ночная кара

пена потекла с губ,
и норов снега был преодолен.
темный люди полезли в конверт,
темные губы потекли к губам.
свет озарил собою тень,
и тень прилипла к тени.
свет прилип к свету,
и все озарилось экстазом,
в котором все происходит.
темная личность ветра слышала
безраздельную речь,
слышала этот бред,
что исходил из благородных уст.
темными перстами наклонилось молчание,
и тихий плач затрезвонил в колокольчик одинокий.
столько сущего вдруг возникло,
из стольких очей! мы приникли к своим губам,
чтобы шепот был не одинок,
чтобы каждое слово не было забыто.
вдрызг пьяные очи начали свой плач,
и кара заморгала,
когда смотр плоти окончился.
невидаль моргнула в своем страдании
и исчезла, чтобы всякая святость
могла предаться созерцанию похотливому.
искорененное око затопталось на месте,
и гордый краб оскопил ненужное пространство,
ненужные слезы он погубил в этом вихре.

только заяц освистал и свет,
и порядок его вздернутый, как палица дождя.
кренилась надежда на сем корабле ,что просыпался в плену.
смелая правда открывала и улыбку,
и великий грех очарования.
смелое тело проникло в остатки судьбы,
и там обрело некое подобие отдохновения.
тело могло не блистать и не совращать,
но оно сковывало свои одежды на время,
чтобы снова их расточить.
скользкая тема проникла в сугробы
и там обрела свой покой. там и корни начали точить гнезда
песни, чтобы восток опешил пред ночной карой.