Память

Не переломишь память о хребет,
В потёмках дней не взять её за горло,
А кто забыл забыл Победу из Побед,
Которую ничья  рука не стёрла...?

Не скомкала, как вырванный листок
Свинцовых лет из бронзовой тетради,
Поют ещё про "синенький платок",
И помнят о блокадном Ленинграде.

Не высвистеть под "ветры перемен",
Хулу и дурь о подвиге и славе,
За серебро иудиных измен,
Распятие Хатыни кто здесь вправе..
Предать. Отвергнуть, чтобы вновь распять?!
За это ли пошла на плаху Зоя?
Неужто есть такие? Вашу мать....
На этот свет...Таких...Для зла и горя?!


Не затаскать, как девку по углам,
И по борделям нашу боль во веки,
Звонят по ней ещё  колокола,
Как об ушедшем близком человеке.

Варнякают глупцы про то и сё,
Юнцы - слепцы слюною "дяди Сэма",
И каиново крутят колесо,
Но, слава в вышних, дочь моя не с теми.

"Змиёвской балки"  ей знаком овраг,
И имена и Биркампа и Герца,
Пятнадцать тысяч душ...За просто так...

Пятнадцать тысяч. Все в ростовском сердце.



Не выветрить поруганную скорбь
Об узниках и жертвах "Бухенвальда",
О штрафниках, что шли на цепи орд,
С ножом в руках за храм, отца и брата...

За соль земли, невест и матерей,
За слёзы их, за наше тихолетье,
-"Да, пусть горит в аду весь ихний рейх",
За то, чтоб  рай узнали наши дети.

Удавку тащат к вечному огню,
Ползёт змея к Голгофе нашей тризны,
И черти всё горланят и снуют,
И топчут кровоточащие ризы
Все памяти, и ломят наш хребет,
Под дышло бьют, хватаются за горло,
Но не затмить Победу из Побед,
Её нести потомкам. Грозно. Гордо.

И кто здесь был слугою у "европ"?
Таких не сыщешь в куренях и хатах,
А кто склонялся, тот своё "отгрёб",
Ещё тогда, от нашего солдата.

И видит Божья Матерь. Видит Бог.
Нам это не забыть и Христа ради...
Поём ещё про синенький платок...
Платочек и блокадном Ленинграде.