Блокадная сага

Ко Дню Победы

Блокадная сага

Война всегда раскроет планы,
Внезапно враг на нас напал,
С небес на нас «заместо» манны
Летели бомбы и напалм.

Страна огромная проснулась,
Но, как же дорог был наш сон,
Война любого нас коснулась,
И по стране катился стон.

Воздам я должное солдатам,
Их много гибло, взято в плен,
Но город тот, что не был взятым,
И враг стоял у самых стен.

Точнее, он попал в блокаду,
Велись обстрелы каждый день,
В нём жизнь была подобна аду,
И смерть бродила, словно тень.

Средь нас живы; те ленинградцы,
Кто жил и выжил в том аду,
Они за жизнь сумели драться,
И пережили всю войну.

Тогда они все были дети,
Двенадцать или меньше лет,
Страдали все, как рыба в сети,
Ведь им нанесен тяжкий вред.

В бомбёжках пацаны постарше
Уже бежали на чердак,
Чтоб бомбе, что была «на марше»,
Не дать ей сделать страшный шаг.

Пожар, начавшийся от бомбы,
Тушить его песком, водой,
Они, как в организме тромбы,
Летят на город, как волной.

Обстрелы города, бомбёжки,
Привыкнуть к ним никто не мог;
Зимой – нехватка и одёжки,
Исчез с домов электроток.

В домах кругом гуляет холод,
Разжечь им нечем даже печь,
К тому же вскоре грянул голод;
В одежде зимней на ночь лечь.

На улицах встречались трупы,
В них плоти вырезан кусок;
Нашлись средь люда «лесорубы»,
Кто с улиц древо уволок.

Детей одних не выпускали,
Могли похитить и убить,
Об этом всех предупреждали,
Ведь людям как-то надо жить.

Уже в сетях водопровода
Давно отсутствует вода;
Но тут случилася вдруг «шкода»:
Склады сгорели там дотла.

В них был большой запас провизьи,
Лишившись жизненных основ,
Но для поддержки людям жизни,
Чтоб каждый как-то был здоров,

Сто двадцать пять всего лишь граммов
Им выдавали хлеба в день,
И эта жизненная драма
Накрыла город будто тень.

И даже хлеб не настоящий.
Он из жмыха испе;чен был,
Запор голодный, как свербящий,
Детей и взрослых он скрутил.

Лежали больше все в постели,
Ходить не оставалось сил,
Ведь люди очень мало ели,
И «засосал» их к смерти ил.

Почти что люди не общались,
Пропал к всему их интерес,
Они в себе, как замыкались,
Еда лишь брала перевес.

Но вот настала вдруг возможность,
Насилу вырваться из лап,
Конечно, это была сложность,
Но всё же – будто «некий трап».

«Дорога жизни» вдруг открылась,
По крепко-Ладожскому льду,
Надежда к жизни появилась,
И дети с мамами – в ходу.

Вот перед нами Роза с Аней,
Блокадницы лишь тем живы;,
Что избежали смерти ранней,
Уехав вовремя в тылы.

В дороге снова под обстрелом,
Но вот, хотя и был тот страх,
Дрожа, малютки, всем их телом,
От них всё дальше был их враг.

Пошла еда, одежда в город,
Чуть-чуть получше став житьё,
Умерен был в масштабах голод,
Но смерть, кружа, как вороньё,

Ещё «несёт» людей из жизни;
А мы – живые помним зло;
Погибшим – память на их тризне,
У всех чтоб время берегло.   

Май 2015

Марк Штремт