Клыки проникали в плоть

когда  у  меня  было  плавно,
носил  в  груди  левостороннее,
радикальное  воспаление,
смотрел,  как  смотреть  было  можно,
и  в  тумане  рождались  звёзды,
их  карма  за  пазухой  капелек  света
выдувала  сквозь  холод  солёные  титры,
просто  так  они  были  живы,
просто  так  без  нас,  за  нас  они  жили…

а  я  приходил  к  фарватеру  искать  дно,
плёл  в  углах  паутину  до  расстояния  встреч,
дальний  сорняк  дожидался  разлукой  цвести,
в  туман  загибались  охапки  цветов, 
так  хотелось  плыть  берег  не  находя,
так  хотелось  сломать  волны  в  штиль,
тот  туман,  как  застрявшая  в  лёгких  вода,
как  осколки  не  нашего  мира  расколотых  глаз…
 
на  его  дорогах  железный  занавес  рельс,
Луна  опоздала  украсть  запах  жил,
его  опознал  каждый,  кто  на  дыбе  распят,
чьё  дыхание  тянет  и  тянет  кнут, 
и  заболеет  море  дальним  маяком,
ходячая  вода   мех  измочит,
когда  поднимется  ветер  звёзд,
прилетят  клевать  плоть  вегетарианские  птицы…

а  ему  тяжело  быть  лёгким,
вес  его  глубины,  позвоночник  гнева,
он  обнимает  след  в  след  за  плечи,
как  оса  жалит  кованой  речью, 
вольно  и  сыро  холод  рядом,
выливает  на  свет  блики,
серым  выглядит  точный  адрес,
где  в  плоть  тумана  клыки  проникают.