Трое. Дню Победы посвящается

Два двора.  Плетень между домами.
Две семьи всю жизнь плечом к плечу.
Одарила жизнь одних сынами,
У вторых девчонка – младше чуть.

Митька старший, Ванька меньший малость,
Варенька от Вани  - на годок.
Так и жили: что ни день, то шалость,
Изучили каждый закуток!

Летом вместе бегали на речку,
Воровали яблоки в саду…
И коня водили за уздечку
За конюшней выкупать в пруду.

Время шло – дружили только пуще!
Не разлить водою их троих.
Косы у Варвары стали гуще!
А мальчишки вытянулись вмиг.

И умели всё: «ходить по воду»,
Заготовить дров, сажать, полоть,
И коня могли запрячь в подводу,
И зерно на мельнице смолоть…

*****
Варька расцвела к сороковому –
Восемнадцать  - чудо хороша!
Но с гуляний  с братьями до дома
Шла, свой выбор делать не спеша.

Нет! Не между ними! Миновала
Участь «полюбить одну двоим».
Варенька сестрой с рожденья стала,
И как к братьям относилась к ним.

Многие Варвару примечали!…
И на братьев двух «охота шла»!
Девки всё по глупости ворчали:
«Варька самых лучших прибрала!»

Исходили завистью, конечно,
Ну а мысли в зависти худы…
И дошло до глупости кромешной,
Что почти наделала беды:

Распустили слух, что «не девица»!
А когда до Вареньки дошло,
Думала, дурная, утопиться…
Но по счастью, небо отвело!

Словно, чуя сердцем, дело плохо,
Братья всполошились той весной:
Митя из воды достал дурёху,
Ваня на руках отнёс домой.

Оклемалась. Плакала сначала.
После слово «жить!» своим дала.
Часто у реки рассвет встречала.
Плавать утром в речке начала.

Май промчался! Вот и лето снова…
Да Июнь в права вошёл сполна!
Жить и жить бы, но двадцать второго
Объявили: началась война!

Ваню с Митей сразу же призвали…
Мать от страха не могла дышать.
Варьке плакать оба не давали,
Оба разрешили провожать.

Обняла обоих на прощание.
Всё без слёз. Наплачется потом….
И взяла с обоих обещание:
«Выжить! И вернуться в отчий дом.»

Только проводивши, разрыдалась…
И проснулась чуть другой с утра…
Просто понимала, что осталась
Из троих одна на два двора.

Варя как-то сразу стала старше,
Тут попробуй сразу все учесть:
Папа есть родной и папа Саша,
Вместе с мамой  - мама Катя есть.

У отцов пока еще отсрочка –
Но недолго, видно, дома быть…
Для обеих мам Варвара – дочка,
Вместе жить… молиться и любить.

*****
Пробежали первые полгода…
Редко вести есть от мужиков…
Варя на рассвете – на работу,
И до ночи… труд в тылу таков.

Все мечты остались в мире старом,
Не бывает войн без потерь.
А мечтала стать ветеринаром,
Но до института ли теперь…

Думала на фронт податься тоже-
Медсестрой, связисткой – кем возьмут…
Только мама выдержать  не сможет,
С мамой Катей слягут обе тут.

И, дояркой значась на бумаге,
Варя кем там только не была:
С молоком сама грузила фляги,
На подводе в город их везла.

Лишь светало, и она «на страже» -
Покормить, порядок  навести,
И доила, и лечила даже,
Помогала выходить, спасти…

Письма от мужчин читали вместе:
Мальчики писали сразу всем.
Папа был пока в спокойном месте,
Папа Саша  не писал совсем…

Написал единожды в начале,
А потом умолк, и ни письма…
Женщины молились и молчали.
За окном вовсю мела зима…

Ближе к маю мир перевернулся.
И не скажешь, счастьем иль бедой:
Папа Саша всё-таки вернулся –
Без ноги и полностью седой…

Был сначала «взгляд собаки битой» -
Мол теперь калека, инвалид…
Только Варька прямо и открыто
Вдруг сказала: « мир на нас стоит.

