Песня о буре и крестнике

      

На стене, в моей кладовке, бур висит, для ловли рыбной.
Между буром и рыбалкой пропасть в два десятилетия.

Вы поверьте, всё он помнит, ледяную твердь залива,
треск дробящейся структуры, слух пронзающий невольно.

Хруст вгрызающихся зубьев в плоть "хрустального" гранита,
сокрушая и ломая, монолит воды замёрзшей.

В этом хрусте - ясность цели, вкус победы, жажда славы.
И уверенность в успехе, что пробьём преграды толщу.

Бур взрыхляет и уносит на поверхность снега массу,
что ненужною породой, рядом с лункою ложится.

Руки ноют в напряжении от вращающейся снасти,
но в преддверии успеха, всё сильнее ручку крутят.

От мощнейших оборотов и металлу стало жарко,
лёд не только стал крошится, но плавится заметно.

В этой "гонке" сумасшедшей, в голове одни лишь мысли,
до воды скорей добраться, льда стихию разрушая.   

Наконец-то! Взрыв эмоций, прорвалась водица в лунку.
Будто гром с грозою грянул, после засухи постылой.

Это вам не "абы, что-то", это с бурею сравнимо,
той, что Горький описал нам, в прозаической поэме.

Но всему конец приходит, затухают и вулканы,
словно струйки от фонтана, радость от поклёвки первой.

Это всё в далёком прошлом, а припомнилось всё это,
потому, что в гости крестник прикатил за буром древним.

Дал, конечно, как не дать-то, ведь родня невесть какая.
Да и буру вспомнить надо, прежние, лихие годы.