Искры памяти. 136

           С Ы Н

       С 30 сентября по 4 октября 1977 года самые радостные дни его жизни,
кончившиеся трагедией. 30 сентября ему исполнилось 19 лет. К этому дню он получил два прекрасных и неожиданных подарка. Во - первых, пришло извещение из высшего училища \профиль которого он мне так и не назвал\, что он зачислен кандидатом и будет принят курсантом без экзаменов по завершению службы в армии. И второй. 28 сентября завершились Всесоюзные учения ракетных войск. По завершению выяснилось, что их воинская часть заняла первое место. И ему в числе отличившихся солдат был предоставлен 10 дневный отпуск домой и заказан билет на самолёт на 9 октября. Но какова ирония Судьбы, он действительно прибыл домой 9 октября только в цинковом гробу.
       Однако по порядку. Первый подарок был немного раньше. Как отличнику боевой и политической подготовки ему разрешили встречу с родителями. И в начале августа я приехал к нему. Нам дали полностью 3 дня. Приняли меня прекрасно. Показали доску Почёта части, на которой висел Костин портрет. Зачислили меня на временное довольствие в офицерской столовой. У нас была комната в гостинице. Это было в посёлке Сухобузимо в 60 км на север от Красноярска. Он был оператором по пуску одной из стратегических ракет подземного базирования. Здесь был штаб части, а где его "точка" военная тайна.
       Мы с ним впервые говорили как два взрослых человека. Говорили обо всём. И о его будущем и о домашних делах. И тут он мне сказал фразу которая определила всю мою дальнейшую жизнь. " Я знаю, что вы с мамой не любите друг друга и живёте не дружно, но это твой Крест и ты должен нести его до самой смерти". Именно эту фразу я вспоминал когда купировал многочисленные конфликты. Разговариваем, а у меня в ушах стоит предсказание цыганки, что он не доживёт до 20 лет. Три дня пролетели как мгновенье. Он вышел меня проводить на прямую 7 - и километровую дорогу до трассы где идут рейсовые автобусы на Красноярск. И у меня в глазах до сих пор его прощальный взгляд. Последний взгляд живого сына.
       И вот 4 октября. Идёт урок и вдруг посредине урока меня зовёт директор и даёт мне телеграмму из военкомата, что сын погиб с припиской поеду ли я в Красноярск с ним прощаться. Пришлось взять все свои нервы в кулак, ибо такое же известие получила и мама. А женщина есть женщина, ей тяжелей. Хорошо рядом был мой бывший ученик врач - психиатр. Естественно летим в Красноярск. Не помню кто и почему покупал нам билеты. Нас встретили на аэродроме и привезли в гостиницу, был поздний вечер. Рядом с женой оказался врач, а со мной два майора. Гостиница представляла из себя обыкновенный подъезд пятиэтажного дома. Нас поселили на втором. Какой я не был но я обратил внимание на большое количество генералов, лампасы мелькали на каждом шагу. Естественно первый вопрос был как он погиб. И мне рассказали такую версию. "Точка" это абсолютно автономное место. Где - то далеко на севере. Свой быт они устраивали сами. Там был дом, кухня, водокачка. Уже холодно и солдаты сами изготовили электрического "козла" с открытой спиралью для обогрева. И вот мой сын нечаянно споткнулся и упал на "козла" и его убило током.
      Надо сказать, что в армии существует три вида причин смерти военнослужащих. Первая это "при исполнении служебных обязанностей". Вторая "во время прохождения воинской службы" и третья "в результате нарушения устава". По этой версии сын попадал под вторую. Бытовая травма. Или как я выразился - солдат разгильдяй.
 Так зачем так ухаживать за родителями разгильдяя. Но на этом удивления мои не закончились, хотя меня всю ночь "накачивали" коньяком. Я выпил больше 2 бутылок, но был совершенно трезв. Утром, после завтрака, который не лез в горло, нас везут в какой - то закрытый воинский клуб. Заходим. Играет приглушённая музыка. В центре постамент покрытый красным бархатом и на нём гроб. Труп бальзамирован для длительного хранения. Костя лежит как живой. Только к нему нельзя прикасаться, пойдут чёрные пятна. Рядом стоит почётный караул из высших офицеров, полковники. Масса венков с перевёрнутыми лентами, чтобы мы ничего не прочитали. Несколько минут прощания. И вопрос, где будем хоронить. Я конечно ответил: - Дома.
 Я пребывал в глубоком недоумении. Так с разгильдяями не прощаются. Опять не помню кто нас и как отправлял домой. А 9 октября на поезде прибыл и цинковый гроб. Кто его принимал, куда делся цинковый ящик, кто заносил гроб в квартиру не помню. Как в городе узнали о его смерти? Но за день мимо него прошли сотни людей и не только друзей но и совершенно незнакомых нам. На завра похороны.

         \продолжение следует\

        10 мая 2023