Папа Саша, глянь на маму Катю…
Высохла.. не выдюжит без нас.
Без мальчишек  - лишь тоска во взгляде,
Словно утекает жизнь из глаз.

Ты пришёл – она воскресла сразу!
Понимаю,  больно, горько, да…
Но в тебе и сила есть, и разум..
Ты же самым стойким был всегда!

Папа Саша, ты ведь мне поможешь?
Я не знаю, как тяну одна…
Нас не раз уже бомбили тоже.
У воронок тех не видно дна…

Пусть пешком здесь немцы не бывали,
Убивали и, не заходя…
На моих коленях баба Валя
Умерла, от крови изойдя…

Помнишь Машку - маленькую Маню,
Рыжая, как солнышко была?
Бомба угодила им за баню.
Руку я, пап Саш,  её нашла…

Крохотные пальчики держали
Жёлтых одуванчиков букет…
Бабы раньше времени рожали…
Двух из трёх уже на свете нет…

Всех война несёт через ухабы.
И не знаешь, смерть кого найдёт.
Мы ведь тоже гибнем – девки, бабы…
Даже дети … а погост растёт…

Этот год прошёл совсем не просто.
В мыслях я сама, порой, сдаюсь…
А вчера посеяли мы просо,
И  теперь не вырастить боюсь…

Может, ты тихонько, по шажочку…
Я твоей поддержки очень жду!»
-«Девочка моя… Не бойся, дочка.
Справимся. Не брошу. Не уйду.»


*******
Митька не всегда писал  исправно –
Тут найди хотя бы пять минут..
С командиром в спорах был на равных,
Чётко верил «Гитлеру – капут!»

Вера ни на миг не исчезала,
Даже в час, когда застрял « в кольце»…
А из дома Варенька писала
Обо всём, о маме и отце.

В сорок третьем мощно подстрелили,
И лицо немало посекло.
Чьей-то крови в Митьку море влили,
Чудом выжил. Просто повезло.

И уже хотелось не проснуться,
Но внутри звучал истошный крик:
«Ты поклялся выжить и вернуться!
И не  смей сдаваться ни на миг!»

Он лежал в горячечном угаре,
И однажды видел сам во сне,
Как молились дома мать и Варя.
Утром Митя встал живым вполне.

Тут бы в отпуск… дома посевная,
Оклематься б малость, да в поля
Только на войне судьба иная,
Корчится под взрывами земля.

Митька распрямил спокойно спину,
И к ребятам в строй вернуться смог,
Чтобы дойти с победой до Берлина
По сложнейшей из земных дорог.

*******
Ванька побывал « в гостях у чёрта» -
Поболтало в разных городах.
А потом уже в сорок четвёртом,
Оказался с домом в двух верстах!

Защемило сердце прямо сразу:
Живы ли? Увидеть бы, обнять!
Но нельзя ни шагу без приказа.
Только на судьбу теперь пенять.

Ну а тут, зовут к начальству срочно,
Словно мысли кто подслушал в раз,
Разговор короткий: «Местный?» - «Точно!»,
«Значит, рядовой, тебе приказ:

Нужно передать одну депешу.
К ночи край  сегодня отнести.
В тыл врага пройти тропою пешей.
Осторожно. И не подведи.

Веры дух в бойцах неисчерпаем,
Но и немцев нагнано сюда…
Завтра, слышишь, завтра наступаем!
Если не дойдёшь, считай, беда.»

Что ж, приказ получен, значит, ходу!
Всё вокруг знакомо до куста.
С Варей, Митькой  за былые годы
Проползли на пузе все места.

Что в депеше – не его забота.
А доставить должен, хоть умри.
На дворе апрель – бушуют воды,
Речка поднялась локтя на три…

Вброд не выйдет, надо по мосточку-
Только там со всех сторон просвет…
Думай, Ваня, и  - по закуточкам!
Времени стоять особо нет…

Эх, не выйдет прямо! Надо вправо…
Ванька через заросли полез.
Старая осталась переправа –
Ездили по ней когда-то в лес.

