Вознесенский, Рождественский, Евтушенко

Вознесенский, Рождественский, Евтушенко и евреи
Александр Фильцер
 
     Наверно, многим известен анекдот, который рассказывал академик Виталий Гинзбург: «Высокопоставленный советский чиновник с досадой жаловался: «Среди лучших советских физиков одни евреи и почти все они академики: Иоффе, Ландау, Зельдович, Харитон, Лифшиц, Кикоин, Франк, Бронштейн, Альтшуллер, Мигдал, Гинзбург... Хорошо, что Халатников есть, хоть один русский у нас остался!»
     И услышал в ответ: «Да, только Исаак Маркович и остался».
     *
     Та же ситуация была и с поэтами. Титульная нация явно казалась ущемленной: Пастернак, Бродский, Высоцкий и Окуджава были, как бы это сказать помягче, не совсем русские. Даже Корней Иванович Чуковский и тот подкачал.
     А уж Самуил Маршак, Давид Самойлов, Борис Слуцкий, Михаил Светлов, Эдуард Багрицкий, Илья Сельвинский, Вера Инбер, Маргарита Алигер, Агния Барто, Семен Кирсанов, Иосиф Уткин, Павел Коган, Юрий Левитанский, Евгений Долматовский, Наум Коржавин, Инна Лиснянская, Александр Межиров, Римма Казакова, Генрих Сапгир, еще два Александра – Галич (Гинзбург) и Городницкий...
     Был, помнится, Женя Абельман, который печатался в «Юности» под псевдонимом Евгений Храмов, а Игорь Рабинович стал Игорем Иртеньевым.
     Был такой замечательный русский поэт Михаил Матусовский. Автор текстов многих хороших песен. Его папа Еуда-Лэйзер бен Мовше Матусовский, а мама Эстер бат Мовше Брукман.
     А Семен Кирсанов (Шимон Ицкович Кортчик) замечательно писал про русскую деревню.
     Короче, всех не перечислишь. Да никому это и не надо.
     Помню, как-то сидели у поэта Семена Израилевича Липкина и спорили о слове «стрепет» из моего стихо о Мандельштаме.
«Ей удавался образ плавный,
ей доставался стрепет гневный,
ей надвигался берег дальний…»   
     Липкин, который считал себя учеником Мандельштама, говорил, что стрепет – это птица, а я, что это еще и звук, который она издает.
     *
     Окуджава рассказывал, что когда он был редактором в журнале и издательстве «Дружбе народов», то ему указали на то, что среди переводчиков стихов слишком много… и надо бы эту ситуацию исправить. Булат вначале делал вид, что не понимает, о чем речь, а потом возмутился – переводить будет тот, кто делает это лучше.
     Странно тогда выглядела русская поэзия. Анной Ахматовой (Горенко) дела не поправишь. К тому же мужа ее большевики расстреляли, а сына посадили. Да и писала она не то, что им было надо. А второго Есенина, увы, не было. То есть был Александр Сергеевич Есенин-Вольпин, но писал он такое...
     *
     В ЦК КПСС даже состоялось обсуждение такого важного и возмутительного, по мнению придурка Суслова, факта, что текст гимна Москвы написал Марк Самойлович Лисянский, а музыку Исаак Осипович Дунаевский. В Википедии я поставил настоящее имя Дунаевского – Ицхак-Бер бен Бецалель-Йосеф. Шоб они знали немножко, хто им пишет гимны!
     И вот тогда, чтобы переломить ситуацию, в ЦК ВЛКСМ разработали, одобренный на самом верху план, и стали продвигать и раскручивать, при участии КГБ, настоящих русских поэтов: Вознесенского, Рождественского и Евтушенко.
     Поэтов КГБ отобрало по анкетам.
     *
     А. Вознесенский был сыном многократно проверенного директора Гидропроекта и Института водных проблем АН СССР. С ним проблем не было. С 28 лет Андрей начал ежегодно выезжать в западные страны. Таких поездок у него были десятки. Приведу только за 1960-е годы. КГБ это называло деятельностью агента влияния.
