Морис Карем. На воздушном змее в СССР

Года три назад мне посчастливилось близко познакомиться с Директором Фонда и музея Мориса Карема господином Франсуа-Ксавье Лавенном, чтобы глубже изучить творчество поэта. А знакомство советских читателей с поэзией Мориса Карема началось в далеком 1957 году с публикации стихотворения «Мой змей» в газете «Пионерская Правда», накануне международного дня защиты детей. За ней последовали: сборник «Стихи бельгийских поэтов» в 1959 году, стихи в детских журналах «Костер», «Пионер, «Мурзилка».  Очевидная примета времени — «хрущевская оттепель» — привела к востребованности в стране простой, не политизированной детской образной поэзии.
И тут, в качестве иллюстрации сказанного, я поместил стихотворение «Мой змей» в переводе Л. Зусмана:

Унеси меня, мой змей.
Прямо в небо поскорей!
В небе я хочу кружиться,
В небе я хочу носиться,
И хочу я, словно птица,
Улететь за сто морей.
Унеси меня, мой змей,
Прямо в небо поскорей!
Я весь мир хочу увидеть.
Всех детей хочу увидеть,
Чтобы за руки нам взяться,
Чтобы вместе нам смеяться!
Унеси меня, мой змей.
Прямо в небо поскорей!

Морис Карем (фр. Maurice Careme) родился 12 мая 1899 в городе Вавр (напрашивается произнести ВаВ-р-р-р!!!) и по праву признан одним из крупнейших мировых поэтов второй половины XX века. Несмотря на новейшие поэтические читательские пристрастия, стихи Карема до сих пор любимы, читаемы и переводимы во всём мире благодаря их магической силе и мудрой простоте.
Карем справедливо полагал, что чем больше юный читатель узнает и полюбит добрых, светлых и весёлых стихов, — тем с большей вероятностью станет добрым и светлым человеком. Говоря словами Александра Грина «когда душа человека таит зерно пламенного растения — чуда, сделай ему это чудо. Новая душа будет у него и новая у тебя». Поэзия Карема — лучшее средство для обновления души, один из самых высоких праздников, доступный человеку.
Карем умел не делить литературу на «детскую» и «взрослую», его произведения, созданные для детей и взрослых одновременно, невозможно тематически разграничить, ни с точки зрения синтаксиса, ни по смысловому содержанию. Стихи внутренне многоярусны, содержат текст, надтекст и подтекст, предполагая несколько уровней прочтения и осмысления. Там, где ребёнок увлечется внешней формой, взрослый различит скрытый смысл и глубину содержания. Основные темы произведений Карема — дети, ностальгия по детству, красота и разнообразие природы, любовь к матери, любимой женщине, отношение к категориям добра и зла, жизни и смерти, Богу.
Карем в силу кажущейся доступности и внешней наивности его стихов, воспринимался литературными функционерами СССР, исключительно как детский поэт, пока не грянула песня на стихи Карема «Хромой король» («Король победитель») на музыку А. Дулова, которая стала буквально национальным хитом времени. За оптимистичной маршевой мелодией искушенный советский читатель легко угадывал ироничный политический подтекст с аллюзией на дряхлеющее партийное руководство СССР.
Многочисленные поэтические сборники Карема, как правило,  имеют тематическую ориентацию, объединяют стихи одной затрагиваемой писателем общей темой (Mere, Bruges, Mer du Nord, Femme, Figures), однако в процессе повествования эта очерченная   общая тема, как река, обогащается множеством притоков и ручейков, распадаясь и соединяясь вновь.
Карему свойственны пацифистские и гуманистические настроения, всё его творчество проникнуто любовью к людям. Недаром между понятиями «поэзия» и «любовь» поэт поставил знак равенства. Для него высшая правда и высшая цель — это мир и счастье людей, населяющих планету, их любовь и доброе отношение друг к другу.
100 летний юбилея со дня рождения поэта стал и для России катализатором исследований особенностей его поэтики, изучения синтаксиса, составляющего гармонию и неповторимую красоту его поэтической системы.

