Град вознесённый

Сказка


Жила-была девочка, книжки любила,
И имя у девочки было Алина.

Планшеты и игры её не прельщали,
Того, что ей надо, они не давали,

Кино, сериалы – от них одна скука,
Смотреть вечерами – ей сущая мука,

Лишь книги любила – там было всё явью,
А так только видеть игру обезьянью,

Где всё искажённо, и всё некрасиво,
Но книжка – иное, от слова в ней зримо

Слова превращаются в образы, сцены,
И мысли героев идут откровенны,

И ты вслед за автором тоже уходишь
В историю эту. И там верховодишь.

Но более всех для Алины историй,
Ей сказка давала гулять на просторе.

Ведь сказка – как друг, с ней она вырастала,
С ней в игры волшебные вместе играла.

Всё в сказках: тепло, доброта и придумки,
И вольность любая, любые задумки.

А магии сколько, волшебников чудных,
Историй прекрасных, счастливы и мудрых.

Стать в сказке героем, в него воплотиться,
Что даже во сне никогда не приснится,

И верила девочка: сказка вот-вот
К ней явью из книжки чудесной придёт.

Одиннадцать лет уже было девчонке,
А сказки любила всё больше. Спросонку

Уже у ней книжка в руках, и читает –
Весь день она в сказке живёт, и играет.

И часто являлась к ней сказка реалью,
Но девочка думала, то зазеркалье,

Подобье экрану, всего лишь кино,
А строить свой мир ей никак не дано.

Жила эта девочка в хуторе малом,
С десяток домов там стояло саманных,

Родители, старшие братья и сёстры,
Весь день на полях, в неусыпной работе.

Алина весь день то читать, то на речку,
Ходила. Глядишь, вечерок недалече.

А место красивое, вольное было,
Здесь речка текла с белых гор торопливо,

На заводях ивы росли, камыши.
А главное, тихо вокруг, ни души.

То парочка резвых фазанов играет –
На солнце их перья палитрой блистают.

То рыба всплеснёт, то взлетит пара уток,
То выйдет кабан – но Алине не жутко.

Свободной и смелой росла на природе,
И в сказках училась отважной быть в слове.

Любила Алина свой маленький хутор,
О мире большом порой думала смутно,

Жила она в сказке своей наяву,
Но изредка видеть другую страну

Подобную этой, как сказка, желала,
О сказочных царствах, бывало, мечтала.

И всё не решалась творить своё царство,
В себе сомневалась, хотя и напрасно.

Однажды сидела она и смотрела,
Как речка играла, вода её пела,

Вдруг в заводи бурной вода завихрилась,
Где рыба порой всё плескалась-резвилась.

И вынырнул кто-то с ближайшей стремнины,
И прямо по речке помчался к Алине.

Как будто бы вихорь с водой там поднялся,
И к девочке вихорь тот с гулом помчался,

И в гуле том смех ей послышался чудный,
И вмиг налетело таинственной бурей,

И тут же схватили её чьи-то руки,
И солнце померкло, казалось ей муки

Готовятся страшные в этом явленье,
А может попала она в представленье

Каких-то волшебников, духов, иль магов,
Не ведала, сколько изведать ей страхов,

И вместе со смехом и дьявольским гулом,
Девчонку нёс кто-то. Она с перепугу

Не знала, кого ей придёться бояться,
А может настала пора ей сражаться.

Не долго, не близко несло её вихрем,
Но духом она не успела поникнуть,

Как твердь ощутила ногою – и тут же,
Вокруг стало тихо, а девочке лучше.

И видит Алина, что остров под нею,
Вокруг пустота, ветер воет и веет.

Внизу лишь туман, и земли там не видно
Везде облака и пространство не зримо.

И остров тот в воздухе, явно летучий,
И где-то по курсу тяжёлые тучи,

И молнии рядом повсюду сверкают,
Невиданным грохотом мир сотрясают.

Хоть остров дрожит, но ничто не колеблет
Его каменистую плоть, не приемлет,

Он молний и ветра – все буйства стихии,
Как будто боятся коснуться Алины.

«Что это за мир? – удивилась девчонка, –
Как будто я слово своё слишком громко

Сказала. И слово моё сотворило,
Ужели в том слове волшебная сила?»

И вдруг объявилось из облака чудо –
Змея исполинская вышла оттуда.

