Ирина Василькова

ИРИНА ВАСИЛЬКОВА
(род. в 1949 г.)

В нашем роду все женщины были верны.
Взять тётку Шуру – жених не пришёл с войны,

лет до семидесяти так и жила одна –
солдатскими письмами насмерть обожжена.

У тётки Юли совсем другой коленкор –
цыганистый муж-балагур, дальнобойщик-шофёр,

рыбачил на Финском – там и ушёл под лёд,
а так говорит о нём, будто доныне ждёт.

Бабку Прасковью бросил гуляка-дед
с тремя на руках – на лице евангельский свет

мёртвым гипсом застыл, да и все дела.
Только молилась – а что ты ещё могла?

Старые фото в рамочках на стене –
фамильные ценности теперь перешли ко мне.

* * *               

Майский дождь сомнений не имеет –
землю полирует и не смеет
одного другому предпочесть.
Гаражи, заборы, листья, ветки,
червяки и лягушачьи детки –
все равны, за то ему и честь.
В этом мире, высушенном жаждой,
право на глоток имеет каждый.
Вот и он – небесная вода
хлещет вниз, как из дырявой лейки.
Травы глубоки, бутоны клейки,
и черемуховы холода.
Я и сад промокли до озноба,
но, похоже, счастливы мы оба –
водопад взъерошенных ветвей
нам такое лето обещает!
И в лещине горло прочищает
мокрый и счастливый соловей.
Что же ты фальшивишь, бедолага?
Ну и тормоз – на краю оврага
слушатели ждут – а ты никак!
………………………………
И стоим под майской благодатью,
так сказать, непобедимой ратью –
я, сирень, крапива и червяк.

***

Какая птица пролетела!
А я её не разглядела.
Мигнула мне золотооко,
мелькнула синим и зеленым,
стрелой воздушного потока
ввинтилась в ветреные склоны.
А я стою на огороде
и поливаю лук из лейки,
и соответствую природе
в своей китайской телогрейке,
и верю — там, в небесном круге,
мотив варьируя и тему,
поют, поют ее подруги,
гармонизируя систему.
И я бы в этом хоре пела,
от катастрофы мир спасала…
Какая строчка пролетела!
А я её не записала.