1961 - Польша, США
1962 - Италия
1963 - Франция
1964 - Англия
1966 - США, Италия, Англия
1967 - ФРГ
1968 - США
1969 – Италия
     В 1970-х у Вознесенского было одиннадцать зарубежных поездок. Жившие в Советском Союзе знают, как не просто было выехать даже один раз в страну «социалистического» лагеря. Поэтому комментировать эти поездки я не стану.
     Додумывайте сами.
     *
     Роберт Иванович Рождественский был сыном сотрудника ОГПУ-НКВД, поляка Станислава Петкевича. И в первые годы своей жизни назывался Робертом Станиславовичем Петкевичем. По другой версии настоящее имя его отца было Ксаверий, но выговорить такое имя было не просто, вот и поменял.
     В ОГПУ-НКВД-КГБ всегда были свои тайны и заморочки, и зело похитрей этой.
     *
     Евгений Гангнус, которому мать поменяла фамилию на Евтушенко, по их анкете был полунемцем, а где-то и украинцем, но уж точно не евреем.
     «Установить с ним дружеские конфиденциальные контакты, ни в коем случае не вербовать его в качестве осведомителя» П. А. Судоплатов «Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930—1950 годы».
     Причины, по которым в книге бывшего генерал-лейтенанта Судоплатова сообщается только о Евтушенко «Установить конфиденциальные контакты, но не вербовать», но умалчивается о других, в общем-то понятны.
     Род Гангнусов ведет свою родословную с ХVII века. Будучи в Германии и Австрии, Евтушенко встречался со своими немецкими родственниками.
     Сергей Довлатов: "Для Бродского Евтушенко — человек другой профессии".
     *
     Так у этих поэтов появилась возможность выступать в больших залах, издавать свои книги, ездить заграницу, получать государственные и другие премии, а также государственные награды. Им рекомендовали демонстрировать свободомыслие. Этих молодых людей даже ввели в редколлегию популярного тогда журнала «Юность». А тираж журнала в то время достигал 2.000.000 экземпляров!
     Но с «Юностью» у них вышел облом.
     *
     Я тогда работал с Ритой Кузнецовой, которая при каждом удобном случае упоминала, что она родственница известного писателя Анатолия Кузнецова, автора многих рассказов, повестей и романа «Бабий Яр».
     А сам Анатолий с презрением относился к лживому и бездарному руководству страны, уверенно ведущему общество к моральной деградации, а государство к экономическому краху. Он хотел писать правду, а ему это на всех уровнях запрещали. И тогда он подал заявку на написание к 100-летию Ильича романа о втором съезде партии, который проходил в Лондоне. КГБ согласилось на загранкомандировку, при обычном их условии, Кузнецов должен стать стукачом и доказать свою преданность идеям марксизма-ленинизма тем, что напишет доносы на своих знакомых. Не знаю, что уж он там писал, но, после прочтения его доносов, молодых и многообещающих поэтов из редколлегии «Юности» убрали, а он в 1969 отправился собирать материал о съезде в Лондон, где сразу же попросил политическое убежище.
     Испуганная Ритка, ходила по отделу поджав хвост и была тише воды, ниже травы.
     *
     Ученый, как известно, расплачивается знаниями и мозгами, работяга - трудом, проститутка - телом, а поэт, понятное дело, стихами.
     А. Вознесенский «Лонжюмо»:
«А рядом лежит в облаках алебастровых планета - как Ленин, мудра и лобаста…
Врут, что Ленин был в эмиграции. (Кто в н е родины — эмигрант.) Всю Россию, речную, горячую, он носил в себе, как талант!..
Ленин прост — как материя, как материя — сложен…
Однажды, став зрелей, из спешной повседневности мы входим в Мавзолей, как в кабинет рентгеновский, вне сплетен и легенд, без шапок, без прикрас, и Ленин, как рентген, просвечивает нас…
И Ленин отвечает. На все вопросы отвечает Ленин…
Хватит! Ленин в крови у времени. Среди строящейся новизны школа Ленина, школа Ленина продолжается, черт возьми!..