Там и надо будет пробираться,
Вряд ли немцы дебри сторожат.
Ну, а если что, то затеряться
Проще в тех местах, и убежать.

Не ошибся, всё, как прежде было –
Старый мост, не каждый воз пройдёт!
Речка берега с лихвой накрыла!
Разлилась, напившись талых вод…

Осмотрелся Ваня. Вроде, тихо…
Доски переправы чуть в воде.
И вдохнув поглубже, сплюнув лихо,
Заступил на мост, к своей беде.

У родной реки свои напевы!
До чего их слышать хорошо!
Выстрел! Опалило болью слева.
«Командир, прости. Я не дошёл…».

*****
- «Варька, да куда же ты, шальная!
Там же фрицы всюду. Наших ждут!»
-«Папа Саша, я дорогу знаю.
Я тихонько.  Ты останься тут.

Мамам сам уже придумай что-то,
Сердце не на месте, я пойду.
Звездочку сама впрягу в подводу.
Папа Саша, я не пропаду»

Варька-Варька…  попривыкла к ранам…
Шила, промывала, всё могла.
И муку возила партизанам,
И листовок пачки провезла.

Словно небо Варю укрывало:
Чуяла, где немцы, где свои!
Как заговорённая, бывало,
Проходила там, где шли бои.

А работы тяжкой и подавно
Не страшилась, сил не берегла.
Только, как напасть, пришёл недавно
Полицай  из ближнего села!

Не давал он Вареньке проходу,
Зазывал, сулил да угрожал.
Раза три обыскивал подводу,
Злился на отказы и мешал.

Многое за годы эти было…
Сколько Варя видела смертей…
Этого… и лично бы прибила,
Говорят, он сам стрелял в детей…

Две недели вот как схоронили…
Оба без родителей росли.
Пашке - девять, восемь - Неониле…
У заимки мёртвыми нашли.

И пускай не знали достоверно,
Но сомнений у народа нет.
На поляне след остался скверный –
Полицайский, всем известный след.

Варя сердцем чуяла, что правы.
Взгляд дурной, звериный  у него…
Ладно. Ей пора на переправу,
Лишь бы не случилось ничего.

Отчего так сердце гулко бьётся?
Надо бы лошадку привязать…
Вот сама посмотрит, и вернётся,
Чтобы после локти не кусать.

Тихо-тихо и не по дороге,
А тропой нахоженной  зверьём.
Знает Варя, как поставить ноги,
И проверить путь на водоём.

По весне не жарко, только всё же
Стёрла пот ладошкою с лица.
И не зря она кралась, похоже…
Сволочь здесь засела. Полицай.

Взял винтовку. Целится в кого-то.
Взяв булыжник (выстрелит вот-вот!)
Радуясь, что бросила подводу,
Варька просто ринулась вперёд.

Только лишь мгновенье не успела -
Выстрел и удар слились в одно.
Гад упал. Винтовка полетела
И упала, кажется, на дно…

Только и с моста упало тело –
Русский, наш! По форме поняла!
И фуфайку скинув, полетела
Следом в воду,  прямо, как была.

Красная вода… Убит ли, ранен?
Дура, холод… Выплыть бы самой….
Подплыла… И выдохнула «Ваня!
Братик мой! Хороший мой! Родной!»

И откуда силы накатили?
Но, держа за чуб, гребла одной …
«Ванечка, не смей! Сюда ходили
С Митькой вы купаться! И со мной!»

А вода в апреле ледяная…
Норовит сковать, навек губя…
«Нет уж, Ванька! Ничего не знаю! 
Выплыву, и вытащу тебя.»

Господи, намокла вся одежда.
Но гребла, как будто в полусне…
«Вы ведь с Митей дали мне надежду,
Вытащив из речки по весне!

Вы меня от грязи защищали!
Мы срослись сердцами! И потом…
Ванечка, не смей! Вы обещали
Выжить и вернуться в отчий дом!»

