Ануннаки

   
Древо Печали,
Зла и Добра
ануннаки отжали
у трудяги – бобра.

И попёр, и попёр
обратно к плотине
бобёр – бобби ор,
сводный брат гильотине.

Вот допью чуть портвейну,
и получите знаки,
что на вас я имею
зуб, ануннаки.

Разговор, голубки,
будет острый, но долгий.
Буду грызть, вопреки
Небесам, аки волк я.

Небеса вас сдадут
с потрохами, поверьте.
Я любимчиком тут
у процентщицы – Смерти.

А она, ого – го,
как не любит подобных
знатоков шашек го,
говнарей допотопных.

Ануннаки в тарелке,
над рекою зависшей,
за советами - к белке,
как к инстанции высшей.

Та грызет рептилоидов
орешек нездешний
и мурлычет какой - то
адский хардешник.

Нет, не шутит бобёр,
он вернётся, друг альта.
У него есть ковёр.
Тот ковёр из асфальта.

Закатает вас всех
в коврик свой, точно Брюсов.
Брюсов кто? Смех и грех.
Он  - предтеча всех блюзов.

Брюсов - это… хи – хи...
Ой, болят мои ноги!
Не читали стихи,
где про бледные ноги?

Ничего вообще?
Даже Пушкина? Боже.
Вы живёте вотще.
Так и дал бы по роже.

Расскажу Люциферу,
не поверит. Эх, братцы.
Вам за эту аферу
и не стоило браться.

Вот не нужно вам было
в шапках бобровых...
Но что было, то было,
как сказал Иегова.

Тишина – то какая!
Это всё неспроста ведь.
Лексикон мордухая
предлагаю оставить.

Обозвать меня крысой
бобряки не посмеют.
От Зимы белобрысой
я их спас в пику Змею.

Так ещё мне награду
на шею повесят
как храбрейшему брату,
хоть я вор и повеса.

Ну, а вас, бедных йориков,
попаданцев пропащих,
превратив в «три топорика»,
продавать станут в чащах.

И загадят весь лес
блевотиной, совы.
Вот и первый пролез -
с предписаньем особым!

Бобр, меня – то за что
вяжешь, а, мефистофель?
Кто, кто? Блок в ландо.
Вот анфас. А вот профиль.