Тут я написал  подзаголовок «Тропы Карема» и пустился в рассуждения об использовании поэтом преимущественно самых распространённых форм тропов: метафоры, олицетворения и сравнения, возможности которых абсолютно безграничны.
В тексте замелькали названия: катахреза, перифраза, оксюморон, каламбур и ирония, используемые Каремом для передачи мягкого юмора и лишь в крайне редких случаях для выражения сатирических и, уж тем более, саркастических настроений.
Потом я удалил  написанное, и поместил вот эти стихи в переводе Валентина Берестова:
 
Наполеон на воздушном шаре
Вдруг улетел неизвестно куда.
Сопровождает государя
Старая гвардия как всегда.
Взял он с собою пушки и порох,
Чтоб устраивать в небе грозу,
И затерялся в воздушных просторах,
К радости всех, кто остался внизу.

Подумав, я написал подзаголовок «Фигуры Карема» и снова пустился в ненужные рассуждения.
Карем свои неизменно яркие и неординарные образы создаёт, не сопоставляя несопоставимое и не сталкивая трудно сочетающиеся понятия, а используя сравнения вполне понятных вещей. Характерной чертой стиля является то, что поэт избегает изысков и не стремится к броским, внешне эффектным и раритетным синтаксическим фигурам, стремясь к естественности и предельной музыкальности поэтической художественной речи. Карем является поклонником самых простых и наиболее распространённых фигур (повторы, риторические вопросы и восклицания, параллелизм, асиндетон).  Повтор во всех его разновидностях (чаще — дистантный, анафора, полиптот, корневой повтор, эпаналепс; реже — контактный, эпифора, антанаклаза, хиазм, цепной повтор), анэпифора, эпанафора, симплока, представлен у Карема и выполняет весь комплекс функций, которые могут быть свойственны этому типу фигур, как правило, усилительной и навязчивой.
Потом я снова удалил написанное, и опять поместил стихи в переводе Валентина Берестова:

Если хочется пить, то колодец копай.
Если холодно станет, то печь истопи.
Если голоден, то испеки каравай.
Если ж ты одинок, то чуть-чуть потерпи.
И потянутся путники по одному
И к воде, и к теплу, и к тебе самому.

Мне казалось правильным написать еще разделы «Архитектоника Карема», «Образы Карема». Но по зрелом размышлении я еще раз удалил написанное, и поместил стихи Карема о небе в своем переводе:

Над длинной решеткой,
пронзенной ветвями
деревьев охранников,
синь неба с барашками
белыми облачных странников…
В них вера и трепет,
но ветер их треплет…

Карем — мастер диалога, как со своим лирическим героем, так и со своим читателем. Поэт он не старается и не стремится быть эффектным и экстравагантным, его главная цель — быть понятным и гармоничным, и именно эта его черта и делает его по-настоящему оригинальным. Его поэтические образы — яркие, запоминающиеся и оригинальные, но поэт черпает их в основном в сопоставлении бытовых предметов и явлений, хорошо знакомых читателю, повседневно его окружающих. Красочный пейзаж, мастерски написанный рукой художника, сливается с метафорическим образом реки, голосом самого поэта, который поёт о своей вселенной, вбирая в себя каждую её частицу.
И тут мне подумалось, что небо — главный персонаж поэзии Карема, и как это прекрасно, что оно рядом и повсюду, тут я поместил стихотворение в переводе Михаила Яснова и понял, что сказал о Кареме все, что хотел:

Надо мною сверху — небо.
Впереди и сзади — небо.
Справа — небо, слева — небо.
Всюду — небо, небо, небо!
Где я? Кружится, маня,
Небо солнечного дня
Яркой дивной каруселью
Прямо в сердце у меня!

© А. Костерев