Вытащила. Как? Сама не знала.
Грудь в крови. От крови горячо…
Но кровить почти что перестало,
И не грудь пробита, а плечо!

Захрипел и взглядом мутным карим
На Варвару медленно взглянул.
Как в бреду, не веря: «Варя… Варя?
Помню, выстрел. Помню, как тонул…»

«Ччч, молчи.  Не зря ныряла в воду.
Знаешь, будто небо привело.
Полежи, я быстро, за подводой.
Как бы к нам кого не принесло…»

И, хотя, конечно, страшно было,
Варя всё же к телу подошла.
«Надо же.. действительно, убила…
Господи, прости. Зато спасла…».

Кое-как, в трясучке от озноба,
Но плечо смогла перевязать.
Мокрые, едва дышали оба.
Два лесовика - ни дать, ни взять.

За своих легко бы принял леший.
«Вань, давай домой.  Вода ручьём.
«Варь, я не могу. Несу депешу.
Будем живы, Варя, не помрём».

И в лесок нырнул, как не бывало.
Словно не случилось ничего!
Не тащила и не бинтовала.
Будто и не видела его.

*****
Слышал день и ночь Христос распятый
Тысячи молитв за всю войну…
Долго год тянулся сорок пятый!
Еле-еле выждали весну.

Куст сирени распустился цветом,
Как маяк в ночи белел во мгле!
А когда раздался крик «Победа!»
Варя разрыдалась на земле.

Не могла затихнуть и подняться,
Плакала, шептала, как в бреду:
«Возвращайтесь! Возвращайтесь, братцы!
Миленькие, как же я вас жду!»

Варин папа дома был с апреля..
Где осталась молодость и стать?
Худ и сед, глаза перегорели,
А в спине осколок – не достать.

Пару дней метался, как в кошмаре,
Словно боль  пытаясь затушить.
Папа Саша, как когда-то Варя,
Разъяснил, что стоит дальше жить!

Вспомнил, как увечный и безногий
Возвратился  жизнь свою кляня.
Как потом Варюша в монологе
Поддала для совести огня.

Вспомнил вслух, как дочь «тянула лямку»,
Партизанам хлеб в леса везла!
Маму Катю и родную мамку
Никому в обиду не дала!

Высказался. Выдержал минуту.
И услышал тихий голос вдруг:
«Сашка, понял я. Глупить не буду».
Утром Варин папа стал за плуг.

Ваня с Митей с декабря молчали.
Оба, как нарочно, ни словца.
И надежда с примесью печали
Прожигала сердце без конца.

Ну а в октябре, представьте, оба!
На вокзале встретиться смогли!
Оказалось, оба из Европы.
Так вдвоём до дома и дошли…

Сколько вот таких же жён и дочек
В сотнях самых разных уголков?
Пусть они , как героини   строчек,
Все своих дождутся мужиков!


*****

Три двора.  Плетень между домами.
Три семьи давно сроднились тут!
Дочки вперемешку с сыновьями,
Под присмотром трёх семей растут!

Вместе - будни, вместе – выходные!
Ближе и не видел белый свет!
Митя, Ваня, Варя – все родные!
Не разлить водой с далёких лет.

Свадьбу Ване первую сыграли!
Митя – старший,  опоздал на год!
После замуж Варю выдавали!
Погулял от всей души народ!

А детей -  со счету можно сбиться!
Братья-сёстры все наперебой!
В памяти у каждого хранится
Всё, что было. Каждый страшный бой…

Все шаги до той Большой Победы!
Все молитвы. Даже смерти все…
Сколько песен о войне той спето…
Сколько слёз земли в простой росе.

Мне чужую память не наполнить…
Эта горечь въелась в сердце нам….
Знаю лишь одно: я буду помнить!
Детям, внукам память передам!


Вновь гремят бои у нас, не где-то…
И опять история в петле…
Только мы не предадим   Победу!
Мира – павшим! Жизни -  на земле!