью. Присаживайтесь подследственный. Я капитан Нестеров Евгений Трофимович, буду вести следствие Вашему делу. Вы согласны отвечать на вопросы?                – Да, товарищ капитан.                – Я для вас , не товарищ капитан, а Евгений Трофимович. Здесь для вас товарищей нет. Вам понятно?                - Да, тов…, - тут он уловил взгляд капитана, и заикаясь произнёс, - так точно Евгений Трофимович.                - Хорошо, ваше имя, фамилия, звание.                - У вас всё записано.                Капитан стукнул кулаком по столу. – Не сметь возражать, отвечать на вопросы.                По лицу подследственного стали скатываться крупные капли пота.                - Хвостов Никифор Степанович. 1880 года рождения, по происхождению крестьянин. Родился в Вятской губернии, воевал в войну 1914 года. Примкнул к революции. Всегда был ей предан.                – А что вас связывает с Леонтием Леонтьевичем Меркуловым?                Мы знакомы с войны 1914 года. Он был офицером, а я его денщиком* . Тогда его фамилия была Афиногенов, Борис Геннадиевич. Когда началась революция,  в один из дней, он меня позвал и  предложил дезертировать вместе с ним. Он сказал, что белому движению рано или поздно придёт конец, и руководить всей жизнью страны, будет быдло. Мы ночью, сбежали с  передовой.,  долго пробирались подальше от фронта. В одном заброшенном сарае, наткнулись  на  умирающего красного командира. С ним был солдат. Он сильно испугался, когда нас увидел. Просил его не убивать. Сказал, что весь отряд полёг в бою. Он смог вытащить командира,  но тот умирает. Афигогенов, пристрелил обоих, и мы забрали их документы. Добрались до красных.  Нас расспросили, Афиногенов, рассказал, что весь отряд погиб, и мы вдвоём спаслись. Нам не очень поверили, но  началось наступление белых. И мы, вместе с отрядом, вступили в бой. Разбили белых, а после этого к нам вопросов больше не было.  Афиногенов, стал Меркуловым  Петром Петровичем. Так, как мы, по новым документам, были членами партии,  то очень быстро стали продвигаться по служебной лестнице. У Меркулова были большие планы, на дальнейшее продвижение наверх, он тянул меня за собой. Однажды, он встретил свою бывшую невесту, смолянку*, с которой был помолвлен, но не успел жениться.   Она находилась в бедственном положении. Они поженились, у них родился сын, которого назвали Иваном. Меркулов отправил его с женой, к своему кузену,  которого тоже звали Борис в Тверь. Он попросил брата, записать мальчика на себя.  Так Мальчик стал Афиногеновым  Геннадием Борисовичем. Когда  Геннадию исполнилось пятнадцать, отец приехал в Тверь. Он посчитал, что Ивану надо знать правду о своём происхождении. Он ему всё рассказал. И поведал о планах на будущее.                – Сынок, ты тут останешься до окончания школы, мама уедет со мной. Когда получишь документы об окончании школы, приедешь в Москву, и я тебя устрою в военную академию.  Жену, он устроил на рабфак. Преподавателем. Начальником академии, был Михаил Васильевич Фрунзе. В тот момент, когда                Иван – Геннадий, должен был поступать в академию, Фрунзе был в санатории. Я, к тому времени,  в звании майора, и занимал пост  в отделе по надзору за учебными заведениями. Мне покровительствовал Меркулов. Он уже тогда занимал большой пост. Он вызвал меня и сказал, что нам пора действовать. Он хочет, чтобы его сына приняли в академию, хотя туда после школы не принимали. Я стал временно исполняющим обязанности    начальника академии, и я должен был пропустить документы Ивана. Меркулов, откуда - то знал, что Фрунзе не вернётся, и надеялся, что займёт его место. Он знал, что среди курсантов, есть один очень перспективный офицер. Назвал мен его фамилию.                - Мы должны с тобой избавиться от него,  его хотят после академии, отправить руководить одним из штабов округа, куда , я не знаю. Я хочу, чтобы вместо этого курсанта, с идиотским революционным именем и фамилией, туда был направлен мой сын. Ты должен для этого сделать всё. А я тебя не оставлю. Я буду  подниматься вверх   по служебной лестнице, и ты будешь подниматься со мной. На Рабфаке, где учиться жена Октябрьского,  преподает моя жена. Она тоже постараться, нажать, на неё так, чтобы это ударило по мужу. Больше ничего я не знаю.                - Конвой, уведите  подследственного. Нестеров позвонил на коммутатор,  и попросил соединить его с начальником.                - Товарищ майор,  подследственный  раскололся.                Есть, явиться завтра  утром на доклад.


Всё изложенное выше, является вымыслом автора.




*Денщи;к — в русской гвардии, армии и флоте, до 1917 года, солдат или матрос, состоявший при офицере или чиновнике в качестве казённой прислуги.
*Смолянками называли воспитанниц Смольного Института благородных девиц в Санкт Петербурге. Он был создан 5 мая 1764 года по указу Екатерины 1. Туда принимали девушек из дворянских семей. В России просуществовал до 1919 года, затем переехал в Сербию.               

*3 мая 1918 года Николаевская академия Генерального штаба была реорганизована в Академию Генерального штаба РККА. Первый набор ноября 1918 года принял 183 слушателя.
В 1921 году учебное заведение было преобразовано в Военную академию РККА.
С 31 октября 1925 года по 1998 год академия носила имя Михаила Васильевича Фрунзе, который руководил ею с 1923 по 1925 год.
В 1925 году Михаил Фрунзе лёг в санаторий - подлечить язву желудка, которая мучила его почти 20 лет. Командарм радовался - постепенно ему становилось лучше.

«Но тут произошло необъяснимое, - рассказывает историк Рой Медведев. - Консилиум врачей рекомендовал пойти на операцию, хотя успех консервативного лечения был очевиден. Масла в огонь добавил Сталин, сказав: «Ты, Михаил, военный человек. Вырежи, наконец, свою язву!»

Получается, что Сталин дал Фрунзе такое задание - лечь под нож. Мол, реши этот вопрос как мужчина! Нечего всё время брать бюллетень и в санатории ездить. Сыграл на его самолюбии. Фрунзе засомневался. Его жена потом вспоминала, что он не хотел ложиться на операционный стол. Но принял вызов. А за несколько минут до операции говорил: «Не хочу! У меня уже всё нормально! Но вот Сталин настаивает...» Кстати, Сталин и Ворошилов перед операцией наведались в больницу, что свидетельствует о том, что вождь следил за процессом.

Фрунзе дали наркоз. Применили хлороформ. Военачальник никак не засыпал. Врач велел увеличить дозу…

«Обычная доза такого наркоза опасна, а увеличенная - могла стать смертельной, - говорит Р. Медведев. - К счастью, Фрунзе благополучно заснул. Врач сделал надрез. Стало ясно, что язва зарубцевалась - вырезать нечего. Пациента зашили. Но хлороформ вызвал отравление. За жизнь Фрунзе боролись 39 часов… В 1925 году медицина была совсем другого уровня. И смерть Фрунзе списали на несчастный случай».

Продолжение следует