Однако, змея без главы оказалась –
Одна только пасть, а сама извивалась.

И пасть эта жадная всё поглощала,
В неё, как в бездонную бочку влетало,

И в общем потоке тот остров скалистый,
Влетел в эту пасть неожиданно быстро.

Недолго блуждал он по странному телу,
И в камни вцепившись, Алина летела.

И вдруг оказалась в какой-то пустыне,
И свод там был точно гигантской картиной

Столь яркие звёзды там были на небе,
Казалось, их свет исходил в откровенье,

И белая сфера в пустыне стояла,
И сфера как будто к Алине взывала,

Там музыка слышалась песней манящей,
И видит она: возле сферы стоящий,

Как статуя был человек неподвижный,
Сам белый и в белом, и рост исполинный,

В три роста людей. Вдруг гигант шевельнулся,
К Алине лицом, как гора повернулся,

И слово не молвив, позвал за собою,
Махнувши Алине призывно рукою.

И к сфере пошёл. И Алина несмело
За ним зашагала, где сфера белела.

Так молча пошли они к сфере белевшей,
И шёл исполин в ритмах звуков звеневших.

И поняла девочка: он изо льда,
А шла она с ним неизвестно куда.

Вот сфера раскрылась – а музыка смолкла,
Но девочка шла, не боявшись нисколько.

Вошли они в зал, ледяной и безмолвный,
И воздух здесь был непривычно холодный.

Лёд был под ногами, как зеркало, чистый,
И небо казалось здесь звёздное низко.

И много зеркал зал вокруг обрамляло,
Ей стало не холодно, что-то мешало

Объять её холодом, страхом жестоким,
И быть в этом мире совсем одинокой.

Здесь все зеркала отражали вошедших
И музыка тихая, будто сошедши

С небес. И посылом пришла от бессмертных,
В них чар было много и таинств заветных.

И вдруг зеркала в зале том заалели,
Затем почернели, затем забелели,

И лопнуло все – и метель закружилась,
И массой снежинок пространство затмилось.

Но сгинуло тотчас – опять чисто стало,
А в центре ещё одна сфера стояла.

Но спутник её вместе с бурной метелью,
Исчез, словно было на то повеленье.

И девочка к сфере пошла, но не зная,
Что будет там с ней, про себя запевая.

В такт музыки той, что лилась из той сферы,
Мелодия эта вливала ей веры.

И серого цвета был шар этот странный,
И тоже раскрылся пред девочкой жданной.

И только вошла, видит озеро плещет,
На нём островок, и на нём что-то блещет.

И девочка толком ещё не успела
Здесь всё разглядеть, как вода закипела,

И вышло из вод несомненное чудо:
Муж статный, в три роста, природы причуда –

Коль всё его тело водой колыхалось –
Он вышел на берег почти изливаясь.

И тоже, ни слова не молвил пришедшей,
Рукой лишь махнул – и лучом изошедшим

С ладони ударил – вода разомкнулась,
И тропка куда-то по дну протянулась,

И сам Водяной зашагал по той тропке,
И девочка тоже шагала не робко

Во след Водяному. И к острову вскоре
Пришли они тропкой. В Алинином взоре

Явилась ещё одна, алая сфера,
Та сфера открылась – как будто горела.

Она изнутри, порождая там пламя,
Алина взглянула, и страха не зная,

Шагнула в ту сферу. Огонь в ней далёко
Столбом исходил на вершине высокой.

Меж тем Водяной поспешил удалиться
Пора ему было с водой своей слиться.

А в алом пространстве был ветер приятный,
И смотрит Алина: опять кто-то статный

Идёт к ней, спускаясь по склону вулкана,
И тело его – раскалённая лава.

Но к ней не дошёл, поднял к верху ладонь,
И тотчас на ней появился огонь,

И этот огонь в шар затем обратился,
Был шар золотой и красиво светился,

И бросил он шар, словно мячик, Алине,
И девочка мячик поймала красивый,

И тот, как живой был, приятно дрожащий,
И музыкой томной был, тихо звучащий.

И луч изошёл из красивого перстня,
И луч этот шара коснулся чудесно,

И тот превратился в ещё одну сферу.
Алина вошла и туда – его стены

В безмерные дали вокруг открывались,
И странные звуки из них изливались,

И в звуках тех вечность и буйство звучало,
И жизнь шла из света, а смерть извергало

Из чёрных могильников света и пламя,
Где чернь затаилась, где всё замирало.

