Сказ о доблести

Солнце летнее не в радость,
Вихрь осенних красок в тягость,
Снег, весенняя капель,
Беззаботной птицы трель,
Душу больше не тревожат.
Неизвестность сердце гложет.
Мрачен люд - идет война!
Горем полнится страна,
Сыновей своих теряя,
Похоронки отправляя
По советским адресам.
И уже порой слезам
Женским негде было взяться…
Так Марьяна, дней за двадцать,
Схоронила сыновей
И отца. В окошко к ней
Смерть три раза постучала
И, прощаясь, забирала
Часть измученной души.
Хорошо хоть малыши -
Сын и дочка, в дни печали,
Словно агнец, ограждали
Мать от мысли вечерком
Смерть к себе позвать тайком.

Муж её родной, Петруша,
Жив, здоров, исправно служит,
Бьет врага, на чем есть свет,
Только времени всё нет
Написать письмо до дома.
В малом отдыхе истома
Насылает крепкий сон,
Отложив всё на потом.

Вот однажды в окруженье
После славного сраженья
Попадает тот отряд,
Где уж года два подряд
Муж Марьяны той воюет,
И как все порой рискует,
Защищая край родной…
Но теперь расклад другой:
Кто-то должен здесь остаться,
От врага чтоб отбиваться,
А иначе светит всем,
Как пить дать - фашистский плен,
Или смерти пир не малый…
Пётр поднял взгляд усталый:
«Дай останусь, командир,
По врагам устрою тир.
Тем и выиграю время,
А тебе оставлю бремя
Остальных спасти ребят,
И помочь в том буду рад».

Думать некогда - решили,
Автомат ему вручили,
Три "рожка" и пять гранат -
Все, что было у солдат.
И пошли, чернее тучи.
Каждый знал, что Петр везучий,
Но его такое ждет,
Что известен всем исход.

Скрылись из виду шинели,
А кругом густые ели
И поляна, а за ней,
Словно бруствер в пять локтей,
Мхом поросшая коряга.
Там укроюсь, и ни шага,
Мыслит, мол, не отступлю,
Просто так не подарю
Жизнь свою фашистской твари.
И пускай в неравной сваре
Повстречаемся сейчас!
Так уж принято у нас,
На Руси, встречать вражину,
Не ударом подлым в спину,
А меж глаз, да кулаком…
Но подумать о другом
Вдруг заставила примета:
Затрещала ветка где-то,
Значит, близко «немчура»,
Приготовиться пора.

Петя наспех помолился,
В три перста перекрестился,
Стал стрелять разок, другой…

«А на родине покой...»

Кинул, изловчась, гранату...

«Как же там мои ребята?
Притомились без отца...»

Взял на мушку подлеца.
Выстрел, и граната следом...

«До войны мы за обедом
Собирались всей семьей...»

«Лезут с фланга, нет - постой,
Я и там тебя достану,
За детишек, за Марьяну
Нечисть вашу положу…»

«Жжет плечо! Дай погляжу.
Значит, все-таки достали,
Гимнастерку разорвали.
Новая почти была…
Кровью мокнет… Ну, дела…»

Спусковой крючок как птица
Точно в цели смерть ложится,

Ну а мысли - там, где сад,
Груши, яблоки висят,
Детвора его резвится…
«Эх, сейчас бы очутиться
Средь родимого двора...»

Вспышка!
             Взрыв!
                И темнота.

Стихли боя барабаны,
Видимо смертельной раны
Получил солдат печать,
И его пора включать
В списки умерших героев,
И квадратного покроя
Отправлять родным письмо.
Чтобы скорбью разнесло
По его родному краю,
Как отряд свой прикрывая,
Петр принял смертный бой!
И презрев расклад иной,
Он врага не убоялся,
Бить его один остался,
Дабы все не полегли,
И товарищи смогли
Сил набраться, отступая,
Чтобы мстить, врага сметая,
За Васильева Петра…

В тот же день, еще с утра,
У Марьяны все не ладно,
И как будто бы прохладно,
Хоть и вытоплена печь.
Мыслит: надо бы прилечь,
Да заботы не пускают.
Нынче трудодни считают -
Нужно получить зерно…
Птица стукнулась в окно,
Кринка на пол с рук упала,
Солнце в столб багровый встало,
Проскользнув по образам.
Псы цепные тут и там
Воют в глас, беду скликая,
И Марьяна, словно зная,
Приготовилась опять
Весть недобрую встречать.

Все имеет завершение,
И война не исключение.
Вот уже тот виден сад.
Хромый чуть, идет солдат,
Приближаясь к огороду.
А Марьяна в ведрах воду
От колодца в дом несет,
И как будто бы ведет
В мрачных мыслях разговоры.
Приоткрыв ногой заворы,
Через них вошла на двор.
Видит издали, забор
Уж совсем не одинокий,
Там солдат стоит высокий -
Тих и вовсе недвижим,
Словно божий херувим.

«Тут солдат, тебе не место.
В этом доме будет тесно.
Муж погибший только мил…»
Но чуть он заговорил -
Наземь тихо опустилась,
Только-только не лишилась
Чувств своих, и лишь слеза
Переполнила глаза.
Поднял Петр с земли родную:
«Дай взгляну и поцелую!
Как же долго шел к тебе,
И к родимой стороне».
 
Как давно всё это было.
Время горечь притупило,
Краски выцвели, и боль
Уж не ту играет роль.
Только права нет калечить
Подвиг дедов! Помнить вечно
Должен каждый, кто рожден
Русским был. И наш поклон
Тем, кто нам помог родиться,
Кто решил не покориться,
И смертельный принял бой.
Кто за рюмочкой, другой
Может рассказать случайно,
Что для близких сделал тайной,
И столь долгий срок скрывал:
Как в окопах замерзал,
Видел страх, и видел горе,
И людей погибших море,
Поглотившее поля.
Не во имя всё, а для.
Для того чтоб внуки жили,
В танце весело кружили,
И писали: миру – мир!
Чтоб зачитывать до дыр
Книжки добрые могли бы,
Чтобы мысли черной глыбы
Не касались их чела,
Чтобы добрые дела
В мирной жизни совершали,
И, рассвет встречая, знали,
Что в любые времена
Не коснется их война!