Пейо Яворов Изгнанники Заточеници

„ЗАТОЧЕНИЦИ” („ИЗГНАННИКИ”)
Пейо Тотев Крачолов Яворов (1878-1914 г.)
                Болгарские поэты
                Перевод: Гурген Баренц


Пейо Яворов
ЗАТОЧЕНИЦИ

От заник-слънце озарени,
алеят морски ширини;
в игра стихийна уморени,
почиват яростни вълни…

И корабът се носи леко
с попътни тихи ветрове,
и чезнете в мъгли далеко
вий, родни брегове.

И някога за път обратен
едва ли ще удари час:
вода и суша – необятен,
светът ще бъде сън за нас!

А Вардар, Дунав и Марица,
Балкана, Странджа и Пирин
ще греят нам – до гроб зарица
сред спомена един.

Рушители на гнет вековен,
продаде ни предател клет;
служители на дълг синовен,
осъди ни врагът заклет…

А можехме, родино свидна,
ний можехме с докраен жар
да водим бой – съдба завидна! –
край твоя свят олтар.

Но корабът, уви, не спира;
все по-далеч и по далеч
лети, отнася ни… Простира
нощта крилото си – и веч

едва се мяркат очертани
на тъмномодър небосклон
замислените великани
на чутния Атон.

И ний през сълзи накипели
обръщаме за сетен път
назад, към скъпи нам предели,
угаснал взор – за сетен път

простираме ръце в окови
към нашият изгубен рай…
Горчива скръб сърца ни трови. –
Прощавай, роден край!


Пейо Яворов
ИЗГНАННИКИ (перевод с болгарского языка на русский язык: Гурген Баренц)

В горящей закатной зарнице
Алеют морские просторы;
Стихия устала беситься,
И волны рисуют узоры…

Белеет фрегат в отдаленье,
Качаясь при ветре попутном;
Во мгле исчезает, в томленье
Тоскует о береге чудном.

Когда приближается время
К родным берегам возвратиться,
Тоска уже вовсе не бремя, –
Он мчится, летит, словно птица.

И Вардар, Дунай и Марица,
Пирин и Балканские горы
Нам будут светить и искриться,
Нам вечною будут опорой.

Нас гнёт закалил безусловно,
Наш дух укреплялся веками;
Свой долг выполняя сыновний,
С заклятыми бились врагами.

К нам родина наша взывает;
Чтоб небо над ней голубело, –
Завидней судьбы не бывает –
Мы жизни своей не жалели.

Фрегату, увы, не вернуться;
Всё дальше и дальше он мчится;
Луна, как огромное блюдце,
И ночь, как крылатая птица.

Едва очертанья померкнут
На тёмном челе небосклона,
Возникнув, в смятенье повергнут
Высокие склоны Афона.

И мы, не скрывая печали,
К родным обращаем пределам
Свой взор и свой возглас прощальный,
К ним рвёмся душою и телом.

С мечтой о потерянном рае
Мы руки в цепях загрубелых
К отчизне своей простираем:
Прощайте, родные пределы!