Школа Ленина — школа мира. Не примазывайтесь к нему, кто прогресс на костях планирует, полпланеты спалив в войну…»
     Интересно, а сам то Вознесенский понимал, что он написал? "Школа Ленина продолжается, черт возьми!" Замечательное пожелание!

     А вот еще из одного творения Вознесенского «Уберите Ленина с денег»:
«Я не знаю, как это сделать,
Но, товарищи из ЦК,
уберите Ленина с денег,
так цена его высока!..
…Ленин – самое чистое деянье,
он не должен быть замутнён.
Уберите Ленина с денег,
он – для сердца и для знамён».
     Комментировать эти строки почему-то не хочется.
     *
     Солженицын о Вознесенском: «Деревянное ухо, деревянное сердце».
     *
     Бродский о Вознесенском: «с Вознесенским у меня всегда одна и та же история - мне просто делается физически худо. То есть, когда ты видишь его стихи - это нечто оскорбительное для глаз. Для глаз и для всех остальных органов чувств, которыми воспринимается текст. Это именно воспринимается, как какое-то оскорбление. Я не знаю, вот в этом смысле он, конечно, неподражаем. Второго такого нет. Потому что это бывает все что угодно. Ну, бывает глупость, бывает банальность, бывает бездарно, бывает пошло, скучно, я не знаю как, но он дает какое-то совершенно омерзительное качество. И с моей-то точки зрения Евтушенко гораздо лучше, потому что худо-бедно он пишет стихи по-русски, понимаете? А этот корчит из себя бог знает что - авангардиста, французского поэта и так далее, и так далее».
     Это цитата из интервью Бродского взята с сайта Colta.ru, адрес www.colta.ru. адрес (URL) http://www.colta.ru/
     *
     Коли я уже решил проехаться по биографиям поэтов, то добавлю под занавес, что мама Белки Ахмадулиной была майором КГБ, а папа Ахат политруком и начальником управления кадров всех советских таможен. Поэтому ей, как и Галине Брежневой, многое прощали или просили выполнить. Если откуда-то ее выгоняли, то потом восстанавливали. И стихи в самиздатском «Синтаксисе», 1959-1960, и большую книгу, вышедшую в эмигрантском издательстве «Посев» во Франкфурте в 1968, и участие в «Метрополе» в 1980, и многое другое.
     Напомню, что в 1966 за публикации заграницей А. Синявский получил семь лет, Ю. Даниэль – пять, а книга дочери офицера КГБ, Беллы Ахмадулиной, вышла в яро антисоветском издательстве в 1968, а в 1969 в Москве у нее выходит книга «Уроки музыки».
     В 1976 за передачу рукописей на запад в Москве убили литератора Константина Богатырева, а Юрия Домбровского убили в 1978 за публикацию в Париже его романа «Факультет ненужных вещей».
     Кое-что я недоговариваю, но надеюсь, что умный читатель меня поймет.
     *
     Александр Блок, 1908 год:
«За городом вырос пустынный квартал
На почве болотной и зыбкой.
Там жили поэты, - и каждый встречал
Другого надменной улыбкой».
     *
     Приложение.
     Книги, как сейчас некоторые пишут, «преследуемого властями» А. Вознесенского
     изданные в 1960-70-х.
Мозаика. Владимир, 1960.
Парабола. М.: Советский писатель, 1960.
40 лирических отступлений из поэмы «Треугольная груша». М.: Советский писатель, 1962.
Антимиры. М.: Молодая гвардия, 1964.
Ахиллесово сердце. М.: Художественная литература, 1966.
Тень звука. М.: Молодая гвардия, 1970.
Взгляд. М.: Советский писатель, 1972.
Выпусти птицу! М.: Современник, 1974.
Дубовый лист виолончельный. М.: Художественная литература, 1975.
Витражных дел мастер. М.: Молодая гвардия, 1976.
Соблазн. М.: Советский писатель, 1978.
   
     Для сравнения.
     Книги классика русской поэзии Анны Ахматовой изданные в 1950-60-х. Ахматова ушла от нас в 1966.
Стихотворения. М.: ГИХЛ, 1958.
Стихотворения. 1909—1960. М. 1961.
Бег времени. М.—Л. 1965.