И свод здесь был тоже, бездонный и звёздный,
Под звуки печали лились его слёзы.

Вдруг кто-то спустился  с небес золотистый,
Был ликом он чист и в одежде лучистой,

Но тверди отнюдь не коснулся, а плавал,
Скрестив свои ноги, и свет нежно-алый

Ласкал его тело и звук изливался
От звука того, невесомым казался.

Но вот изменились прелестные звуки,
И словно взметнулись в заклятии руки –

Прямые вдали, в небесах прочертились,
Волнистые линии грозно змеились

Внизу – обозначив и небо, и землю,
И странник спустился, как в мягкую пену.

Лицо расковал и взглянул на девчонку.
«Ты знаешь, кто я, и в какую сторонку

Попала ты ныне? Сюда своей волей
Тебя я призвал погулять на просторе.

Увидела ты чудеса внеземные,
И те чудеса - волшебства не простые.

Я некогда Музыкой был порождённый,
И стал её плотью, и ей упоённый,

Её волшебством обладаю безмерно,
И чарами звуков я властвую верно.

Планета же эта зовётся Юпитер,
Давно я Властитель, её, покровитель,

И мир этот самый огромный, венчальный,
У Солнца нет больше заветнее тайны,

Чем эта планета, гроза-громовержец,
Хранитель истоков, Вселенной всеведец,

И  спутников много Юпитер имеет,
И жизнью их правит, и ими владеет

Европа, Амальтея, Ио, Каллисто,
И все они в тайне, хоть дале, хоть близко,

А  самый огромный зовут Ганимедом,
Так люди назвали – но людям неведом

Мир этот реальный – лишь лик они знают,
Когда корабли их порой пролетают

И много других здесь загадок и сказок,
Где слуги мои провели без оглядок

Тебя, мою гостью. Ты много метафор
Увидела здесь, аллегорий, без страха,

А я здесь Властитель, вдали от законов
Людей, и придумок их диких и злобных,

Никто не мешает мне жить в моих сказках,
И быть для меня ненавистной указкой.

Но слово – вот что для меня не подвластно,
Я долго пытался – всё было напрасно,

Я мир не могу создавать в одних звуках,
Нет тверди без слов, и без них одни муки,

В моём волшебстве, нет опоры, основы,
Тела лишь в словах, как и все разговоры,

И вот я однажды летал и увидел
Тебя, как ты в сказках витаешь и в книгах,

И понял, одна только ты это сможешь:
Найти одно слово – все звуки уложишь

В гармонию, ритм, в идеальное слово,
Что было когда-то всем сущим основа.

Я знаю, лишь в сказке такое возможно –
Ты видела здесь чудеса – и не сложно

Мне дать это слово, чтоб было красиво.
А музыкой слово я сделаю зримо».

«Пусть «Град вознесённый» объемлет все тайны», –
Сказала Алина как будто случайно,

Ничуть не задумавшись, будто то в сказке
Слова эти были в естественной связке.

И тотчас воздвигнулся  град небывалый,
И образ вознёсся его многоглавый

До самых небес, облаков доставая,
И били там молнии, дико сверкая,

И лёд там блистал, и огонь извергался,
И по небу змей там крылатый метался.

В восторге был маг, повелитель мелодий:
«Ты тоже волшебница, нашей породы!

Мы мир завоюем и звуком и словом,
Любая планета нам будет уловом,

И новое царство построим мы вместе»,
Алина вздохнула: «Хожу я в безвестье,

И к маме хочу, она кличет и ищет
Меня – а ей птички печальные свищут…

Ты видел планету мою голубую,
Нигде не найти мне вторую такую,

И только Творец мог её сотворить,
И словом и звуком – и дал полюбить.

А мы лишь пытаемся вместе с тобою,
То звуком, то словом, но мало что стоим».

«Ну что же, на Землю тебя я отправлю, –
Властитель мелодий сказал ей с печалью, –

Но, думаю, мы не простимся навечно,
Идут времена, и они скоротечны,

Ты вырастишь вскоре, всё может смениться,
Быть может ты станешь свободной, как птица

А может быть вырастишь мудрой и властной,
И кликнешь меня, на совместное царство…»

И с этим Алина очнулась над книжкой.
Там мама звала! – И пустилась вприпрыжку!