Уж лучше б сдох в утробе! Не сын, а мука!

«Он тугодум. Хитроумна она»
(Вера Павлова)

Проворно-дряхлая старуха полна презренья:
Её сынуля — «ветеран» и пустомеля…
Без ног вернулся, в голову поверженный,
И истощает запашок протухло-спревшего…
Он — чешет яйца, скалит зубки, гордится раной.
Она — скрепит бессильно, клянёт тирана.
Он машет на неё — мол, дурошлёпка.
Она вздыхает грузно: «Эх, Стёпка, Стёпка»
«У образов навесь награду!» — велит престрого.
Она в ответ ему, в сердцах: «Побойся ж Бога!»
Тогда он, бычась, верещит, вопит, буянит…
Что ж делать? Надо вешать! Ведь не отстанет.

— Эй, мамка, подь сюды, побрей подмышки!
И морду тоже, ведь уже растут усишки!
Ворчит, плюётся мамка: «Вот где подлюка!
Уж лучше б сдох в утробе! Не сын, а мука!»

В обед лучок грызёт, сальцо да пшённу кашку
И, шандарахнув сверху две-три рюмашки, —
Свистит-свистит с усладой, как Родине служил...
«Чтоб жив ты был, придурок! Ну свыше моих сил!»

— Не смей ни слова молвить, сучонок, про войну:
Я видела, я знаю, и слышать не могу!!!
Я пухла, голодала за выродка-царя,
Мужей я хоронила, прошла я лагеря.
И эту упыряку, поверь, переживу!
А ты, щенок, замолкни, а то тебя прибью!!!

— Да чтоб ты понимала, тупа сковорода?
«О Боже! Как такое на свет я родила?»…

И не стерпев, за горло она его схватила
И чуть дитя родное своё не придушила:
— Уйми хайло, сказала, герой ты патриот!
Безногий и безмозглый обманутый сынок!
————————————————
Сменю я ритм — позвольте… Теперь — в последний раз…
За недотёпство это — пущай Господь воздаст…
А тех двоих оставим — ни взять и ни приврать:
Он — олух и калека, она — Отчизна-мать…